Дмитрий Градинар - Настоящая фантастика – 2016 (сборник) Страница 5

– Но… как же… меня же украли… – поперхнулась я.

– Элементарно. Похитителям был выставлен ультиматум: убирайтесь с миром, но оставьте женщину. Вот и…

– А Лешка?

– С ним по-прежнему плохо, лежит в клинике. Уж мы его и на место жительства в общежитие помещали – надеялись, знакомая обстановка даст толчок мозгу на восстановление… да ты его на днях навещала, хоть это-то помнишь?

Я не ответила. Что-то здесь не сходилось…

– Рану открой! – вдруг приказал. Голосом невыносимо уверенным, будто он бог на земле, а остальные – паства. Привык пациентами командовать…

А что, пусть глядит. Может, чего дельного присоветует. В инфаркт не впадет, надеюсь, они ж на собаках насобачились, понавидались всякого.

Аккуратно отлепила на руке пластырь. Рана не заживала, все в том же виде и пребывала.

Он вперил внимательный взгляд в мое обнаженное пластилиновое мясо.

– Да-а… – резюмировал. – Этого мы и боялись.

Я вернула пластырь на место.

– Ну и?

– Одно могу сказать точно. Ты должна прямо сейчас пойти со мной в институт. Это надо исследовать. Попробуем тебя перезапустить, вдруг получится оживить. Мозг ведь у тебя живой? Живой. Результат не гарантирую, но обещаю попробовать.

– Перспективный вердикт, – усмехнулась.

– А что ты хотела?! – вскинулся он.

Что я хотела? Что я хотела…

– Где Таня? – спросила в упор о главном. Пока лапшой мозг не завесил.

Он дернулся. Дернулся! И в сердце у меня бухнуло. Что с моим ребенком?!

– В надежном месте.

– Где именно? – сменила жесткий тон на мягкий, просительный.

– К тебе ее приведут, когда сдашься.

Издевается. Определенно, издевается. Шантажирует ребенком!

Ну, погоди, ты первый начал.

– Егорка! – прокричала, приоткрыв двери. – Иди сюда, папа зовет!

Академик изменился в лице, самодовольство как ветром сдуло.

– Ты! Что ты… не-ет… не посмеешь! – просипел. Голос пропал, ага.

– Еще как посмею! – ухмыльнулась. – Говори, собака, где Таня?

Ну, он и сказал, что не знает, где моя дочь. И никто не знает. Мол, в тот же день, четвертого июля, когда случилось несчастье и маму увезли в клинику, он забрал ребенка из садика и определил в «Теплый дом» – известный в городе приют для попавших в сложную жизненную ситуацию детей. А вскоре – через несколько дней – она оттуда исчезла.

Я печенкой почувствовала – не врет. Потому что за дверью стоял и стучался Егор, войти рвался. Единственный, поздний, долгожданный и желанный ребенок. Папаша аж посинел.

Я не монстр. И не Чикатило. Покинула их по-английски.

Раскинув руки, валялась на травке, в лесу на полянке, глядела на звездное небо и думала. А что, если все так и есть, как сказал академик? На правду похоже… про психушку Егорка ведь тоже упоминал.

Но тут вспомнила взгляд Лехи. Не был он сумасшедшим, хоть режь. И тем более шелковым растением. Больные глаза замученного человека ясно кричали: «Беги!» Соврал академик про Леху. И словам его нет веры. Мужик умный, что хошь на раз-два придумает. Явилась нежданная, но желанная гостья – он и насочинял. Проверить бы. Но как?

И про нулевой сдвиг подозрительно… нуль – он и есть нуль. Хотя…

Что такое телепортация, в сущности: пропало в одном месте, родилось в другом. Набор перешел в набор. А душа? У меня же перешла?! Не обнадеживайся, вряд ли перешла, раз копию закачали. Но ведь тогда… елы-палы… Неужели телепортация – эффективный метод превращения человека в зомби?! Да еще с возможностью закачать любые мозги?! Это ж Клондайк… Вот почему гоняются за мной не полицейские, а люди в камуфляже не пойми какого рода войск… Военные? Спецслужбы? Обалдеть! Спокойно, Наташка. Промокашка. Промокнись и думай!

Какую информацию – факты, а не сказочку от дядюшки-академика – узнала я в результате визита?

Два дня меня держали в психушке – раз. И пять дней за мной бегали – два.

И тут я подскочила, будто пружиной подброшенная. Два плюс пять равно семи! А ведь именно на седьмой день после момента ИКС выпадала та запись из компьютера: «Успела! Прости и прощай!» Ведь это я себе писала! Я! СЕБЕ! Зная, что вот-вот схватят!

Что я могла «успеть»? Да Таньку спрятать! Не баклуши ведь я била пять дней на свободе, наверняка сосредоточилась на главном. В старой ли, в обновленной, но главная мысль в обеих моих головушках все равно одна-единственная – про дочь.

Ура-а-а!!! Это я спрятала Таньку!

Пустилась в пляс.

Господи, пусть именно так и будет!

Отсюда, кстати, следует, что и про несчастный случай академик соврал. Не сходили мы с ума… по крайней мере, четвертого июля – точно не сходили. И Леха в плену, а не в сумасшедшем доме. А меня ищут совсем не для того, чтобы помочь. Что-то мы с напарником отчебучили выдающегося… или собирались отчебучить. В какой такой области – очевидно. Двое блаженных вопреки генеральной линии института решились донести до общества правду про новый оригинальный вид транспорта – заходят люди, выходят зомби. Или еще чище, чего мелочиться, – разоблачить планы военных на нового универсального солдата, фильм такой старый был, помню, с Ван Даммом в главной роли. Недаром главные наши спонсоры – военные. Делов-то – телепнул какого-нибудь отмороженного заключенного, закачал новый мозг – и получи на выходе преданного идеального бойца-зомби, которому ни пули, ни радиация нипочем!

А ведь я теперь – тоже Ван Дамм. И поддам. Ну-у… собираюсь поддать, если получится.

Но прежде найду дочь.

Раздухарилась, ишь, целую теорию заговора выстроила… А ведь толком не знаешь, одни догадки, может, туфта все это, из пальца высосанная…

Туфта? А моя кровь свернувшаяся – тоже туфта?

Может, навестить шефа, он точно знает… Нет! Оставь шефа в покое, там стопроцентно ловушка, второй раз уйти не дадут, ребятки тоже не болванчики, ошибок не повторяют. Мозгуй лучше, куда Таньку дела!

Но сколько ни мучила мозг, ничего не вымучила. Ни одного безопасного места не вспомнила. Ну не знаю! Не знаю! Куда могла «успеть» спрятать?

И я вновь углубилась в думы, уже без хаотичного надрыва, размеренно проворачивала в голове слова последней записи.

«Прощай» – ясно, прощалась. Со мной нынешней. То есть знала, что я заменю ее. В смысле, себя. Предположение шаткое, но согласуется с «успела». Хочу верить – так оно и было. И буду верить – по крайней мере до тех пор, пока не получу доказательства обратного.

Покоя не давало «прости». За что прощения просила? Она (я бывшая) сделала все возможное и невозможное, не сомневаюсь. Это мне у нее прощения просить. А сантименты разводить – не в нашем стиле.