Генри Каттнер - Ось времени Страница 5

— Улицы, — сонно говорил я, глядя в пустой стакан. — Многоэтажные дома. Люди ходят, разговаривают, живут, думают. Почему вы думаете, что это некрополь?

— Позже, продолжай.

— Мне очень хочется, но я не могу, все уплывает.

Я закрыл глаза, вспоминая Лицо. У меня были силы, чтобы заставить себя вспоминать, но не хотелось вновь сталкиваться лицом к лицу с вечностью. На Лицо Эа было жутко смотреть, в нем было все, было ощущение бесконечной сложности, мудрости, всезнания, всего того, что недоступно простому смертному. Я мучился, даже думая о нем.

— Это портрет? — спросил я. — Или просто символ? Что это?

— Город, — просто сказал Де Калб. — Народ, Судьба, призыв о помощи и еще очень многое, чего нам не понять никогда.

— Но… но будущее! — воскликнул я. — Этот ящик, разве его не нашли на развалинах Крита? Ведь его нашли в старых развалинах? Разве можно в прошлом найти то, что говорит о будущем? Это бессмысленно!

— Именно так это и выглядит для того, кто не понимает природу времени, — в голосе Калба послышалось презрение. Он откинулся в кресле и сложил руки на груди, глядя на меня серыми глазами.

— Ты читал Шпенглера, Кортленд? — спросил он.

Я поморщился и кивнул.

— Я понимаю, он действительно раздражает, но он гений. Он описал то, что случилось с городом Лица. Общество тянется от «культуры» к омертвению, окаменению цивилизации. Именно это и случилось с городом Лица. Я использовал глагол в прошедшем времени для этого некрополя будущего. Он существует. Он так же реален, как Рим и Вавилон, но люди в нем не люди в том смысле, как это понимаем мы. Они, скорее, боги для нас.

Он посмотрел на меня, как бы ожидая возражений. Я молчал.

— Они боги, — продолжал Де Калб. — Шпенглер ошибался, полагая, что цивилизация развивается по простой дуге. Достаточно сравнить Рим XIII и Рим XVI века, чтобы заметить, что он вновь возродился и занял свое место в человеческой цивилизации. Я не собираюсь спорить со Шпенглером, но я не согласен с его идеей о символической ценности города как единицы культуры. После того, как ты посмотришь запись не один раз, ты поймешь, что я имею в виду.

Он замолчал, придвинул к себе вазу с фруктами, взял апельсин, долго рассматривал его, а затем заговорил снова:

— Сейчас я хочу показать тебе кое-что на примере этого апельсина. Город Лица прошел путь своего развития и стал некрополем. Когда-то Рим тоже был некрополем, а Нью-Йорк еще будет. Но это вовсе не будет означать конец цивилизации, так как город — это еще не весь народ. Еще остаются маленькие городки, которые будут только процветать, избавившись от тирании мегаполиса, от доминирующей роли метрополии. Когда темные века опустились на Европу, это не было концом цивилизации. Просто возникли и стали развиваться новые, но город Лица — совсем другое дело. Он действительно некрополь, вокруг него нет деревень и поселков, во всем мире существует только он — город, где живут люди. Но они не люди — они боги.

— Значит, это не некрополь, — заметил я.

— Для нас он некрополь.

— Почему?

— Ты видел мой камин, видел пятно на нем. Это пятно разрастается! Медленно, но верно, и по мере увеличения пятна скорость роста увеличивается. Это произошло и в том мире. Он стал весь некронным, кроме самого города. Разве ты не почувствовал этого, когда смотрел Запись? Нет? Еще почувствуешь. Жители города не могут спастись, когда против них сама Вселенная. Они обратились к нам, и у нас есть шанс, мы можем спасти их. Пока я не знаю, как, но знают они, иначе бы не обратились к нам.

— Подождите, — сказал я. — Давайте проясним ситуацию. Что вы хотите от меня лично? Что могу сделать я и почему именно я?

Де Калб заворочался в кресле, тяжело вздохнул и уставился на апельсин так, как будто видел его впервые в жизни.

— Ты прав, Кортленд. Давай рассмотрим факты. Первое — Запись. Она, по сути, книга, но не книга, сделанная человеком, и постигается не чтением. Ее содержание проникает прямо в мозг, и каждый раз, когда ты просматриваешь весь объем информации, в мозгу что-то оседает. В Записи есть и то, что наш мозг не в состоянии воспринять, и оно ускользает от нас… Ящик был найден на Крите, где пролежал под землей три, может пять тысяч лет. А может, и миллион. Он случайно попал ко мне, и я не мог открыть его, хотя и пытался разными способами. Я пробовал с помощью рентгена увидеть его содержимое, но, конечно, мне это не удалось, пробовал радиацию, ультрафиолетовые лучи, инфракрасные лучи и многое другое. И что-то сработало. В один прекрасный день ящик открылся. — Он посмотрел на меня. — Этот ящик — письмо. Он послан к нам через время. Нет, конечно, не именно к нам, не лично, но адресовано оно людям, у которых развита техническая цивилизация.

— Хорошо, — сказал я. — Предположим, что это призыв о помощи. Не буду спорить, быть может, Я и сам это пойму, если стану часто просматривать Запись, но почему вы думаете, что судьба города зависит от именно от нас? Если ящик настолько стар, как вы говорите, то, может быть, город существовал в далеком прошлом? Жители города сделали Запись, не могу отрицать этого, и бросили ее в Реку Времени, ее прибило к нашему берегу. Мы сумели прочесть ее, но вдруг это запись древней цивилизации, жившей миллион лет назад? Обо всем этом я мог бы написать, но….

— Ты здесь не для того, чтобы писать в газеты, Кортленд, — резко сказал Де Калб.

— Таковы мои функции, как написано в контракте.

— Тебя выбрал не Аллистер, — тяжело сказал Де Калб. — И не я, — он снова заворочался в кресле. — Позволь мне договорить. — Он подбросил апельсин в воздух и поймал его. Раздался сочный шлепок. — Первый раз я открыл ящик в своем кабинете. Ты сам видел, что он раскрывается, как цветок. Он раскрылся впервые за миллион лет. Ящик раскрывается в четырех, а может, даже в большем числе измерений. Мы не можем воспринять этого, но в первый раз… — Он помолчал. — Тогда… произошло еще кое-что. — Он снова помолчал и неохотно добавил. — Что-то вышло из ящика.

4. В горах Святого Лаврентия

Я снова молча ждал, но на этот раз терпение быстро иссякло, и я спросил:

— Что вам известно?

— Некрон, — сказал он. — Он растет. Он никогда не перестанет расти, пока… — Он помолчал, пожал плечами. — Мы должны поверить в то, что они в будущем, и помочь им. Они хотят, чтобы мы сделали это. Хотят быть уверенными в том, что им поможем мы, ведь если мы не придем им на помощь, то погибнем и сами. Некрон будет разрастаться и поглотит весь наш мир, превратив его в инертную, некронную, мертвую материю… Это смерть для всего, именно потому я и назвал это вещество Некроном. Некрон — совершенно новая форма материи, смерть энергии. Некрон разрушает высший закон Вселенной, закон увеличения энтропии. Энтропия, сама по себе, стремится к хаосу, но Некрон — другой крайний случай. Некрон — материя с нулевой, умершей энергией.