Леонид Кудрявцев - Остановка в пути Страница 5

Крокен быстро кивнул и спросил:

- А мыслящие?

- Они изменились и живут теперь в нашем мире.

- Где? Их можно увидеть?

- Можно. Посмотри вокруг. Мы трое и есть бывшие мыслящие. В том мире мы были абсолютно одинаковые и назывались очень странно. Как - точно установить не удалось. Но что-то похожее на "лутти" и "щеловеки". Самое страшное то, что, изменившись, мы утратили нашу память. Остались только противоречивые обрывки воспоминаний и снов. Поэтому облик статичного мира восстановить необычайно трудно.

- А что с ним случилось?

- Невозможно сказать. Есть множество гипотез, но все они имеют недостатки... Могу их тебе перечислить, кто знает, вдруг сумеешь узнать, какая правильная... Так слушай...

- Да брось-ка ты, - вдруг ожил Леший и проворно взял один из моркусов. - Затянул... Давай, брат, лучше. Да, были раньше веселые деньки. А сейчас еще лучше.

Он свернул голову у моркуса и сунул его Крокену в руку. Действуя как автомат, открутил головку у следующего, высоко его поднял и сказал:

- Прошлое?! Будь оно неладно...

И все остальные тоже стали пить моркусный сок. А потом Леший поймал Крокена за гриву и, пригнув его голову к себе, стал рассказывать, как ходил в черный замок. И, конечно, безбожно врал.

- Представляешь - захожу. А там, вот провалиться, тридцатиметровые потолки... А у хозяйки нос добрых два метра. Берет она этим носом ножи и начинает точить...

И тут же бубнил Газировщик:

- А теперь представим, что в данное уравнение мы подставили минус единицу. Всего-навсего. Но конечный результат будет иметь не одно решение, а бесконечное множество. Вот так и наш мир имеет множество решений...

Из приоткрытой дверцы Газировщика нескончаемым потоком тянулись маленькие лягушата. Зеленая лента двигалась по земле и исчезала в ручье.

- А если допустить, что кто-то изобрел что-то, под названием "бомба"... Что это такое, я тебе потом скажу. Но, поверь, это самое страшное на свете. И эта штука где-то падает и взрывается. Он и есть минус единица. Когда ее подставили в уравнение жизни, мир стал иметь бесконечное множество решений. Вот так...

- Все это странно, - сказал Аристарх, пытаясь согнать с плеча грустную летучую мышь, которая никак не хотела улетать, а все чесала и чесала когтистой лапкой его длинные волосы. Ненадолго ему тоже стало грустно, но потом он разозлился и, воткнув в землю два пальца, объявил, что ртом питаться безнравственно. А боженька все видит и накажет всех.

Но Крокен крикнул, что еще в прошлом году выбил этому типу все зубы, так что он сидит на своем небе и не рыпается.

И тогда Леший спросил: "Продеформируем?" Аристарх испугался, но почему-то согласился. А Крокен молча кивнул.

Леший вытащил из кармана черную коробочку и швырнул ее на скатерть. Разбив две чашки, она остановилась и оглушительно взорвалась.

Это было странно, необыкновенно странно. Время и пространство сливались в единое целое. Когда же это случилось, стало возможным измерять пройденный путь в секундах и минутах, а время - в метрах и километрах. И это было печально, невообразимо печально. Хотелось плакать, но он держался, вспомнив, что совсем еще недавно жил в невероятно статичном мире.

Время сделалось видимым и ощутимым, сливаясь в полосы и закручиваясь в петли. Чисто случайно одна из них схватила Аристарха за шею и потянула за собой в сырую и темную бездну, наполненную горестными вздохами и слезной капелью, где по углам спряталось отчаяние и клубился туман печали.

Безгранично скорбя, он упал на дно, ощущая, как туман и слезы разъедают глаза. Он взмахнул руками. Наверное, это было воспринято как знак. Неизвестно откуда глянул хор опечаленных голосов. Туман рассеялся...

Вокруг расстилались унылые пески, и лишь на горизонте виднелись горы. Аристарх пошел к ним, с каждым шагом пение становилось все тише и тише. Но легче от этого не было. Хотелось покончить с собой. Веревку можно скрутить из одежды, но где взять дерево?

Однако природа предусмотрела все. В пяти километрах пополудни, отмахав около шести-восьми часов, он упал от солнечного удара и километра через полтора умер.

Солнце высушило его труп и обнажило кости. А когда все рассыпалось в прах и остался лишь один белый череп, ближайший камень сказал ему голосом Газировщика:

- Стоит представить, что основная часть каждого человека находится в четвертом измерении... И вот, в силу каких-то причин, положение четырехмерного человека изменилось. Для обитателей трехмерного мира человек исчез и возникло что-то другое: Кентавр, Леший или Газировщик... Естественно, и сам человек стал воспринимать окружающий мир по-другому...

Чем не объяснение? Вполне правдоподобно. И попробуй опровергни!

Безжизненное солнце покрылось голубыми пятнами и сказало голосом Лешего:

- Да наплюй ты на эти объяснения. Дерни-ка лучше еще один моркус.

И ему вторил раскаленный ветер, едва слышно прошептав голосом Крокена:

- Как интересно. Но почему никто раньше мне об этом не рассказывал? Почему, Аристарх?

Аристарх хотел ответить, но только скалил зубы.

Ветер пригнал тучу, и она пролилась дождем, и пустыня зазеленела. Все тянулось вверх, распускалось и цвело. Оставаться в стороне от этого было неудобно. Аристарх пророс.

Тоненький стебелек быстро вырос в огромное дерево. Почувствовав свою силу, Аристарх выдрал корни из почвы и отправился гулять. Сколько можно стоять столбом? Так недолго и забыть, для чего ты предназначен.

Утром он шел на восток, к обеду на север, после обеда на запад и к вечеру на юг. И так - день за днем.

Весело перепрыгивая через ручьи, распугивая сновавших под прозрачной пленкой воды ихтиозавров и плезиозавров, он штурмовал горные вершины и, радостно напевая приветственные гимны, прыгал в пропасти, плавно опускаясь в горные реки, принимавшие его в свои холодные объятья. Вероятно, им хотелось, чтобы он остался, но Аристарх решительно карабкался по отвесным стенам и снова пускался в путь. На восток! На север! На запад! На юг!

Вскоре он уже шел по узкой тропинке, которая постепенно превратилась в дорогу. Самое приятное было в том, что она предугадывала каждый его шаг, поспешно сворачивая в нужную ему сторону.

И тогда он понял нехитрую истину: "Главное - идти". И шел, хорошо понимая, что лишь достигнув цели сможет понять, чем она является.

До цели оставалось совсем немного (все признаки говорили об этом), когда дорогу ему загородил хитроватый мужичок и после небольшого разговора срубил Аристарха под корень. Потом отделил лишние ветки, распилил ствол и поколол его на дрова. Ветки использовал на колья для виноградных лоз, дровами стал топить печь, а листья и мелкие веточки остались на земле гнить. Дрова сгорели и превратились в дым и золу. Колья поддерживали виноградную лозу. Листья и веточки стали перегноем, который был удобрен золой. Дым унес ветер. Виноград созрел. Мужичок его собрал и превратил в вино. А перегной был вспахан и засеян пшеницей.