Джон Уиндэм - Зайцем на Марс Страница 5

— Ну-ну. Полагаю, это означает, что тебя тоже ждет кругленькая сумма?

— Никогда не радуюсь раньше времени. Кроме того, Дейл не дурак. Он знает, что делает. Возможно, ему это удастся.

— Да брось. Ты ведь на самом-то деле в это не веришь?

— Когда-нибудь кто-нибудь да сумеет это сделать. Так почему бы не Дейл?

— Чепуха! Добраться до другой планеты и вернуться! Это невозможно. Для нынешнего веки межпланетное путешествие то же самое, чем был для прежних столетий философский камень. Это фантастика и химера.

— Современникам и первый полет человека в воздухе казался фантастикой.

В два часа молодой школьный учитель обвел учеников серьезным взглядом.

— Это,— сказал он,— урок истории. Мне хотелось бы знать, что же для вас в действительности означает история. Я хочу, чтобы вы видели в ней то же, что и я — не унылую череду фактов и дат, а повесть о восхождении Человека на пьедестал Славы: повесть, которая все еще не рассказана до конца. Если кто-либо из вас видел сегодняшние утренние газеты, то мне интересно — осенила ли вас, как она осенила меня, мысль, что через год с чем-то мы увидим, как создается новая история. Понимаете, о чем я говорю?

— О полете ракеты Керти, сэр? — выкрикнул визгливый голос.

Учитель кивнул.

— Да. Мистер Кертенс собирается получить Приз Кейнца за первый межпланетный рейс. Как вам известно, мистер Кертенс очень храбрый человек. Многие уже пытались получить этот приз, и, насколько нам известно, все они погибли.

Многие расстались с жизнью, пытаясь добраться до Луны, и большинство людей говорило, что добиться этого невозможно — возникло даже движение за запрет подобных попыток. Но люди продолжали стремиться к иным мирам. Дункан, К. К. Смит и Садден действительно добрались до Луны, но разбились при посадке на ее поверхность. А затем пришел великий Драйверс. В 1969-м году он облетел на своей ракете вокруг Луны и целым и невредимым вернулся на Землю. Все были поражены, и впервые действительно поверили, что мы сможем покинуть Землю, если приложим достаточно стараний. И мистер Кейнц, который жил в Чикаго, сказал: «Если человек способен добраться до Луны, то способен добраться и до других планет». Он отложил пять миллионов долларов для тех, кто сумеет добраться туда и вернуться. Первым попытался Йорнсен. Его ракета оказалась слишком тяжелой. Он упал обратно на Землю где-то в Тихом океане. Затем сделал попытку великий Драйверс. Он набрал достаточно большую скорость, чтобы не упасть обратно, подобно Йорнсену, но недостаточно большую, чтобы оторваться от планеты, и застрял. Его ракета по-прежнему находится на орбите; иногда ее видят мельком в большие телескопы.

— Скажите, сэр, а что случилось с самим Драйверсом?

— Должно быть, умер с голоду, бедняга,— если у него раньше не иссяк воздух. Он летел вместе с другом, и, наверное, их трагедия одна из самых мрачных — оказаться в капкане на орбите, откуда они могли смотреть на планету внизу, зная, что им никогда не вернуться. После этого сделал попытку Симпсон на ракете, созданной в мастерских самого Кейнца. Он стартовал где-то в Иллинойсе, но что-то вышло не так. Ракета упала на берегу озера, на самой окраине Чикаго, и взорвалась. Взрыв разрушил сотни домов и убил несколько тысяч человек. С тех пор было еще десять или более попыток. Некоторые ракеты упали обратно, другие оторвались, и о них никогда больше не слышали.

— Значит, сэр, возможно, кому-то уже удалось, это сделать, а мы и не знаем?

— Такое возможно. Сказать точно ничего нельзя.

— Как по-вашему, сэр, Керти сумеет выиграть этот приз?

— Этого тоже нельзя сказать. Но если он сумеет, то напишет более важную страницу истории, чем Колумб.

В три часа мистер Джефферсон, преподаватель физики в той же школе, продемонстрировал заинтересованному, хотя и скептически настроенному классу, что в вакууме ракетный двигатель еще эффективнее, чем в воздухе.

— Ньютон учил нас,— начал он,— что всякое действие вызывает противодействие, равное по силе и противоположное по направлению...

В четыре часа новость дошла до бунгало на склоне горы в Уэльсе. Принесшая ее девушка тяжело дышала после того, как вернулась из деревни внизу. Она взволнованно обратилась к мужчине среднего возраста.

— Папа, сообщают, что Дейл Кертенс намерен получить Приз Кейнца.

— Что? Дай посмотреть.

Он набросился на выпуск «Эксцесс», торчавший у нее из сумки с покупками, и со своего рода отчаянной живостью развернул его.

— Наконец-то,— сказал он, добравшись до конца колонки.— Наконец-то! Теперь они обнаружат, что мы были правы. Мы сможем убраться отсюда, Джоан. Сможем вернуться и посмотреть им в лицо.

— Возможно, папа, но он пока еще не осуществил задуманное.

— Если кто-то и сможет это сделать, то только Кертенс. И ему-то они все будут вынуждены поверить.

— Но, папа, милый, тут даже не говорится, что он намерен добраться до Марса. Венера намного ближе; ракета, вероятно, полетит туда.

— Чепуха, Джоан, чепуха. Конечно, она летит на Марс. Смотри, здесь сказано, что он намерен стартовать где-то в октябре. А Марс выйдет в противостояние примерно к середине апреля следующего года. Кертенс явно основывается на расчетах Драйверса — чуть меньше двенадцати недель на полет до Марса и меньше одиннадцати — на возвращение. Это даст ему несколько дней на исследования планеты и ремонт машины. Он не может позволить себе отложить возвращение ни на день после противостояния. Видишь, все сходится.

— Не вижу, папа, но не сомневаюсь, что ты прав.

— Конечно, прав, это ясно как день. Я намерен написать ему.

Девушка покачала головой.

— Я бы этого не делала. Он может передать письмо репортерам, а ты знаешь, что это будет означать.

Мужчина утратил свой душевный подъем и нахмурился.

— Да. Наверно, он так и поступит. Мы подождем, милая. Подождем до тех пор, пока он не расскажет, что обнаружил на Марсе. Вот тогда мы вернемся домой и посмотрим, кто посмеется последним...

В пять часов телефонный разговор между миссис Дейл Кертенс и ее свекровью был в разгаре.

— ...Но, Мэри, милая, это бесполезно,— говорила старшая миссис Кертенс.— Ты никак не сможешь остановить его. Я знаю Дейла. Коль скоро он что-то решил, остановить его невозможно.

— Но его надо остановить. Я не могу ему это позволить. И нажму на все кнопки, чтобы остановить. Вы не понимаете, что это для меня значит.

— Дорогая моя, я понимаю, что это для тебя значит, но я его мать, и потому знаю о том, что это значит для него. Нам придется просто подавить свои эгоистические устремления.

— Эгоистические устремления! Вы называете эгоистическими устремлениями попытку помешать ему погубить себя.