Максим Макаренков - Рассказы Страница 5

Очнулся я только в госпитале. О периоде реабилитации вспоминать не люблю и сейчас. Вышел, опираясь на тонкую трость, с почти незаметной хромотой и металлопластовой ногой. Служба изучения предложила два варианта — почетная пенсия, неплохая компенсация за потерянную в ходе спасательной операции конечность или все тоже самое, плюс должность ответственного за объект СТБ-7 на окраинной планете Джерси-14. Иначе говоря — сторожем на свалке космических кораблей.

Я поселился в маленьком аккуратном доме на окраине тогда еще пустого поля и стал налаживать оборудование пункта приема. Только это, наверное, и спасло меня от запоя. Нужно было собрать команду роботов, настроить канал антиграв-луча, объехать всю территорию и вкопать стержни энергоограды. Да еще и не забыть выставить минимум напряжения — мне совершенно не хотелось, чтобы какой-нибудь малолетний шалопай оказался парализованным.

Через месяц начали прибывать корабли, искореженные, почерневшие, с вывороченными листами брони. Сначала они угрюмо молчали. По ночам я не мог заснуть. Подходил к окну, тихонько отодвигал занавеску и робко всматривался в мрачные темные силуэты. Мне казалось, что они потихоньку сдвигаются вокруг моего маленького белого дома. Они злы. Кораблям кажется, что их предали.

Днем затыкал уши плеером — не мог вынести давящей тишины. Но так я не мог слышать, что творится вокруг, и лихорадочно сдергивал ободок наушников каждые пять минут.

А потом, в один из монотонно солнечных дней я заснул в тени опоры старого транспортника. Накануне я вымотался, посадка искалеченного танкера, попавшего в переделку где-то около Бетельгейзе шла тяжело, луч был нестабилен, и дело затянулось до глубокой ночи.

Я привалился к опоре и незаметно задремал. Проснулся в холодном поту, резко сел. И мне показалось, что корабли вокруг тихо улыбаются, не понимая, отчего так испуган маленький бестолковый человечек. Они тихо перешептывались между собой. Такие же инвалиды, как и я. Им хотелось поделиться своими тайнами, выболтать секреты, которые они узнавали во время рейсов. Надо было только слушать.

Я потратил большую часть денег, оставшихся от компенсационной выплаты на установку системы доступа в глобальную информ-сеть. Мой почтовый ящик стал заполняться сообщениями. Я старался узнать как можно больше о каждом корабле, который попадал ко мне.

В грузовом отсеке спасателя «Вирджиния» я нашел следы. Отпечатки ботинок тяжелого десантного костюма на оплавившемся покрытии отсека. Глубокие борозды между двумя цепочками следов. Это спасатели Витторио и Сапрунов затаскивали тяжело раненого инженера с исследовательской станции, оказавшейся в зоне внезапной тектонической активности. Они едва дотянули до корабля-матки.

Исследовательская «игла» «Стардаст». Мертвый, насквозь промерзший корабль нашли вращающимся вокруг безымянной планеты в системе двойной звезды на окраине Млечного пути. Двое суток я выискивал в глобальной сети все материалы по этому короблю и его последнему рейсу. Это был обычный картографический рейд. Как он оказался в совершенно другом районе, никто не понял. Черные ящики тоже не помогли… Но иногда мне кажется, что «Стардаст» просто пока боится разговаривать со мной. Но я не тороплю ее, ведь бедняге пришлось столько выдержать.

А вот торговцу «Вилариус» просто стыдно. Его капитан струсил. Он отказался подходить к потерпевшей крушение яхте. Боялся, что двигатель яхты может взорваться. Экипаж яхты погиб. Но не от взрыва. Отказала система подачи воздуха. А «Виллариус» пять лет спустя был разбит шальным метеоритом.

Я больше не чувствую себя несчастным. Ведь я хранитель тайн. Секретов. Собиратель загадочных историй. Я должен собрать все, что можно о моих кораблях. Я их единственный друг и последняя надежда на то, что когда-нибудь люди вспомнят и захотят узнать обо всем, что было, в то время, когда Человечество рванулось в космос. Сейчас нам не до того. С детской жадностью, с нетерпением, свойственном юности, люди стараются побывать везде, узнать все. Они оставляют в тылу массу вопросов и загадок. Им обязательно надо узнать, что же там, за поворотом?

Так было всегда. И так всегда будет.

Медицинский блок все чаще начинает озадаченно мигать, когда я ложусь в бокс для очередного обследования. Многие из тех, с кем я переписывался, узнавая судьбу моих кораблей, перестали отвечать. Их дети вежливо сообщают, что их отец или дед умер. Я не скорблю об ушедших. Они прожили долгие интересные жизни. Но мне еще рано уходить. Ведь кто-то должен слушать истории кораблей. Каждое утро я встаю и объезжаю территорию. Тихонько разгорается небо, нежный голубой цвет сменяется яркой синевой. Встает солнце и его лучи падают на искореженные, но все равно прекрасные стальные тела. Они ждут меня.

Крепость

Эта крепость запирала перевал. Спуститься в долину можно было только войдя в ее огромные ворота, пройдя по площади, под пристальным взглядом узких бойниц и выйдя через другие ворота, за которыми продолжалась дорога, уходящая вниз, в долину, к зеленым деревьям, деревням с аккуратными белеными домиками, к обычной человеческой жизни.

А здесь, наверху, господствовали ветер и солнце. Летом солнце накаливало камни, зимой — слепило, отражаясь от снега. Правда, я этого не видел. Я выхожу во двор своей крепости только ночью. Иду через площадь, поднимаюсь на стену, обхожу крепость как часовой, по кругу. Останавливаюсь там, откуда видна долина, смотрю на деревни, считаю огоньки в домах. Дышу ночным горным воздухом. Дышу одиночеством.

Я вошел в крепость сто сорок лет назад. Мне пришлось бежать из родных мест. Хотя…..

Они уже не были мне родными. Были просто привычными, густонаселенными и удобными для охоты. Приходилось был охотником, охотником поневоле, ибо устремляться в ночь, идти по следу, настигать и впиваться в горло добыче заставляла меня неуемная, холодная и неутолимая жажда крови. Я старался сохранять хотя бы остатки того, кем я был, когда был человеком. Не пил кровь женщин и детей, давал шанс своей добыче — предлагал поединок на мечах. Однако это было не более чем лукавство — поскольку меня почти невозможно одолеть один на один, да и нельзя убить сталью. Я — вампир.

Но охота в этих местах не могла продолжаться вечно. Я прорубился сквозь толпу крестьян, орудуя двумя мечами и, оскалив клыки, шипя в перекошенные от животного ужаса лица, уворачиваясь от деревянных кольев, нырнул в лес и растворился во тьме.

Долгие ночи шел я, не разбирая дороги, подкрепляясь кровью лисиц, зайцев и прочей лесной живности, пока не забрался в горы. Здесь, в свете луны, грозная и одинокая предстала передо мной крепость. Стены тяжело нависали над перевалом, ворота были крепко заперты, свет виднелся только в караульном помещении, рядом с небольшой дверцей, слева от ворот, да на стене горели редкие факелы. Я подошел к воротам и три раза постучал в них кулаком, закованным в тяжелую стальную перчатку. Спустя некоторое время раздался звук шагов, хриплый голос произнес: «Кто?»