Андрей Егоров - Игра на выживание Страница 5

Секретарь вскинула руки, и только теперь Врач заметил миниатюрный арбалет. Везет же некоторым! Вскочил, царапаясь о проволоку, прыгнул… Тетива высвободилась с сухим щелчком, арбалетный болт свистнул неподалеку. Первый выстрел в молоко! Помогая себе топором, он продирался через металлические заросли. Ему было больно, и страшно. А еще он испытывал жгучую ненависть. Если бы только добраться до этой омерзительной бабы и ее детишек. Уж он бы пустил топор в дело. В этом нет никаких сомнений. Он бы не оставил в живых никого. Изрубил бы их всех на куски! И того маленького крикливого мальчугана («Мама, мама! Убей его!») в первую очередь.

— Мама, он здесь! — услышал Врач, обернулся и увидел, что дети разбежались по проволочному кустарнику, указывают на него и кричат, призывая Секретаря прикончить его немедленно.

Он изорвал весь халат, для них же кустарник словно и не был препятствием. Тут Врач увидел то, что его порядком испугало. Сквозь детские лица проступали очертания черепов, словно кожа у них была прозрачная. За глазами виднелись черные пустые глазницы, за губами — зубы и кости челюстей, вместо носов темнели уродливые дыры.

Он окончательно запутался в проволоке, рванулся, оставив край халата, попытался дотянуться до одного из детей топором, но промахнулся…

Арбалетный болт свистнул возле уха. Снова промазала!

«Ну, конечно, — понял он, как она могла сразу освоить стрельбу из этого древнего стрелкового оружия. Не так-то просто попасть в человека с такого расстояния. Интересно, сколько у нее снарядов?»

Врачу удалось выбраться на заметную просеку в кустарнике. Он сразу сменил направление бега, ринулся по просеке влево — выбежит на свободное пространство и попытается спастись. Главное сейчас, убраться от этой мамаши в окружении детишек, как можно дальше, пока она его не прикончила.

Дети поняли его замысел и кинулись наперерез. Через проволочные заросли они просачивались, как змеи, скользящие в высокой траве. Первого ребенка он ударил обухом топора. Тот, вскрикнув, отлетел в сторону и затих — крохотный неживой комочек. Другие кинулись на него, повисли на руках. Маленькие пальчики с прозрачной кожей вцепились в щиколотки. Он физически ощутил, как целится в середину креста на его халате эта чертовка с арбалетом.

Врач взревел, задыхаясь от ненависти, и принялся орудовать топором. Он рубил кошмарных детишек, ощущая вдохновение, какое бывало, когда получалось особенно сложное изобретение, способное оказывать положительное воздействие на поврежденный разум пациентов. Сейчас он не созидал, а разрушал, но это вызывало у него такой приступ восторга, что он даже постанывал от наслаждения…

Избавился от маленьких монстров. И весь в ошметках их кожи, волос, в детской крови, выбрался на свободное пространство. Секретарша успела перезарядить арбалет и целилась ему в грудь. Врач шел, подняв топор к подбородку, собранный, полный решимости и ненависти. С шага он перешел на бег. Она спустила курок. Взмах топора. Дзынь! Он отбил арбалетный болт и, перехватив оружие поудобнее, с замахом слева всадил топор под локоть левой руки. Страшный удар пришелся по ребрам. Она, всхлипнув, упала на колени. Врач опустил топор на затылок девушки, почти перерубив шею надвое. Фонтан горячей крови ударил ему в лицо…

Арбалетных болтов возле тела не оказалось. Последний он отбил топором. Может быть, поэтому и остался жив. Если бы не это обстоятельство, любящая мамочка вполне могла всадить в него кусок железа с близкого расстояния. За убиенных детишек она выгрызла бы ему сердце зубами, если бы только смогла. Врач захохотал: «Не смогла, не смогла… И никто не сможет».

Он повесил арбалет за спину, подобрал болт — нашелся возле стены.

«Еще трое, — вертелось в мозгу, — трое счастливчиков!». Отчего-то ему стало очень весело. Он ощущал эйфорию. Шагал по Лабиринту пружинистой походкой. «Мы очистим этот лес от хищников! Скверну мы отправим в ад, разобьем здесь дивный сад. Ну, где же вы, трое счастливчиков?»

Трое, каждый из которых мог завладеть настоящим огнестрельным оружием. Может быть даже снайперской винтовкой. Вот Чиновник сидит сейчас и ждет, пока кто-то из игроков появится из-за поворота. Выбрал для засады проволочные заросли или хотя бы вон те старые автомобильные кузова.

«Постойте-ка, в кузовах может быть спрятано оружие!»

Он ринулся к кучам ржавого металла, размахивая топором. По счастью, рядом никого из игроков не оказалось. Внутри было пусто, за кузовами тоже, багажник одного из старых драндулетов был заперт. Открыть его удалось только с третьего удара — древний замок развалился, он поддел крышку и распахнул ее. Внутри лежал — злая шутка — хирургический скальпель. Врач ударил кулаком в жестяной бок кузова, ощутив, как его начинает колотить дикая злоба. Скальпель он, тем не менее, взял, сунул на всякий случай в карман. Представил, как сейчас веселятся телезрители. Врач нашел скальпель! Действительно, смешное совпадение для тех, кому чувство юмора заменила звериная жестокость.

На труп Строителя он наткнулся случайно. Кто-то оттащил его к стене и прикрыл кусками картона, собирался, должно быть, спрятать, потом решил, что это ни к чему. Во лбу игрока зияло аккуратное пулевое отверстие. Каска валялась неподалеку, простреленная насквозь.

«Значит, кто-то нашел огнестрельное оружие, — подумал Врач. — Готов поспорить, это Чиновник. Везучий сукин сын. Почему таким, как он, всегда достается все самое лучшее. И почему я всю жизнь вынужден был из кожи вон лезть, чтобы пробиться?! Скорее всего, он уже прикончил всех остальных. Остался только я. И если я в самое ближайшее время не найду что-то, меня тоже не будет в живых. Победит этот сукин сын. И все деньги достанутся ему».

Дальше он шел осторожнее, долго вглядывался в очертания предметов — не шевельнется ли один из игроков в засаде. Помня о встрече со Священником, за угол поворачивал не сразу — только после того, как долгое время прислушивался — не шелестят ли шаги по пластику. Хотелось жить. А еще уничтожить весь мир. Пусть исполненный ненависти и жестокости мир канет в ничто, обратится пустотой. Умереть он согласен только с тем условием, если узнает, что вместе с ним умрут все остальные. Все до единого — здоровые мужчины, старики, женщины, дети… Не страшно уходить в небытие, если знаешь, что нового рассвета, где тебя нет, не будет. Сбросить бы на этот мир такую бомбу, чтобы его разнесло в мелкие клочки. А может, это и есть цель его бытия? Сделать так, чтобы цивилизации не стало? А вдруг он уже сделал первый шаг для этого? Приложил к этому свою руку?!

В отдалении вдруг отчетливо прозвучал выстрел, прервав цепочку размышлений. И его буквально обожгло лютой ненавистью. Значит все кончено! Их осталось только двое. Но выстрел повторился — ударил кнутом. А следом за ним затарахтело что-то. И стихло.