Владимир Перемолотов - Повесть о Монахе и Безбожнике Страница 5

Гость недоверчиво опустил кубок.

— Тарквинские наемники?

Хозяин кивнул.

— И чего же они испугались?

— Они просто испугались.

Чтобы гость оценил смысл сказанного, он повторил.

— Просто испугались. И никто из них не смог объяснить чего именно.

— И эркмасс…

— Да.

Старший брат сделал поминальный знак, и гость повторил его.

— Он приказал обезглавить каждого пятнадцатого.

Старший Брат Амаха не ужаснулся и не удивился. Может быть, для внутренних областей Империи это и было чересчур, но для Захребетья — в порядке вещей. Альригийцы тут были слишком близко, бродили в лесах дикари и остатки отрядов Просветленного Арги, так что опасность ощущали не только Императорские наместники, но и каждый житель.

— Неужели Братство осталось в стороне?

— Нет, конечно. Мы самого начала посильно старались разобраться в происходящем. С каждым отрядом, из тех, что эркмасс отправил в лес, я послал одного из братьев и поэтому знаю, что там происходило на самом деле.

Амаха нахмурился.

— Ты говоришь так, словно знаешь какую-то тайну.

— Никаких тайн. Все было так, как и говорили воины. Братья собственными глазами видели и дьявола и кровожадных зверей и, так же как и простые воины эркмасса, бежали от неведомо почему приключившегося ужаса.

Братья замолчали, разглядывая друг друга. Старший Брат Амаха постучал пальцами по столешнице.

— Тут волей-неволей начнешь припоминать…

Путь к истине был один. В этом Атари был уверен.

— Да, да… Конечно, конечно… Мы с братьями так же начали припоминать все, что было хоть как-то походило на происходящее.

— Случай в Роганской часовне? Саарский инцидент? — быстро спросил гость, прищурив глаза.

— Скорее Саарский инцидент, только без той кровопролитности, которая….

— Я понял.

Они покачали головами, довольные тем, что шли к истине одни путем.

— Я вижу, что и Центральная комиссия даром время не теряла, — сказал глава обители. Он посмотрел на тарелку гостя и спохватился.

— По-моему мы слишком рано перешли к серьезным делам. Попробуйте-ка вот этого…

Он, подкладывая и подливая опасному гостю, твердой рукой довел завтрак до того момента, когда настороженность, еще витавшая в воздухе, растаяла, и за столом установилось полное взаимопонимание.

— Да, брат, — сказал, одобрительно поглаживая набитый живот, Старший Брат Амаха. — Коварство дьявола общеизвестно и след его можно найти даже в чернильнице епископа. Мы грешны, а уж светская-то власть… — он тяжело махнул рукой, словно говоря: «Ну что после этого можно еще ожидать?»

— А не кажется ли тебе, мой душевный друг, что у наших бед есть причина куда как более прозаическая, нежели чем нечистая сила? — вкрадчиво спросил брат Атари разомлевшего гостя.

— Конечно, эркмасс грешен… Более того, зная его личную жизнь и отношение к Братству, я выражусь слишком мягко, назвав его старым греховодником. Не далее как за три дня до событий, я, в беседе с братьями, удивлялся долготерпению Кархи и его неизреченной милости к нам.

Старший Брат Атари легко коснулся золотой фигурки шестого воплощения Кархи, оберегавшей от невольной лжи и заблуждений.

— Однако подумай, Старший Брат мой, какая кара выбрана Провидением? Не мор, не язва, не голод, хотя мы их, безусловно, заслужили, но удар по престижу Братства, подрыв Имперской торговли?

Старший Брат Атари знал, о чем говорил, ибо Братство имело свои интересы в торговле драконами и интересы не малые.

— Может быть, это не дьявола козни, а исконных врагов наших, еретиков альригийцев? Может быть это они морочат нам голову, пользуясь нашим всем известным простодушием и доверчивостью?

— Морочат голову? Как?

— Вот это и следует выяснить!

Такой поворот беседы не застал брата Амаху врасплох. В раздумье, разрывая курицу, он ответил, сначала медленно, словно нащупывая мысль, а затем все быстрее и тверже:

— Нам ли в грехе ходящим и ползающим в скверне судить о замыслах Его? Что с того, что Он, из неясных нам соображений допустил в лес нечистых слуг Своих? Какая разница, кто эти слуги — нечистая сила или Альригийцы — и то и другое — наказанье Божие. И бороться с ним, значит гневить Творца всего сущего.

Он погрозил хозяину куриной ногой.

— В ересь впадаешь, брат по вере!

Разговор грозил принять характер богословского диспута, на что брат Атари совершенно не рассчитывал. Он сделал рукой легкий жест, в котором одновременно читалось и восхищение логикой брата Амахи и отрицание какой-либо связи с еретиками.

— Разум человеческий слаб, и ему свойственно ошибаться. Конечно, бороться с предначертанием большой грех, но не ошибаемся ли мы, принимая испытание за кару? Может быть, Карха испытывает нас? Может быть, именно альригийцев он выбрал орудием испытания нашего?

Гость молчал, смотрел заинтересованно, ожидая продолжения.

— Послушай, Амаха, ведь сказано же у блаженного Кейзи: «Не ищи должника, а ищи заимодавца».

Старший Брат Атари поднял руку, желая придать своим словам значительность.

Ничего не возразив на это, Старший Брат спокойно доел курицу, запил ее кубком вина и только потом ответил:

— В твоих словах, мой друг, есть резон. Необходимо предусмотреть и такой поворот событий. В конечном счете, ведь нам с тобой придется искать выход из этого положения. У тебя есть предложения?

Брат Атари ждал этих слов, но момент показался ему не подходящим — гость придвинул к себе вазу с фруктами и погрузил руки в россыпь плодов дерева арида.

— У меня было время поразмышлять над трудами отшельников. В сочинениях пустынника Рапула я наткнулся не завет: «Испытывай до пяти раз». Помнишь его притчу о трех мухах и горшке меда?

Брат Амаха скучно кивнул. Голос его не выдавал энтузиазма:

— Опять лазутчики?

Веры в этот путь у Амахи уже не было. Только что хозяин рассказал, чем закончились все предпринимаемые попытки.

— Да брат мой, но не совсем.

Брат Атари поднялся из-за стола и принялся ходить по комнате. Такую походку он выработал, еще обучаясь у Сентелплера, в университете Братства. Она привлекала внимание, заставляя человека прислушиваться к тому, что говорится.

— Предложение мое, возможно покажется тебе странным, но, поверь, оно направленно на пользу Братству, а значит и Шестивоплощенному.

Брат Амаха покивал головой, всем своим видом показывая, что готов все внимательно выслушать.

Подозрения в безумии хозяина более не посещали его, и он готов был выслушать и обсудить. Атари начал говорить медленно, разделяя фразы большими промежутками, словно давал брату Амахе время хорошенько обдумать их. Это заставило гостя искать в словах хозяина скрытый смысл.