Анхель Куатье - Схимник Страница 5

Она и глазом не повела! Я даже смутился. - Хорошо, называйте мне дату и место своего рождения. А если знаете, то и время рождения хорошо бы сказать, - скомандовала Лариса, когда мы расположились в ее кабинете.

Я все назвал (точное время моего рождения бабушка Полина, пока была жива, повторяла чуть ли не каждый день). Астролог записала мои данные на бумажке и стала вводить их в компьютер. Ее пальцы застучали по клавишам, на экране высветилась какая-то схема из кругов, значков, точек и линий. Лариса уставилась в экран. Повисла неприятная пауза. Мне вдруг показалось, что меня раздели и выставили на обозрение публике.

Ну что? - спросил я, пытаясь скрыть свое смущение.

- Подождите, - отозвалась она. - Сейчас я пересчитаю.

Она заново набрала мои данные, внимательно глядя на бумажку. Компьютер выдал те же самые результаты. Не поднимая на меня глаз, она попросила перепроверить - правильно ли она записала данные моего рождения. Все было правильно. Она снова перебрала цифры на клавиатуре, и третий раз дисплей высветил всю ту же самую схему.

- Вы ведь не дурачите меня, правда? - спросила Лариса сдавленным голосом.

- А какой мне резон вас дурачить?.- удивился я.

- Ну, мало ли... - ее взгляд снова утонул в экране.

- Что, не сходится? Нет такого места и времени рождения? - мне почему-то захотелось поиздеваться над ее растерянностью - Не знаете, что и сказать? Сто лет...

- Вы, пожалуйста, послушайте внимательно, что я вам сейчас скажу, Лариса решительно прервала мой сарказм. - Если вы не ошибаетесь... Короче, если... В общем..

- Говорите уже! - мои нервы были на пределе, я уже не мог держать себя в руках, все тело била мелкая дрожь.

- Я ничего не могу вам сказать! - закричала она в ответ.

- В каком смысле? - я опешил.

- У вас тут... Я не могу... Этого не может быть... Я должна показать вас одной женщине.

- Ну уж нет, извините меня покорно! Никому я больше показываться не буду! Я и к вам-то не хотел идти! Все, до свидания! - мне вдруг захотелось встать и бежать со всех ног.

Наверное, я боялся, что она увидела мою смерть. Нет, я ужаснулся от того, что она ее увидела. Я встал со своего места и двинулся к двери. Но не тут-то было! Она тоже подскочила, кинулась за мной следом, вцепилась в рукав и стала бормотать что-то невнятное:

- Вы не понимаете! Вы просто не понимаете! Вы не можете этого понять! Вы не должны уходить! У вас всего одни сутки! Понимаете вы, одни сутки! У нас у всех одни сутки!

- Сумасшедшая!

Я вырвался из ее рук и стремглав бросился к двери. Сбил по пути охранника и слегел по лестнице, словно по американской горке. Когда я оказался на улице, Лариса уже открыла окно, выходившее во внутренний двор, и кричала, буквально навзрыд:

- Пожалуйста, сделайте то, что вам скажут! Пожалуйста! Это очень важно! Сделайте все, о чем бы вас ни попросили! Пожалуйста!!!

Оказавшись на Лиговском, я перевел дыхание. В моей голове творилось что-то невообразимое. Все мои детские страхи, связанные со смертью, казалось, ожили теперь с невиданной силой. Ноги подкашивались, дыхание перехватило, возникло ощущение, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди, а голова лопнет, как переспелый арбуз.

У ближайшего ларька я купил себе бутылку пива и выпил тут же, залпом, до дна. Еще через пару-тройку метров я понял, что дальше идти не могу. Сел на корточки, облокотился о стену какого-то здания и тихо застонал. В глазах темнело, голова кружилась, к горлу подступила невыноси-мая тошнота.

"Только, не закрывай глаза... Только не закрывай глаза..." - я бессмысленно повторял эти слова, словно какое-то магическое заклинание. Я прикладывал неимоверные усилия, чтобы поднять отяжелевшие, опустившиеся на глаза веки.

Вдруг сквозь небольшую щелочку собственных век я увидел двух буддийских монахов в ярко-оранжевых одеждах. Свет, исходивший от этих одежд, ослепил меня. Монахи просто проходили мимо. Я не успел разглядеть их лиц, только побритые наголо, смуглые головы.

Прямо передо мной что-то звякнуло. Всего в двух шагах лежали старые потертые четки. Я

попытался их поднять, дотянулся. Но словно бы какая-то сила держала меня у стены. Я попробовал еще раз и упал, распластавшись поперек тротуара.

Руки нащупали четки. И в то же самое мгновение перед моими глазами проскользнула чья-то рука. Кто-то пытался поднять эти четки вперед меня. Он даже наклонился для этого. Но поскольку я был первым, он тут же выпрямился и поспешил прочь.

Сжимая четки в руках, я поднялся сначала на четвереньки, потом сел на носки, держась пальцами за асфальт, наконец, встал и сделал несколько шагов. Яркие одежды монахов виднелись вдали. Собрав последние силы, я поспешил за ними. Хотел отдать эти четки...

Я видел, как монахи свернули за угол у Московского вокзала. Не знаю, сколько мне потребовалось времени, чтобы дойти до этого места. Но все впустую - монахи затерялись в привокзальной толпе, словно растворились в воздухе. Совершенно машинально я сунул четки себе в карман.

Данила рассказывал спокойно, даже буднично. Но в каждом его слове, в интонации, тембре и звуке голоса звучала такая внутренняя боль, что мне стало не по себе.

Я испытывал священный трепет перед этим человеком. Кто он? Что за странную историю он мне рассказывает?

Мы уже вышли из маршрутки, и Данила повел меня в кафетерий. Он заказал нам кофе, продолжая рассказывать...

Я не помню, как добрался до дома. Вошел в свою комнату. Мне было все так же плохо. Не раздеваясь, я рухнул на кровать и уснул. Сколько времени я провел в забытьи - не знаю.

Посреди ночи в коридоре моей коммунальной квартиры началась суета. Из-за двери доносились раздраженные, заспанные голоса соседей, хлопанье входных дверей. И еще чьи-то женские голоса. В мою дверь забарабанили.

- Даня, открывай! К тебе пришли! Совесть у тебя есть?! Четвертый час ночи! - кричала моя соседка.

- Черт, кого еще принесло?! Я никого не жду!

- Открывай, тебе говорят!

С трудом я поднялся с кровати, в потемках дошел до двери, включил большой свет и отпер. На пороге стояла Лариса, а рядом с ней пожилая монашка - вся в черном и с платком на голове.

- Господи, вы?! Чего вам от меня надо? Вы что, с ума сошли?! - я был вне себя от этой бесцеремонности.

Но мои соседи, вышедшие из своих комнат кто в нижнем белье, кто в ночных рубашках, продолжали недовольно галдеть. Мне пришлось впустить непрошенных гостей. Тем только того и надо было. Женщины быстро прошмыгнули в дверной проем и встали посредине моей комнаты. Я решил не обращать на них никакого внимания - постоят, если им так нужно, и уйдут. Пошел, сел на кровать, поставил локти на колени и закрыл лицо руками.

Молчание длилось несколько минут.

- Ну что - он? - спросила Лариса.