Филип Фармер - На пути к Возлюбленному городу Страница 5

--А ты видел хоть одного воскресшего? -- спросила Дана Вебстер.-- Видел их хоть кто-нибудь из вашего отряда? Или, может, кто-то из вас погиб или умер, а затем снова ожил?

--Да, действительно, никто из нас не был воскрешен,-- ответил Кельвин.-- Но неправда, что никто не видел воскрешенных людей. Я лично разговаривал с человеком, который погиб за веру. Хотя у него был шанс отвергнуть Господа и стать слугой Зверя после того как он видел, как насиловали, пытали и обезглавили его жену и детей. Но этот человек не отрекся от Господа нашего, за что его живьем зажарили над костром и отрезали голову. Позднее он очнулся на дне разверзшейся могилы, выполз наружу и оказался среди нескольких других людей, возвращенных к жизни. Он не встретил среди воскресших жену и детей, но был уверен, что еще найдет их. У меня нет оснований не доверять этому человеку, поскольку я знаю его с детства.

--Ну, и что ты теперь скажешь, Вебстер? -- спросила Анна.

--Но ты ведь не видел, как твой знакомый был убит, и не видел, как он воскрес, не так ли? -- ответила Вебстер.-- Откуда же ты знаешь, что он на самом деле не отрекся от Господа и не стал слугой Зверя? Почему ты решил, что вся эта история о воскрешении -- правда и что твой приятель не наврал, чтобы выдать себя за христианина, поскольку оказался среди христиан? На самом деле, кем бы ни был Враг -- Сатаной или пришельцем, было бы очень благоразумно с его стороны разослать шпионов, рассказывающих подобные лживые истории с целью ввести христиан в заблуждение.

Кельвину пришлось признать, что у него действительно нет доказательств правдивости истории, услышанной от друга, и то, о чем говорит Вебстер, может оказаться правдой. Но он не думал, что Дана права. В некоторые вещи надо просто верить. С другой стороны, Антихрист обманул очень многих, включая и самого Кельвина.

--Давайте лучше прекратим эту болтовню,-- раздраженно махнув рукой, сказал Кельвин.-- Мы возьмем тебя с собой в город и, когда доберемся туда -- узнаем правду.

--С какой стати мы должны брать ее с собой? -- возмутилась Анна.-- Отвратительной, гнусной ложью она уже вынесла себе приговор. И зачем нам лишний рот, нам и так есть нечего...

--Анна,-- скривился Кельвин,-- разве так говорят истинные христиане, любящие ближнего своего?

--Время любить врагов уже давно прошло! -- гневно отреагировала Анна.-- Наступили новые времена, когда нельзя более с терпимостью относиться к язычникам. А потому мы не можем взять Вебстер с собой, ибо она продолжит рассказывать свои сказки про пришельцев, будет придумывать другие изощренные хитрости и сделает все, чтобы ввести нас в заблуждение. И поскольку нам не у кого спросить, что с ней делать, мы должны все решить сами и выполнить свое решение, каким бы суровым оно ни показалось.

Дана Вебстер слегка вздрогнула. Даже в отблесках костра было заметно, как она побледнела.

--Так, может, вы у него спросите, что делать? -- тихо, с дрожью в голосе сказала она, указывая куда-то в темноту мимо Анны.

Нащупывая оружие, сидящие у костра быстро повернулись и увидели высокого человека в белой рясе, с короткими и абсолютно белыми, как свежевыстиранная шерстяная пряжа, волосами. Незнакомец поднял руки высоко над головой, показывая всем, что он безоружен, и улыбнулся, сверкнув неправдоподобно белыми зубами. Глаза его, сиявшие в свете костра, походили более на фосфоресцирующие глаза льва, чем человеческого существа. Да и ни один человек не мог бы незамеченным прокрасться мимо часовых и появиться так неожиданно.

Наверное, тот легкий ветерок, который почувствовал Кельвин перед тем как заговорила Вебстер, возник при появлении этого мужчины... человека... из ниоткуда. Кельвин ощутил, как по спине у него пробежал холодок и волосы встали дыбом. Он был очень напуган, но и очень рад. Наконец-то появился кто-то, кто скажет им, что же происходит и что они должны делать.

Незнакомец медленно опустил руки. Статный, очень опрятный и чистый, пропорционально сложенный, он выглядел совершенной противоположностью грязной, одетой в лохмотья, неряшливой компании, все члены которой были тощими, сплошь покрытыми шрамами и дурно пахли.

Мужчина медленно распахнул рясу, показывая, что под одеждой у него не запрятано оружие,-- и присутствующие увидели, что незнакомец не имеет пола. Кельвин понемногу вышел из состояния шока, в которое его ввергло внезапное появление этого человека, и подумал, что его нельзя с уверенностью назвать мужчиной. Черты лица незнакомца были женоподобны, но в общем он все-таки оставлял впечатление скорее мужчины, чем женщины. Поэтому Кельвин продолжал думать об этом человеке в мужском роде.

--Называйте меня Джонс,-- заговорил незнакомец.-- Я отниму у вас всего несколько минут.

Кельвин узнал этот низкий звучный голос. Это был тот самый голос, который время от времени звучал из динамиков радиоприемников, призывая верующих всего мира отправиться к Возлюбленному городу и рассказывая о том, что их ждет по прибытии на место. Ясно было только одно. Вновь прибывшим жителям города придется еще очень долго и тяжело работать.

--Мы были бы очень благодарны и рады, если бы вы остались с нами подольше... мистер Джонс,-- сказал Кельвин.-- У нас множество вопросов. К тому же возникла одна безотлагательная проблема.

Продолжая улыбаться, ангел посмотрел на Дану Вебстер.

--Я не знаю, в чем вы не согласны с этой женщиной, но уверен, что вы сумеете правильно разрешить ваши разногласия,--сказал он.-- Что же касается ваших вопросов, то большинство из них придется отложить на потом. Сейчас я слишком занят. Мы располагаем тысячей лет, чтобы подготовиться, но для тех, кто сумеет продержаться, они пройдут слишком быстро.

Не каждый отважился бы спорить с ангелом. Но Кельвин никогда не был трусом, именно смелость часто выручала его и помогала остаться в живых. Он решился и заговорил:

--Но почему мы должны сами добираться до Возлюбленного города? Я думаю, мы и так уже натерпелись достаточно; несколько человек из нашего отряда погибли от рук язычников и в катастрофах. Мне кажется, все это не соответствует тому, что мы читали в Откровениях Иоанна Богослова...

Продолжая улыбаться, Джонс поднял длинную тонкую руку, покрытую белым пушком.

--Я не знаю ответа на этот вопрос. Точно так же, как не знаю, почему за первой смертью следует вторая или почему не все язычники были убиты и почему им дана еще одна возможность жить и размножаться. Кстати, как это ни печально, язычниками могут оказаться ваши дети и внуки до двухсотпятидесятого колена, но все же это не продлится бесконечно. Не спрашивайте меня почему. Я знаю больше, чем вы, но не знаю всего. Я смирился и готов ждать до тех пор, пока не прояснятся все неопределенности, неясности и мнимые парадоксы. Вам также придется ждать. Если, конечно вас не убьют, избавив тем самым от необходимости бороться в течение целой тысячи лет.