Василий Головачев - Десант на Плутон Страница 5

– «Калифорния»? – проговорил Денис пересохшими губами.

– Если это американцы, почему они не отвечают на запросы? – резонно заметил Абдулов.

– Не знаю… но это они! Будем садиться! Всем по местам, начинаем подготовку. Радио на базу: нашли шаттл, на вызовы не отвечает, идем на Плутон.

«Амур» уперся в пространство, замедляя скорость…

6

Белесая бездна без конца и края, ни одного ориентира не видно, сплошной туман, кое-где распадающийся на клочки и струи, расступающийся пузырем и тут же расползающийся пеленой.

Лед под ногами, то бугристый и волнистый, как стиральная доска, серый, запыленный, с вкраплениями мелких и крупных булыжников, то удивительно белый, ровный и гладкий, как каток.

И странные звуки, то и дело прилетающие из тумана: серии гулов и отголосков разного тембра, щелчки, свисты, скрежет, булькание, шипение пара, удары, сотрясающие почву, вызывающие недолгое глухое эхо.

Они стояли втроем – Миша Жуков остался на борту – на синеватой пластине льда и озирались по сторонам, жадно всматриваясь в туман и вслушиваясь в долетавшие со всех сторон звуки. Молчали, ожидая появления из тумана неких чудовищ, издающих рев и гул. Но шумы продолжали доноситься отовсюду, а чудовищ все не было, вокруг завивались спиралями белесые струи тумана и ничего кроме.

– Парилка… – пробормотал Абдулов.

Никто ему не возразил. Атмосфера Плутона и в самом деле на восемьдесят процентов состояла из водяного пара, хотя при этом температура приповерхностного слоя такого, с позволения сказать, воздуха не превышала минус двенадцати градусов по Цельсию.

«Амур» не подвел.

Посадка прошла удачно, несмотря на переживания бортинженера и опасения экипажа по поводу «ныряния в омут с непредсказуемыми последствиями». Корабль вел себя практически идеально, совсем не так, как те ракетные корабли, которыми командовал Молодцов до этого полета.

Сели они примерно в десяти километрах от «снежинки», в центре которой разместился американский шаттл, до сих пор не подающий признаков жизни. В том смысле, что он не отвечал на радиозапросы, хотя, судя по тепловому излучению и электромагнитному фону, был в исправном состоянии. Единственное, что настораживало: по анализу Бати выходило, что весь он покрыт сверху тонкой корочкой льда и изморози. А такое могло случиться лишь в одном случае: если на его борту не было людей, которые должны были контролировать состояние шаттла и включать время от времени системы внешней очистки корабля.

– Как там погода? – прилетел по рации голос Миши Жукова.

– Нормально, – очнулся Денис, – выходим в путь. Будь повнимательнее, если что-то произойдет непредвиденное, ори благим матом.

– Можно и просто матом, – добавил Абдулов со смешком. – Мы поймем.

– Идем уступом, – сказал Денис, унимая поднявшееся в душе волнение. – Первым я, замыкающим ты, Слава. Не забывай оглядываться. Мало ли что или кто появится. Вдруг здесь водятся злые крокодилы.

– Вряд ли, – меланхолично заметил Феликс Эдуардович Глинич, поглядывающий на экранчик органайзера, который поддерживал связь с исследовательским комплексом корабля. – Батя ничего опасного не видит в радиусе десяти километров. Докладывает о гейзерах и каких-то стенах.

– Что еще за стены?

– Локатор фиксирует стены, возможно – это ледяные образования, скалы.

– Где это?

– Да везде, ближайшая всего в километре от нас. Можем подойти посмотреть.

– Нам не стены нужны, а как раз наоборот – проходы между ними. Миша, ты видишь стены?

– Вижу, они действительно повсюду.

– А где же те «снежинки», что мы видели сверху? – поинтересовался Абдулов.

– Вот эти стены и образуют «снежинки», – сказал Глинич. – Точнее, мы с плоскости видим «снежинки» как изломы стен.

– Поехали, – решительно сказал Денис, делая шаг… и взлетел над ледяным бугром на полметра: сила тяжести на Плутоне была в десять раз меньше, чем на Земле.

– Оп-ля! – сделал такой же шаг-прыжок Абдулов. – Здорово! Однако так мы далеко не уйдем.

– Включаем «кузнечики». Держитесь в пределах прямой видимости.

«Кузнечиками» космонавты называли электроионные движки, встроенные в наспинные ранцы скафандров, которые использовались для перемещения в открытом пространстве. Однако слабая сила тяжести на Плутоне позволяла использовать «кузнечики» и здесь.

Поднялись над ледяной бугристой поверхностью на два метра, медленно двинулись в туман, определив направление на массив металла в десяти километрах, представляющий собой американский шаттл «Калифорния».

У Дениса снова сильно забилось сердце, участилось дыхание – в преддверии встречи с Кэтрин (дай бог, чтобы она была жива!), что отметил и медицинский анализатор скафандра, проговорив заботливым женским голосом:

– Рекомендую успокоительные процедуры, полный покой, расслабление. Думайте о приятном. Для релаксации советую принять эуфан.

– Спасибо, – буркнул Денис, на мгновение отключив рацию, – я обойдусь.

Корпус «Амура» скрылся за пеленой тумана. Отряд окунулся в бело-голубоватое ничто без дна и границ, глазу не за что было зацепиться в этом пространстве, и лишь тепловизоры, изображение которых проецировалось на лицевую пластину шлема, помогали различать провалы и твердые предметы, возникавшие на пути в двадцати-тридцати метрах.

По-прежнему из глубин белесого ничто, скрывающего ледяной ландшафт Плутона, доносились необычные звуки, и по-прежнему американский шаттл «Калифорния» не откликался на радиовызовы, будя у экипажа «Амура» мрачные предположения.

В белой мгле появилась более плотная тень, отвердела, превратилась в снежно-ледяной конус, издающий басовитое булькание, будто в гигантской бочке кипела вода. Высота конуса, судя по оценке скафандровых компьютеров, достигала тридцати метров, диаметр – около сотни.

– Можно я посмотрю, что это такое? – спросил Глинич, не скрывая своей профессиональной заинтересованности.

– У нас мало времени на исследования, – пробурчал Денис, сам испытывая желание посмотреть на конус сверху; энергозапас скафандра был рассчитан всего на двое суток непрерывной работы, и сколько понадобится времени на изучение обстановки вокруг «Калифорнии», никто сказать не мог.

– Я мигом.

Феликс Эдуардович взмыл вверх, растаял в струях белесой пелены. Через полминуты в наушниках раций Дениса и Абдулова раздался его хрипловатый голос:

– Это дыра, ледяной вулкан, точнее – водяной. Из него идет пар с плюсовой температурой. Может быть, я схожу за датчиками и химанализатором? Надо бы установить здесь парочку.