Михаил Савеличев - Меланхолия Страница 5

- Интересное замечание, - сказала Сандра.

Ага, при взрыве персональной сверхновой обрывки внутреннего монолога порой выносит за пределы личной вселенной. Хотя какая у меня вселенная! Так, обратная сторона Луны.

- Извините, - говорю я. Собираюсь, соскребаю из далеких закоулков все то, что может заинтересовать дамочку. Вот пыль, вот дохлые пауки. Все давно уже состарилось, пришло в негодность, потеряло форму. Такова социальная жизнь - стоит ее запустить, забросить, и все пожирает грибок.

- Надо подождать, - объясняет Сандра. Смотрит на часы - хищный ободок ядовитой змейки. - Скоро они проедут и тогда поедем за ними. Все-таки надо отдать очередной долг.

- Долг? - натужно интересуюсь я, словно лживое эхо в лесу. - Какой долг? У вас уже есть долги?

Это я шучу. Пытаюсь шутить. Вспоминаю былые навыки, давно уже запроданные уродам в обмен на спокойствие. Сандра кривит губы - левый кончик съезжает вниз, выстреливая новыми тенями виртуальных морщинок. Порыв ветра дерет коротенький плащ, в гладких и гибких зеркалах которого можно разглядеть черные отражения перенасыщенного мира, собеседница зябко задергивает разлетающиеся полы коротеньких крыльев. Зонт все еще у меня и я протягиваю его Сандре. Что-то щелкает, завеса тьмы съезжается, укладывается в нечто приемлемо-компактное.

- У кого их нет? - спрашивает девушка. - Мы все кому-то чего-то должны. Обществу, семье, самим себе. Но сегодня тот редкий день, когда мы должны только одному человеку - нашему глубокоуважаемому мэру.

- Время платить налоги? - улыбка пока еще не получается. Так, легкая кривизна. Надеюсь, что не очень отвратительная.

- Вроде того.

Замолкаем. По моему мнению - недопустимо долго, гораздо дольше, чем дозволяют правила человеческого сожительства. Впрочем, с Сандрой мы не сожительствуем, а лишь случайно сосуществуем в близких точках. Параллельные прямые, которые пытаются нарушить эвклидов постулат.

- Э, не ради праздного любопытства... Как вам удалось угробить такую машину на такой дороге? - спрашивает серьезно, без иронии. Возможно ей это действительно любопытно. Как и мне, потому что я сам затрудняюсь объяснить прискорбную причину стояния на обочине. У нас спец старик - за правила отвечает он. Он же их и нарушает.

Остается только говорить правдивую ложь.

- Не знаю. Это не я. Думаю, что заводской брак.

- Тогда советую нанять хорошего адвоката. Имеется хорошая возможность обогатиться.

- У меня нет хорошего адвоката, - пожимаю плечами. У меня есть Тони, старик, даже маленький паршивец, а вот адвоката нет. Этого блока внешней совести общества. Калькулятора справедливости. Хотя, забавно было бы попробовать. Подать в суд на собственное супер-эго. Вот бы старый коневод попрыгал.

- Я адвокат, - творит маленькое волшебство Сандра и вытягивает из пустоты плотный прямоугольник с золотой печатью и умеренными вензелями. - С удовольствием возьмусь за ваше дело.

Прогулки в безвоздушном пространстве требуют расчетливости. Я поторопился, я слишком резво взбрыкнулся, сваливая наездников, и расплата все-таки настигает меня, захлестывает с головой, проникает в уши и горло, болезненно и с ужасающей скоростью растягивает окружающий ландшафт, попутно корежа тела тяжелыми, заоблачными хребтами промороженных гор, разбавляя кровь и пальцы потоками упрямых и откормленных рек, взращивая в пустыне мысли плотную щетку пыльных трав, за которыми осталась Сандра. Мне хочется дотянуться до глухого бормотанья, соскрести с глаз расплывчатость, пористую пелену действительности, за которой скрывается, топорщиться в невозможных потугах тайная тайна, намек, наитие, волшебство, сквозящее в каждом шаге откровение, пылающее эйфорией ярких и безумных красок, где даже осенний декаданс оборачивается вычурной барочностью ярко-красных, багровых завитушек, нанизанных на регулярное сумасшествие фактурных нитей морщинистых стволов.

Я в пустыне, блеклой, безводной и бессмысленной, со всеми своими реками и Гималаями, - поверженный великан, распластанный как жук на подушечке энтомолога, исходящий бессильной злобой к парящей в пепельном небе мысли. Как примирить невозможную тягу в схлопывание, коллапс, уход за горизонт событий, полностью оправданный повседневным откровением, и продолжающееся пребывание в мире, в схизме? Из рек моих питаются страхи мои, а вот проползти по ледникам, подняться к вершине снежных ангелов, откинуть, отбросить избранность, увы, невозможно, я теряю тело, лишаюсь укорененности для эмоций и желаний, становлюсь воистину всемогущим, ибо ничего не хочу...

Где вы, мои спасители? Я был уверен, что вновь одержу победу, что смелый шаг делается усилием воли, а не дефицитом нейромедиаторов, что лучше пребывать за сценой невостребованным статистом, чем слепо участвовать в вакханалиях и каннибализме происхождения видов, но это снова и снова оказывается невозможным, нереальным, как невозможно и нереально проповедовать с размозженными руками и ногами. Где то, что тянет в безвольную бездну, и то, что удерживает в небесах? Голова в небесах, голова в небесах.

- Вам плохо? - завидная интуиция ангела машинной смерти, мытаря душ человеческих.

- Да, - обманчиво кривится во мне не моя мысль. Чужая, правдивая и от этого еще более лживая. - Не беспокойтесь, это что-то простудное. Да, простуда... - организм сопротивляется, но затем все-таки виновато чихает в белый платочек с застиранными рюшами и почти смытым паттерном любящих сердечек.

- Да-а, - сердечно говорит Сандра, но вступать в карусель увлекательной игры "Кто и чем болел, и что это стоило его семье" она отказывается.

Я бы похлопал в ладоши, но мой искореженный труп все еще пребывает в пустыне, безнадежно пялясь в бессмысленное небо. Отказ фильтрации... Перегрузка перцептивных блоков... Отторжение... Опасно... Требуется ремиссия... Требуется волевая ремиссия.

- Мне нужно в город, - сообщает кто-то во мне, сжалившись над потугами вырваться за горизонт событий. - Отель "Клаузевиц Инн", Пять точек. У меня назначена важная встреча, Сандра. Если бы не возражали...

- Не возражала бы, - соглашается Сандра. - Но все дороги сейчас перекрыты. Так что лучше дождаться процессии здесь. Хотя я могу позвонить шерифу... Если это связано как-то с вашим здоровьем.

- Нет, нет. Не стоит беспокоиться. Подождем. Конечно, подождем.

Что за хрень он несет? Какое это у меня дело в отеле? У меня дело с Тони, единственным существом, которое способно пробраться в пустыню безнадежности и вытащить мой ландшафт под небеса настоящего. Но соображает парень отлично, шерифа он боится. Не любит он шерифа. Он слишком рассудителен, хитер и не излучает раздражающей прерывистости, от которой даже самый тупой чувствует себя слегка неуютно. Готов поклясться, что это все же мысль, гнусный поток самовлюбленных слов, излишества банального мира, тот ожидаемый нектар ремиссии, но ручейки так и не добираются до подножья мертвых гор, усыхают.