Пол Андерсон - Сумеречный мир Страница 5

— Хорошо. А в чем оно будет заключаться?

— Мне трудно сказать вам что-то определенное. Да и о какой определенности можно говорить, когда мы имеем лишь несколько специалистов и жалкие крохи необходимого оборудования. Давайте остановимся на том, что вашей основной задачей будет организация переписи населения страны.

— Что?

Робинсон криво усмехнулся:

— Я постараюсь выделить вам несколько помощников, но в основном руководство ляжет на вас. — Он склонился вперед и доверительно сказал: — Сейчас это один из насущных вопросов. В принципе работа мало чем отличается от вашего предыдущего задания — тот же облет, как в Центральной Евразии, но с более полным сбором данных. Драммонд, мы должны знать все!

Он вытащил карту из ящика стола и развернул ее перед полковником.

— Взгляните, это Соединенные Штаты. Все известные нам необитаемые районы я отметил красным цветом. Его пальцы очертили безобразные рваные пятна.

— Таких мест очень много, и, конечно же, кое-где мы их еще не нашли. Армейские посты я обозначил синими иксами. Как видите, их мало, и они разбросаны по всей стране вблизи густонаселенных территорий. Наших сил катастрофически не хватает. Пока нам удается обеспечить защиту только тех регионов, где проживают зажиточные законопослушные граждане. Бандиты, диверсионные группы и бездомные беженцы по-прежнему совершают налеты, грабят поселки и фермы, скрываясь от правительственных войск в лесной глуши или в зонах интенсивного излучения. И что хуже всего — они разносят чуму. Нам не одолеть их, пока мы не восстановим порядок в стране, а этого так просто не сделаешь. Смешно сказать, но сил армии не хватит даже для того, чтобы запустить в ход феодальную систему. Чума распространяется в войсках, как степной огонь.

Мы должны знать точные цифры. Сколько людей осталось в живых? Половина, треть, четверть или жалкие проценты? Мы должны знать, куда они разбрелись, где осели и каковы их средства пропитания. Только в этом случае наша система товарообмена окажется дееспособной. Мы должны взять на учет все мастерские и лаборатории малых городов, выявить сохранившиеся библиотеки, чтобы спасти бесценные творения культуры, прежде чем грабители, огонь и погода превратят их в пепел и гниль. А как важно знать местонахождение людей, которые могли бы помочь восстановлению страны. Где сейчас доктора, инженеры и ученые, бежавшие из городов? К тому же нам надо определить базы бандформирований, чтобы позже провести облавы. Мы… Черт возьми, я могу продолжать этот перечень дел бесконечно.

Получив информацию по каждой позиции, мы составим генеральный план перераспределения людских ресурсов, который даст нам перспективы развития сельского хозяйства, промышленности и остальных отраслей экономики. Мы вернем власть гражданского самоуправления, возобновим связь между городами и откроем регулярные транспортные линии. И тогда, полковник, наша нация снова станет на ноги!

— Понимаю, — кивнул Драммонд. — До сих пор основная задача заключалась в выживании и сохранении того, что осталось. Теперь у вас появилась возможность дальнейшего развития. Осталось узнать, куда и как направить силы.

— Совершенно верно.

Робинсон скрутил сигарету и мрачно покачал головой:

— Табак теперь дороже золота. Мне досталось немного, но о качестве говорить не приходится — мерзкий, как и вся наша жизнь. Господи, эта война была сплошным безумием!

— Все войны одинаковы, — бесстрастно ответил Драммонд. — Но технология убийств вышла за разумные пределы, и мы просто перерезали друг другу глотки. Пройдет время, и люди снова начнут колотиться лбами о стену. Робинсон, нам нельзя возвращаться к старым порядкам. Мы должны начать новый путь развития — путь здравого ума.

— Да. И это потребует…

Дверь на кухню открылась, и в комнату заглянул адъютант. Они услышали веселый грохот тарелок, в ноздри ударил запах вкусной еды. Робинсон придвинулся ближе и понизил голос:

— Я хочу сказать вам нечто такое, чего не должна знать Элейн. Она… Ее не надо волновать. Драммонд, вы видели наших лошадей?

— Да, однажды видел. Вы имеете в виду жеребят?

— Вот именно. За последний год у одиннадцати кобыл появилось пять жеребят. Двое из них оказались настолько уродливыми, что умерли на первой неделе. Третий протянул лишь месяц. У одного из оставшихся раздвоенные копыта и почти нет зубов. Пятый выглядит нормально… пока. Один из одиннадцати, Драммонд!

— Возможно, эти лошади находились какое-то время в зоне радиоактивного заражения?

— В общем-то радиация сейчас везде «повышенная», — сказал Робинсон. — Если вы подразумеваете районы интенсивного излучения, то я думаю, они могли находиться там. Некоторых из них пригнали сюда издалека. Мне говорили, что одного жеребца поймали у самых окраин Портленда. — Генерал нахмурился и тихо произнес: — Будь он единственным с измененными генами, это почти не проявилось бы в первом потомстве, понимаете? Но в случае наших жеребят все мутации шли по убывающей Менделя...[4] Любая преобладающая черта должна была стать общей для всех жеребят… хотя бы у трех животных из пяти. Однако факты ставят в тупик — ни один из них не похож на других.

— Гм-м… Я почти не смыслю в генетике, — ответил Драммонд, — но ученые утверждают, что жесткое излучение — а вернее, производимые им вторичные частицы — может вызвать мутации. Я знаю, что такие случаи редки и обычно составляют несколько определенных категорий. Согласно экспериментам довоенных лет, радиоактивность почти не влияет на скорость мутационных изменений, особенно среди млекопитающих.

— Это они тогда так думали! — Робинсон тяжело вздохнул, и в его глазах промелькнул испуг. — Неужели вы не видели животных и растений? Их стало меньше обычного… Впрочем, я не берусь это утверждать. По нашим отчетам, почти половина убитых или замеченных животных имела какие-то несоответствия — либо снаружи, либо внутри.

Драммонд набил трубку и сделал пару глубоких затяжек, надеясь вернуть потерянное спокойствие.

— Если я правильно понял университетский курс биологии, — тихо сказал он, — большинство мутантов нежизнеспособны. Иначе говоря, путей в стороны много, но дорога к цели одна. Радиация обычно стерилизует животных, но в некоторых случаях она может способствовать генетическим изменениям. Основная масса мутаций вызывает такие несоответствия, что любая особь, наделенная ими, погибает в эмбриональном периоде или сразу же после рождения. Остальная часть мутантов проявляет незначительные, сходные от случая к случаю изменения или различные уродства, замедляющие развитие организма. В некоторых редких эпизодах может получиться нечто действительно достойное, но и тогда мутант не сможет считаться полноправным членом своего вида. Любая благоприятная мутация влечет частичную или полную потерю других основных функций жизнедеятельности.