Стивен Кинг - Щелкун Страница 5

Несколько секунд он с трудом удерживал машину на дороге. Чувствовалось, что песком забивает колеса на правой стороне и фургон начинает крениться вправо. Инстинкт требовал резко вывернуть руль влево. Вместо этого Хогэн прибавил газ и стал выводить машину влево понемногу, чувствуя, как пот пропитывает его последнюю хорошую рубашку. Наконец тяга вправо уменьшилась, и он снова почувствовал, что машина управляема. Хогэн вздохнул с облегчением.

- Ты здорово справился с ней, приятель.

Внимание Хогэна было настолько сосредоточено на управлении машиной, что он совсем забыл о пассажире и от неожиданности едва не крутанул руль влево, что снова подвергло бы их опасности. Он повернул голову и посмотрел на юношу. Тот внимательно следил за ним. Его серо-зеленые глаза казались неестественно блестящими; в них не было даже намека на сон.

- Просто повезло, - пожал плечами Хогэн. - Если бы нашлось место, где можно остановиться, я съехал бы на обочину. Но я знаком с этим участком - до "Сэммиз" съехать на обочину невозможно. Вот когда местность станет холмистой, там будет лучше.

Он не добавил, что для этого им может понадобиться добрых три часа - до холмов семьдесят миль.

- Значит, вы коммивояжер, верно?

- Абсолютно.

Ему хотелось, чтобы юноша перестал болтать. Хотелось е свое внимание отдать машине. Впереди противотуманные фары светились в темноте, как желтые призраки. За ними - автомобиль с калифорнийскими номерами. Фургон и автомобиль проползли мимо подобно старым дамам в коридоре дома для престарелых. Уголком глаза Хогэн заметил, что юноша достал из-за уха сигарету и стал крутить се в пальцах. Вот уж действительно Брайан Адаме. Почему парень взял себе чужое имя? Это походило на отрывок из старого кинофильма, который еще можно иногда увидеть по телевидению поздно ночью. Черно-белый фильм, где коммивояжер (его роль исполняет скорее всего Рэй Мил-ланд) подвозит крутого молодого заключенного (его играет, скажем, Ник Адаме), только что убежавшего из тюрьмы в Гэббсе или Дите, или еще где-нибудь...

***

- Что вы продаете, приятель?

- Наклейки.

- Наклейки?

- Совершенно верно. Наклейки с универсальным кодом. Это маленький квадратик с заранее рассчитанным числом черных полосок.

Юноша удивил Хогэна, когда понимающе кивнул.

- Конечно, их проносят рядом с электрическим глазом в супермаркете, и цена появляется на кассовом аппарате как по волшебству.

- Верно. Только это не волшебство и не электрический глаз. Цена считывается лазерным устройством. Я продаю их тоже - стационарные и портативные.

- Поразительно, фраер. - В голосе юноши был едва заметен оттенок сарказма.., но, несомненно, имел место.

- Брайан?

- Да?

- Меня зовут Билл, а не приятель, и уж тем более не фраер.

Хогэну все сильнее хотелось вернуться на машине времени к лавке Скутера и, когда парень спросит, не может ли он подвезти его, ответить "нет". Скутеры не такие уж плохие люди; они разрешили бы парню остаться в магазине до вечера, пока не кончится буря. Может быть, миссис Скутер заплатила бы ему пять баксов, если бы он согласился присматривать за тарантулом, гремучими змеями и волком, поразительным койотом из Миннесоты. Хогэн чувствовал, что эти серо-зеленые глаза нравятся ему все меньше и меньше. Он ощущал, как они давят на него, будто маленькие камни.

- Понятно, Билл. Билл - фрезер с наклейкой.

Билл не ответил. Парень просунул пальцы одной руки в пальцы другой и выгнул их дугой, щелкая суставами.

- Ну что ж, как говорила моя старушка-мама, это не так уж и много, но на жизнь хватает. Верно, фраер с наклейкой?

Хогэн проворчал что-то неразборчивое и переключил внимание на управление машиной. Ощущение, что он совершил ошибку, превратилось теперь в уверенность. Когда он остановился в тот раз, чтобы подвезти девушку, Бог спас его. "Прошу Тебя, - взмолился Хогэн, - ну еще один разок. Господи, а? Еще лучше будет, если Ты позволишь мне ошибиться в намерениях этого парня - пусть это будет у него паранойя, вызванная низким давлением, сильным ветром и совпадением имен, которые, в конце концов, довольно обычное дело".

Вот с противоположной стороны навстречу Хогэну показался огромный грузовик "мэк". Серебряный бульдог на радиаторе вглядывался, казалось, в песчаное месиво. Хогэн стал прижиматься вправо, пока не почувствовал, что песок, засыпавший край шоссе, начал снова жадно цепляться за покрышки. Длинный серебристый прицеп, который тянул за собой "мэк", закрыл от Хогэна всю левую сторону. Между ними было всего, aюймов шесть - может, даже меньше, - и прицеп тянулся, казалось, бесконечно.

Когда прицеп наконец остался позади, светловолосый юноша спросил:

- Судя по всему, вы зарабатываете вполне прилично, Билл. Машина вроде этой обошлась по крайней мере в тридцать косых. Тогда почему...

- Она стоила намного дешевле. - Хогэн не знал, заметил ли "Брайан Адаме" раздражение в его голосе, по вполне мог заметить. - Большую работу я проделал сам.

- И тем не менее вы не ходите, шатаясь от голода. Почему бы вам не оказаться выше всего этого дерьма и летать в дружественных небесах?

Это был вопрос, который Билл не раз задавал себе сам, проезжая длинные пустынные мили между Темпе и Тусоном или Лас-Вегасом и Лос-Анджелесом. Этот вопрос вы не можете не задать себе, когда не находите по радио ничего, кроме синкоп или старых надоевших мелодий. Или слушаете последнюю кассету с записью новейшего бестселлера из "Записанных книг", когда не на что смотреть, кроме бесконечных миль оврагов и кустов - владений Дяди Сэма.

Он мог бы так ответить на этот вопрос: разъезжая в фургоне, у него лучше контакты с покупателями, он знает их нужды, когда ездит по стране, где они живут и торгуют своими товарами. Это было правдой, однако причина была и в другом. Он мог сказать, что сдавать в багаж образцы продукции, которые достаточно громоздкие и не помещались под сиденьем, было слишком сложно, а ожидание их появления на багажном конвейере в аэропорту - чревато неожиданностями. Однажды коробка с пятью тысячами наклеек для газированных напитков авиалиния заслала в Хило на Гавайях вместо Хиллсайда в Аризоне. И это тоже соответствовало действительности, но тоже не было подлинной причиной.

Подлинная причина заключалась в том, что в 1982 году он летел на самолете авиалинии "Пасифик прайд", который совершил вынужденную посадку в гористой местности в семнадцати милях от Рено. Шесть из девятнадцати пассажиров и оба члена экипажа погибли, а у Хогэна обнаружили перелом позвоночника. Он был вынужден провести четыре месяца в больнице и еще девять в ортопедическом корсете, который его жена Лита называла "железной леди". Говорят (правда, неизвестно, кто это говорит), что, если тебя сбросила лошадь, нужно немедленно снова сесть на нее. Уильям И. Хогэн считал это правило идиотским. За исключением короткого полета, во время которого он принял две таблетки валиума и держался белыми от напряжения пальцами за ручки кресла, он больше никогда не летал на самолете.