Евгений Коковин - Экипаж боцмана Рябова Страница 5

Он уже хотел перебежать к друзьям на корму, но раздумал и решил ждать пристани. Ему показалось, что он устал, и он прикрыл глаза.

С закрытыми глазами он видел Студёное море, как в былые времена называли море Белое. На море - поморские кочи и лодьи, отправляющиеся к далёкому полярному острову - батюшке Груманту. Так раньше называли Шпицберген. Видел корабль англичанина Ричарда Ченслера, первое иностранное судно на Беломорье, и с позором посаженные на мель у Новодвинской крепости корабли шведских пиратов. Он видел гордые фрегаты и торговые суда Петра Первого. Ему чудился маленький двухмачтовик "Святой Фока", на котором Георгий Седов из Архангельска устремился к Северному полюсу. А потом представилась революционная "Аврора", дважды побывавшая на здешних рейдах.

Когда теплоход причалил к пристани, Вяча без трапа, первым, спрыгнул с борта и, поджидая друзей, принял независимый вид.

- Теперь куда? - спросил он как ни в чём не бывало.

Егор насмешливо взглянул на Вячу и, обращаясь к Антону и Яну, сказал:

- Пойдёмте!

Но Вяча почувствовал: ему простят. Дружба наладится.

Сначала шли по берегу мимо небольшой деревеньки. А дальше берег был пустынным.

Песчаная полоса тянулась от воды метров на пятьдесят. Ещё дальше угадывалась кочковатая болотина, поросшая редким и низкорослым кустарником. И совсем далеко-далеко вправо густо синели сумрачные хвойные леса. Места те были озёрными. Водилась тут в изобилии лесная и водоплавающая птица. Ездили туда охотники и рыболовы да знатоки лесных троп - грибники.

А песчаный низкий берег был давно облюбован мальчишками. Они приезжали сюда на лодках, разжигали костры и чувствовали себя здесь вольготно. В солнечную жаркую погоду ребята целыми днями купались или ловили на удочки подслеповатых колючих ершей. Кроме ершей, пескарей да несъедобной колюшки, на чистых песчаных местах никакой рыбы не водилось. Редко-редко, случалось, попадала на крючок неосторожная сорожка.

Друзьям пришлось ждать лодку, кричать: "Перевоз!"

Лодочником оказался парнишка, пожалуй, младше Егора. Когда лодка пристала к берегу и Антоша спросил: "Сколько с нас?" - он ответил: "По три копейки. Как у вас в трамвае".

Антоша протянул лодочнику пятнадцатикопеечную монету. Тот спокойно взял деньги, порылся в карманах и протянул Антону сдачу - девять копеек.

- Почему девять? - спросил удивлённо Антоша. - Нас четверо. Считать не умеешь?

- Двое гребли, - равнодушно ответил парнишка. - Кто гребёт, мы с того не берём.

- Чудак, - сказал Антоша. - Забирай себе на мороженое.

Но парнишка даже побледнел и стал заикаться:

- Я раб-ботаю. Мне лишних ден-нег не надо. Вылезай!

Ребята вылезли из лодки, и перевозчик озабоченно занялся в лодке какими-то делами. На своих пассажиров он уже не обращал ни малейшего внимания.

Высокие мачты "Буревестника" ребята увидели издали, ещё с лодки. И вот парусник перед ними во всём своём картинно-романтическом великолепии.

Он был стар, но выглядел красавцем, этот трёхмачтовый морской странник. Для плавания он уже не годился. И не только потому, что его корпус состарился, а потому, что самые разнообразные машины - умные, мощные, безотказные - давно заменили в основном флоте не всегда надёжные паруса, которые остались лишь на спортивных и прогулочных яхтах.

После того, как со старого судна списали всю команду, для него уже не находилось места у портовых причалов. Его отбуксировали за острова и поставили на якорь у дальнего, густо поросшего ивняком, песчаного берега. Парусник был приговорён к слому и ожидал своей горестной участи. Оставался на "Буревестнике" для охраны лишь один боцман - Степан Иванович Рябов.

Но хотя команды на паруснике не было, на его палубе, на мостике, в каютах и кубриках, даже в трюмах, царил безукоризненный порядок. Старый боцман не только мыл, чистил, драил, он ремонтировал, подправлял, подкрашивал на судне всё, что приходило в ветхость, ломалось или портилось от непогоды.

Обычно боцман на судне считается хозяином палубы. Боцман Рябов теперь был хозяином всего "Буревестника". Боцман на судне - старший среди матросов. Степан Иванович теперь был старшим только над собой. Боцман прежде всего должен знать плотницкое и малярное дело. Рябов был не только опытным маляром и плотником, но и искусным столяром, умелым жестянщиком. Он уже давненько научился без помощи машинистов ремонтировать лебёдку и брашпиль - якорную машину, мог самостоятельно заменить электропроводку. И если бы на судне, на котором плавал боцман Рябов, случайно не оказалось кока - судового повара, команда без обеда или без ужина не осталась бы. Плавать Степан Иванович начинал камбузным мальчонкой, и тогда его звали просто Стёпкой.

Нет, Егор совсем не хвастался, что его дядя всё умеет. Боцман Рябов был из тех людей, о которых говорят: "Золотые руки".

За кормой "Буревестника" чуть заметно покачивался шестивёсельный ял, а у борта под штормтрапом пританцовывала лёгкая палубная шлюпка. На палубе парусника никого не было, но откуда-то слышалось металлическое погромыхивание.

- Мастерит чего-то дядя Степан, - сказал Егор и закричал: - Эй, на "Буревестнике"!

Полминуты спустя мальчики увидели боцмана. Он помахал рукой и стал ловко спускаться по штормтрапу в шлюпку. А ещё спустя десять минут боцман и его юные друзья были на борту парусника.

- Ну вот, на моём корабле опять есть экипаж! - весело сказал боцман. - А что? Добрая команда, ничего не скажешь. Четыре матроса да боцман, пять пишем, капитан в уме. Я считаю большинство мальчишек до определённого возраста личностями выдающимися. А для нашего яла по судовой роли полагается пять матросов. Как быть?

- Пятого найдём, - заверил Антоша. - Желающих сколько угодно. Я вам обещаю, Степан Иванович!

- Ладно, Антон. Слово дал - держи! "Буревестник" на днях на слом, а боцман - в отпуск, а может быть, и на пенсию. Тогда займёмся ремонтом и оборудованием яла. Ремонтная ведомость простая. Она у меня вся в голове. У нас будет установка тентовых стоек. В любое время сможем накрыть нашу посудину, крышу над головой устроить на случай непогоды. Потом ремонт мачты и установка бушприта, - словом, рангоут. Парус есть, сошьём ещё стаксель. Полная окраска и в плавание!

И вот ремонт начался. Под началом боцмана ребята установили на берегу ручную лебёдку и вытащили ял. Судёнышко сразу же было цепко схвачено заранее подготовленными брусчатыми стапелями.

- Работай весело! - подбадривал Степан Иванович. - Не получается - не унывай, начинай снова! Ещё раз не вышло - не унывай, начинай снова и продолжай. Надоест работе упрямиться - и тогда всё получится. За три мили обхожу унылых. Где уныние, там нет доброй работы. Будет трудно - улыбнись. И всё пойдёт на лад.