Анхель Куатье - Возьми с собой плеть (Схимник - 3) Страница 5

На большом, в полстены, экране замелькали какие-то графики, схемы, потом варианты логотипов, упаковок, рекламные материалы - проспекты, плакаты и т. п. Илья разлегся на столе, подпер голову руками и стал зевать.

- Поскольку мы обращаемся к человеку, апеллируем к значимым для него ценностям, а вся линия товаров призвана подчеркнуть значение его личности, примат его интересов и желаний, поощряет его чувство достоинства и самоуважения, основным слоганом или, если угодно, даже девизом рекламной кампании может стать хорошо узнаваемая и, вместе с тем, звучащая совсем по-новому фраза "Человек - это звучит гордо!".

- Что?! - Илье на миг показалось, что он ослышался. - Что вы сказали?!

Совпадение казалось странным, даже нереальным - только что Илья думал над этой фразой! Она совершенно случайно всплыла в его сознании и даже вывела его из себя. По чему о своей гордости и чести человек вспоминает только "на дне"?! Почему именно в миг падения, когда надо рвать на себе волосы и сгорать со стыда, ощущая собственную ничтожность.

Всего четверть часа назад, глядя на заискивающих перед ним работников, Илья думал об этих словах Горького как об исключительной глупости и величайшем парадоксе. Только что его трясло от мысли, что люди не видят, не сознают своей низости и не понимают всего ужаса своего положения. А теперь, вдруг, ни с того ни с сего, эта фраза предлагается ему в качестве слогана его рекламной кампании! Не может быть...

Это странно, действительно странно. Человек гордится не своими достижениями, не плодами своего труда, не своими поступками, наконец, а тем просто, что он человек. Но ведь это же абсурд, нелепость! Почему бы в таком случае и червю не воскликнуть: "Червь - это звучит гордо!"

- Чем вы гордитесь?! Тем, что вас про- ,извели на свет человеком?! В чем здесь ваша заслуга?!

- Я понимаю, - докладчика била мелкая дрожь, - что мы рекламируем не человека, а линию товаров, но, по сути, это же товары для человека. Рекламируя человека, мы рекламируем товар.

- Рекламируя человека?.. - растерянно произнес или, вернее, даже прошептал Илья.

- Ну, в смысле...

- Гениально! Это просто гениально! Вы решили за мои деньги рекламировать человека?! Я вас правильно услышал?!

- Ну, мы... Я...

- Я не собираюсь рекламировать дерьмо! - с каждой секундой Илья распалялся все сильнее и сильнее. - Вы меня поняли?! Я понятно выражаюсь?!! Нет, наверное, непонятно! Сейчас будет понятнее! Я лучше буду рекламировать дерьмо, чем то, что вы мне предлагаете! Слышите вы меня?!

Включите свои мозги хотя бы на пару секунд, Иван Рубинштейн! Чем вы всю жизнь занимаетесь? Вы - директор рекламного агентства?! Вы дурите и "парите" то, что сейчас, вдруг, с какого-то перепугу, собирались рекламировать! Вы же должны быть специалистом по их разводке, черт бы вас побрал! Что?! Что, я вас спрашиваю, звучит гордо?!

Несчастный директор рекламного агентства приобрел необыкновенное сходство с раздавленным дождевым червем.

"Черт, почему я живу среди таких кретинов?!" - гулким эхом прокатилось в голове Ильи.

- Человек - это звучит гордо! - продолжил он вслух, передразнивая Ивана. - Вы что, действительно так думаете?!

- Не важно, что я думаю. Мы выполняем требования заказчика, пролепетал тот.

- То есть вы не думаете, что человек - звучит гордо?! - Илью несло, он не мог остановиться.

- Если я вынужден говорить это по желанию заказчика, а я человек, то... - молодой человек, казалось, окончательно растерялся.

- То уже не звучит?! - продолжил его мысль Илья. - Так зачем вы тогда говорите?!

- Потому что вы хотите это услышать, - перепуганный, едва живой Рубинштейн вдруг подал признаки жизни.

- Да откуда вам знать, что я хочу услышать, а что нет?!

- А вы знаете, что вы хотите услышать? - глаза Ивана перестали растерянно бегать из стороны в сторону и остановились.

- То, что я живу среди отчаянных кретинов заорал Илья.

- Вы живете среди отчаянных кретинов, Иван поднял глаза и посмотрел на Илью.

- Да!

- Это я вам говорю: "Вы живете среди отчаянных кретинов", - отчеканил Иван, произнося при этом каждое свое слово почти шепотом.

- И что?! - Илья вдруг стушевался.

- Этим кретинам вы собрались продать свою продукцию, потому что вам нужны их деньги.

- Ну и...

- Ну так давайте скажем им: "Вы не кретины, вы - люди. А человек - это звучит гордо", - сказав это, Иван вытер испарину, покрывшую его лоб, и сел на свое место. - Если вы собрались лгать - лгите по-крупному, а если вам дорога ваша правда, то не лгите. Уйдите и не мучайте никого.

Да, вы живете среди кретинов. Вот я - хороший пример. Сижу, выдумываю эту галиматью. Боюсь, что она вам не понравится, боюсь, что останусь без работы, что все будут на меня плевать. Боюсь, что жена скажет мне: "Ты неудачник!" Боюсь, что родители скажут: "А мы тебя предупреждали..."

Да, я боюсь! Сижу, боюсь и пишу: "Человек - это звучит гордо!" А что вы прикажете мне писать?! Что все - козлы?! Но ведь все друг о друге так и думают: себя считают самыми умными, а других - козлами. Вот и получается, что все козлы в квадрате. И что? Что делать-то?..

Казалось, еще секунду, и Иван или расплачется, или упадет в обморок. Илья почти завороженно смотрел на этого юношу, испуганного собственной смелостью. Он верно и сам не ожидал от себя такой тирады. Еще бы - человек, которому он все это сказал, в последние годы не слышал "Нет!" даже от руководителей министерств.

Подчиненные Ильи сидели в оцепенении и испуганно хлопали глазами.

- Захарьин, прими у него проект, - тихо сказал Илья и направился к выходу. - Начинайте работать.

У двери он остановился, обернулся и подошел к Ивану. Обвел немигающими глазами сидевшую в креслах публику, наклонился к уху Ивана Рубинштейна, в гробовой тишине зала произнес: "Только не обосрись".

Илья вышел на улицу и сел на заднее сидение своего

автомобиля.

"В загородный дом!" - сказал он водителю.

По пути к машине Илья выключил свой телефон.

Сегодня он уже больше никого не хотел слышать.

Уехать, скрыться ото всех - самое лучшее решение.

"Но почему так неспокойно на душе? - Илье казалось, что

сейчас, сегодня в его жизни

должно что-то случиться. - Нет, ерунда!

Просто он боится своего тридцатилетия.

Предрассудок, глупость. Все будет нормально". Он вдруг

почувствовал сбивающееся с ритма биение своего сердца, шум в ушах

и странную боль в голове.

*******

Когда он начал ненавидеть людей?" - эта мысль, заметалась в голове Ильи, как попавший в силки дикий зверек. Запутываясь, увязая с каждым движением все больше, она истово пыталась освободиться. Если он найдет ответ, если он определит этот поворотный пункт, быть может, он почувствует себя легче?