Роальд Даль - Месть злейшим врагам Страница 5

Потекли денежки. Найп постепенно наращивал выработку и через полгода производил уже по тридцать рассказов в неделю, причём около половины из них сбывал.

В литературных кругах у него стало складываться имя плодовитого и пользующегося успехом писателя. У мистера Болена тоже, но не такое уж хорошее, хотя он об этом не знал. Одновременно Найп в качестве многообещающих молодых писателей сколачивал компанию из десятка «мёртвых душ». Всё шло прекрасно.

Тогда было решено реконструировать машину, с тем чтобы она могла писать не только рассказы, но и романы. Мистер Болен, жаждавший теперь больших почестей в литературном мире, настаивал на том, чтобы Найп немедленно занялся разработкой этой сложнейшей проблемы.

— Я хочу написать роман, — твердил он. — Я хочу написать роман.

— И напишете, сэр. И напишете. Но пожалуйста, наберитесь терпения. Переделка предстоит весьма сложная.

— Все говорят, что мне следует написать роман, — вскричал мистер Болен. — Ни днём, ни ночью не дают мне проходу всякие издатели, просят меня перестать баловаться рассказами и создать что-нибудь действительно стоящее. Роман — вот единственное, что идёт в счёт, — так они говорят.

— Да будем мы писать романы, будем, — ответил ему Найп. — Причём столько, сколько захотите. Только, пожалуйста, наберитесь терпения.

— Послушайте меня, Найп. Чего мне хочется, так это создать серьёзный роман, чтобы им зачитывались, чтобы о нём говорили. Мне-таки порядком поднадоел тот тип рассказов, под которыми вы ставите моё имя. Собственно говоря, порой мне кажется, что вы смеётесь надо мной.

— Смеюсь над вами, мистер Болен?

— Всё лучшее вы приберегали для себя, вот что вы делали.

— О нет, мистер Болен, нет!

— Вот почему на сей раз я хочу быть железно уверен, что создам умную, первоклассную книгу. Зарубите это себе на носу!

— Послушайте, мистер Болен, я сейчас мастерю щиток управления, который позволит вам написать любую книгу, какую пожелаете.

И это было правдой, ибо в течение последующих двух-трёх месяцев гений Найпа не только приспособил машину для сочинения романов, но и создал удивительную новую систему управления, которая давала автору возможность в буквальном смысле слова заранее выбирать любой тип сюжета и любой стиль письма, какие он только пожелает. На этой штуковине было столько циферблатов и рычагов, что она напоминала приборный щиток огромного самолёта.

Сначала, нажав одну из основных кнопок, «писатель» принимал первоначальное решение, какой роман писать: исторический, сатирический, философский, политический, романтический, эротический, юмористический или обыкновенный. Затем, из второго ряда основных кнопок он выбирал тему: армейская жизнь, жизнь первых переселенцев, мировая война, расовая проблема, покорение Дикого Запада, сельская жизнь, мемуары о детстве, мореплавание, жизнь на дне моря и многие, многие другие. Третий ряд кнопок давал возможность выбрать стиль: классический, причудливый, пикантный, хемингуэевский, фолкнеровский, джойсовский, женский и так далее. Четвёртый ряд предназначался для действующих лиц, пятый — для объёма и так далее и тому подобное — десять длинных рядов кнопок для предварительного выбора.

Но и это было ещё не всё. Управлялся и сам процесс творчества (который занимал около пятнадцати минут на роман), для чего автор должен был тянуть на себя или нажимать целую батарею отмеченных регистров, как на органе. Таким образом был он в состоянии непрерывно модулировать или смешивать 50 разных переменных качеств, таких, скажем, как волнение, удивление, юмор, пафос и таинственность. Многочисленные циферблаты и датчики на щитке точно показывали ему, сколь далеко он ушёл в своей работе.

Наконец, был ещё вопрос страсти. Тщательно изучив книги, которые последний год были в верхней части списка бестселлеров, Адольф Найп пришёл к выводу, что именно она служит наиболее важным ингредиентом, магическим катализатором, благодаря которому скучнейший роман каким-то образом имел шумный успех, во всяком случае финансовый. Но Найп знал и то, что страсть — штука сильная, способная вскружить голову, и распределять её надо с умом, в соответствующих пропорциях в нужных местах. А чтобы достичь этого, он придумал один независимый регулятор, состоявший из двух чувствительных скользящих юстирующих устройств, приводимых в движение ножными педалями вроде газа и тормоза в автомобиле. Одной педалью регулировалась концентрация страсти, которую надо было ввести, другой — её напряжённость. Было совершенно ясно, что писать романы по методе Найпа (и это был единственный недостаток) — всё равно что одновременно пилотировать самолёт, вести автомобиль и играть на органе. Но это нисколько не тревожило изобретателя. Когда всё было готово, он с гордостью провёл мистера Болена в машинный зал и принялся объяснять, как управлять новым этим чудом.

— Боже милостивый, Найп! Мне этого никогда не осилить! Чёрт возьми, парень, да ведь гораздо легче написать роман самому!

— Скоро привыкнете, мистер Болен, уверяю вас. Через пару недель вы сможете управлять ею почти не задумываясь. Это всё равно что учиться водить автомашину.

Впрочем, это оказалось не так легко. Но после нескольких часов тренировки мистер Болен начал приобретать навыки, и наконец как-то поздно вечером он повелел Найпу приготовиться к выпуску первого романа. Настал решающий миг — толстый коротышка нервно скорчился на «водительском» сиденье, а высокий зубастый Найп возбуждённо суетился вокруг него.

— Я намерен написать важный роман, Найп.

— Уверен, что напишете, сэр. Уверен, что напишете.

Одним пальцем мистер Болен осторожно нажал нужные кнопки предварительного выбора.

Основная кнопка — сатирический.

Тема — расовая проблема.

Стиль — классический.

Действующие лица — шесть мужчин, четыре женщины, один ребёнок.

Объём — пятнадцать глав.

В то же время он не упускал из виду три органных регистра с пометами «мощь», «загадочность», «глубина».

— Вы готовы, сэр?

— Да-да, я готов.

Найп потянул рубильник. Огромная машина загудела, послышался низкий зудящий звук от движения смазанных машинным маслом пятидесяти тысяч винтиков, штоков и рычагов, затем раздалась быстрая барабанная дробь электрической пишущей машинки, поднявшей резкий, почти невыносимый стрёкот. В корзину полетели машинописные страницы, каждые две секунды штука. Но от этого шума и от возбуждения мистер Болен, которому приходилось играть на регистрах и следить за счётчиком глав, индикатором темпа и датчиком страсти, ударился в панику. Он реагировал точно так же, как реагирует учащийся на водителя — слишком нажимал обеими ногами на педали и не отпускал их, пока машина не остановилась.