Ирина Булгакова - Зона. Урок выживания Страница 5

Слепая собака, следовавшая за ним по пятам от самого "Агропрома", наконец отстала. Красавчик несколько раз хотел ее пристрелить, но всякий раз останавливался. В сыром воздухе звук выстрела разнесется далеко, а привлекать к себе нездоровое внимание не хотелось. И патроны следовало беречь. То, что за два дня не было сделано ни единого выстрела, еще не являлось залогом того, что оставшийся путь пройдет в таком же режиме. Одна неприятная стычка — и будешь счастлив, если останутся патроны хотя бы к пистолету.

У Красавчика не было желания сворачивать в деревню с соответствующим названием Чернушки. Свободная от аномалий, она с первых дней служила для вольных сталкеров своего рода перевалочным пунктом. Для тех, кто задержался, да и поиздержался в дороге. Патронов у него хватало, а встречаться с кем-нибудь из знакомых, тратить время на бесконечные разговоры о смысле жизни — это атрибуты другого мира. Без бутылки водки смысл жизни не отыщется. Кроме того, Красавчику не хотелось терять время.

И наконец, на взгляд Красавчика все эти посиделки в Зоне расслабляли. Каждая ходка, как глубокое погружение, требует предельной собранности.

Еще у кордона, при пересечении контрольной полосы, ограниченной колючей проволокой, особенно сразу после проволоки, на Красавчика накатывало. С чем можно было сравнить это чувство? С воздействием, оказываемым легкими наркотиками сравнивать не хотелось. С точки зрения Красавчика, это все расслабляло или наоборот, возбуждало без меры, если дело касалось колес. До тяжелых, типа героина, руки не дошли. А может, помешал внутренний барьер, который возникал каждый раз при необходимости втыкать иглу в собственное тело. На нем и так, на этом теле, мест живых не осталось.

Вообще он рос бедовым ребенком и отец с малолетства пытался направить его неукротимую энергию в мирное русло. По решению отца им стал бокс. Как показали дальнейшие события, мирным это русло назвать можно было с трудом, однако за определенный сдвиг в мировоззрении Красавчик был благодарен этому виду спорта.

В четырнадцать лет на городских соревнованиях за первенство среди юношей, Красавчику сломали нос. Травма явилась не основным украшением, а скорее дополнением к уже имеющимся. Еще лет в десять, проверяя на прочность строительные леса подготовленного для ремонта дома, он сорвался. Железные прутья, торчавшие из отслужившего свой срок куска арматуры, запросто могли снести пол черепа. Однако Красавчику повезло: слегка задело лоб. Зажимая рукой рваную рану, чтобы окончательно не испачкать кровью недавно купленные штаны, он побежал домой. Швы накладывал настоящий мясник в районном травмпункте. С тех пор остался шрам, пересекающий левую половину лба. Он тянулся над бровью и заканчивался у глаза, чуть подтягивая вверх внешний край. Малознакомые люди не раз вменяли ему в вину иронично поднятую бровь.

Таких замечаний стало на порядок меньше вскоре после того как выяснилось, что бокс не только придает уверенность в своих силах, но и имеет еще одну особенность. Когда в опасных ситуациях от обиды начисто сносило крышу, именно боксерские навыки становились залогом того, что и без крыши тренированное тело справится с защитой собственного достоинства. Иными словами, от обиды Красавчик поначалу впадал в некую прострацию. Вдруг оказывалось, что между тем как темнело в глазах и наступало прояснение, лежал целый промежуток времени. Приходя в себя после приступа, Красавчик с удовлетворением отмечал, что у ног его лежат поверженные противники, размазывая по щекам кровавые сопли. В то время как он не получил ни царапины.

С тех пор прошло много лет. Вспышки ярости остались в прошлом: с крышей удалось подружиться. А потом, с годами находилось все меньше желающих упрекать его в ироническом отношении к действительности.

Пересечение границы, за которой лежала Зона, можно было сравнить с отходняком после наркоза. В какой-то мере. Однажды Красавчику удаляли аппендицит и он помнил то состояние. Нет, не эйфории, а момент кратковременного просветления и внезапного осознания смысла жизни.

Так или иначе, Красавчик в деревню не свернул. Ему не хотелось растерять раньше времени чувство внутренней сосредоточенности.

Он — одиночка. Кто-то предпочитает ходить в Зону с напарником, кто-то с группой. Как в сексе — у каждого свои предпочтения.

Чтобы избежать встречи со сталкерами, Красавчик миновал поворот на деревню, прошел бывшими огородами и спустился в канаву.

Во время весенних паводков по дну канавы струилась вода. Сейчас, в разгар лета здесь было сухо. С каждым годом подмытые водой стены рушились. Канава расширялась, грозя превратится в полноценный овраг. Красные от глины стены выступали выветренными пластами. Не так давно порода обрушилась и по крепким еще выступам как по ступеням выбраться наверх не составило труда.

Красавчик долго шел по старой проселочной дороге. Она настолько заросла травой, что ничем не отличалась от обычной лесной тропы. По обеим сторонам тянулись полосы лесозаготовок. Бывшие пни проросли толстыми стволами, торчавшими в разные стороны, как иглы у морского ежа. Свалки неизбежных отходов производства, так называемый некондит, скрыл от любопытных глаз буйно разросшийся ядовитый мох.

Так и перемежались вздувшиеся ковры с получившими вторую жизнь пнями — зрелище совершенно отличное от обычных земных пейзажей.

Красавчик вздохнул с облегчением, когда уродливый лес сменился обычным. Во всяком случае, что-то внутри, взведенное до предела, медленно отпустило сжатую пружину.

Проселочная дорога не делала различий между тем лесом и этим. Она упрямо тянулась вперед. Красавчику с ней было не по пути. Он свернул направо. От редколесья брали начало бывшие колхозные поля. Сторонясь открытых мест, сталкер держался ближе к деревьям.

Неглубокий овраг, покрытый рыжей, жесткой травой заставил Красавчика остановиться на краю. Он придирчивым взглядом окинул открывшуюся местность, и не нашел ничего лучшего, как спуститься в заболоченную низину давно потерявшего русло ручья.

Обычный поход за артефактами не принес желаемого результата. В контейнере сиротливо покоилась пара "кошачьих глаз" — металлических кругов, в центре которого плавала, не удерживаемая ничем капля воды, да безразмерные кольца неизвестного сплава, сужающиеся и расширяющиеся по желанию заказчика. Ничего выдающегося. Все вместе тянет на сотни три баксов — и незачем было ради подобной чепухи в Зону ходить — больше потратил на экипировку.

Мысленно кляня себя за то, что продолжает идти в сторону Припяти, а не повернул на Янтарь, Красавчик долго шел вдоль обрыва, стараясь держаться нависших над низиной кустарников. Любые аномалии, включая изнанку, были заметней на фоне растительности, пусть даже такой чахлой как эта, чем на голой земле. Там и для комариной плеши раздолье — так и стремится разгуляться на свободе, выжимая все соки из израненной земли как стакан из теста, приготовленного для пельменей.