Андрей Мартьянов - Черный горизонт Страница 5

Интересно. Чем так припекло трудовых пейзан, что они решились отправиться в большой город, расположенный в полусотне миль от Бороградека – небольшого дворянского владения на северо-западе? Только бы не какая-нибудь малоизвестная инфекция, заразных болезней нам для полного счастья не хватало!

– Проси.

Гинек привел смущенных простецов – их наверняка потрясла грандиозность княжьего замка и громкий титул моей незадачливой милости. Да и оделся я сегодня как полагается: синий колет с шитьем серебряной нитью, берет с пером, кинжал на поясе.

Все трое неловко поклонились, мужчины сдернули шапки. Женщина-простица тихонько охнула и схватилась за поясницу.

Живописные деревенщины, ничего не скажешь. Все трое принадлежат к этническому типу «Галлика-I» – высокие, смуглые, с темными волосами и карим глазом. Знахарь начинает седеть, семейная пара значительно моложе, лет эдак под тридцать. У мужа наироскошнейшая угольная бородища, усы заплетены в косицы. Одеты небогато, но аккуратно, медные украшения. Значит дворянин о своих простецах заботится и живут они не нуждаясь.

– Ваша милость. – Знахарь оказался самым смелым. На всякий случай отбил еще один поклон. – Беда, ваша милость.

– Что произошло? Рассказывайте. – Я мимоходом рассматривал женщину. Сыпи вроде нет, чуть бледновата, что еще ни о чем не говорит. Брюхо как при голодной водянке, но это явно не последствия голода. По большому счету в медицине я не слишком хорошо разбираюсь, специалистом является наш сотрудник пан Михаловец, который сегодня будто назло уехал в Белынь.

Знахарь, запинаясь и конфузясь перед вельможным паном, начал объяснять. Мол, раньше такой хвори никогда не видел. Баба начала пухнуть. И не просто пухнуть – внутри у нее будто завелся кто-то. Кто – лучше не говорить, даже средь ясного дня. Вот он, знахарь, и боится, всякое ведь бывает, вдруг нечисть?..

Тут я обеспокоился всерьез. Кое-какие особо неприятные зверюги, числящиеся в университетском реестре, действительно способны инфицировать своим эмбрионом другое живое существо – правда, только зверя, на человека они напасть не могут, до такого изысканного садизма проектировщики из отдела биоскульптуры еще не доросли. Однако при нынешней сложной обстановке всякое может случиться, надо обязательно проверить!

– Давно это началось?

– Полгода уже, ваша вельможная милость…

– Зачем так долго ждали?

– Не осмеливались утруждать, ваша вельможная милость…

Мужиков я выгнал, опухшую простицу уложил на застеленную волчьими шкурами лавку. Она шепотом спросила, надо ли задирать юбку, чтобы показать живот, и покраснела как рак.

– Не надо, – поморщился я. От деревенской бабы и без этого исходил букет немыслимых ароматов. – Скажи, на тебя никакой зверь раньше не нападал? С нечистой силой не встречалась?

– Как можно, ваша милость, у нас в Бороградеке тихо, не то что в горах, – едва слышно ответила моя неожиданная пациентка.

В подобных случаях я традиционно использую хитрую аппаратуру, произведенную на Граульфе. Берется серебряный амулет, в котором скрыт целый комплекс сканеров и резонаторов, плюс крошечный томограф, плюс анализатор биоэнергетического фона. Полная информация об исследуемом живом объекте выдается на монитор, вмонтированный во внутреннюю сторону деревянной обложки фолианта, лежащего на моем столе.

Я положил амулет на круглое тугое брюхо больной, активировал нанотехнические устройства, подождал две минуты и, после того как серебристый кругляш моргнул алым огоньком, проверил результат.

– Гинек! – Я завопил так, что перепугавшаяся простица шарахнулась в сторону и едва не навернулась с лавки. – Гинек, мать твою!

– Что угодно? – Невозмутимый слуга возник в дверном проеме.

– Пана Щепана сюда! Бегом! Бегом, я сказал!

Гинек мигом исчез, понял, что произошло нечто из ряда вон выходящее. Я дрожащими руками схватил с полки еще один прибор, замаскированный под фибулу с иглой-застежкой, заставил бабу протянуть руку, уколол ей указательный палец до крови. Устрашившаяся простица жалобно моргала.

Для анализа хватило нескольких секунд. Результат аналогичен.

– Что опять? – В кабинет быстрым шагом вошел пан Щепан. За его плечом маячил встревоженный Гинек.

Я молча указал на небольшой светящийся экранчик. Благовоспитанный и обычно флегматичный Щепан крякнул, пробормотал под нос несколько ярких русских словечек с биологической семантикой (я когда-то научил), провел обе процедуры заново, еще больше перепугав нашу гостью из Бороградека.

– Звиздец, – констатировал факт пан Щепан. Рухнул в мое кресло. Заговорил на непонятной для клонов латыни: – Так… Николай! Эту – в изолятор при лаборатории. Сопровождающим сказать, что придется лечить… Нет, мужа тоже забрать, не ветром же ей надуло?! Я хочу знать о них всё! Полное обследование, до последней молекулы, на внутриклеточном уровне! Знахаря поселить вместе с простецами, живущими в замке, глаз с него не спускать! Запросить статистику из… Где… Кхм… Где производили данную конкретную партию клонов?

– Судя по этническому типу – зона отчуждения «Запад-I».

– Займись немедленно. Известно, откуда они?

– Бороградек, частное землевладение.

– Отлично. Как только получим подробные данные, поедешь туда, осмотришься – мало ли?! Пока никому ни слова, ни намека! Если выяснится, что это не единичный случай, а система, Совет Первых распнет нас вниз головой на воротах замка!

– Система? – поникнув, вякнул я. – Этого не может быть, поскольку не может быть никогда!

– Ты сам веришь в то, что говоришь?

– Теперь – не верю.

– Вот и не болтай лишнего. Руки в ноги – и за работу!

Щепан бомбой вылетел на лестницу и шумно протопал вниз, в лабораторию.

Отлично его понимаю.

Простица была беременна.

Первый в истории прецедент беременности у по определению стерильных клонов Меркуриума – корректированно-разумных рабочих единиц, которых благородные и за людей-то никогда не считали.

Приехали.

Клоны – феномен исключительно меркурианский.

Нигде и никогда прежде не создавалась самая настоящая искусственная цивилизация на генетической основе homo sapiens, да и сами термины «контролируемая разумность», «корректированная разумность» или «ограниченная разумность» используются только в документации Университета. Все эти документы совершенно секретны, доступ к ним имеют только те, кто работает над «Легендой» или непосредственно на Меркуриуме.

Ничего удивительного, если об этой истории узнают в мирах Конвенции, поднимется грандиознейший скандал и репутация Граульфа рухнет навсегда. Это ж надо было додуматься – создать еще одну человеческую расу, предназначенную исключительно для «хозяйственных» нужд!