Теодор Старджон - Борговля Тутылками Страница 5

- Но что это такое, ради всех мерзостей?

- Ну, просто части.- Джинни была сама непосредственность.

- Части чего?

- Людей, конечно. Глупый! Это, по-моему, такая игра. Понимаешь, если кто-то поранится и потеряет часть себя, ну, например, палец или ухо внутреннюю часть, я хочу сказать, вроде как я - это внутренняя часть той "меня", которую унесли отсюда,-так эта часть отправляется туда, где до того жил этот человек. Потом - туда, где он жил еще раньше. Она, часть эта то есть, летает не очень быстро. А потом что-нибудь случается с самим человеком, и тогда его "внутренняя часть" идет искать все, что он порастерял. И собирает себя по кусочкам. Вот, смотри!

Она выхватила из воздуха какой-то прозрачный лоскуток и зажала в прозрачных пальчиках.

Я нагнулся поближе и присмотрелся. Это был сморщенный кусочек человеческой кожи.

- Наверно, кто-то порезал палец, - спокойно пояснила Джинни, - когда жил в этой комнате. А когда с ним что-нибудь случится, он вернется сюда за этим кусочком, вот увидишь!

- Господи, - только и сказал я. - И что, так со всеми бывает?

- Не знаю. Некоторым приходится оставаться на месте - мне, например. Но наверно, если ты вел себя хорошо и не заслужил, чтобы тебя держали на одном месте, ты должен ходить и собирать все, что потерял.

Н-нда. Признаться, я представлял себе загробную жизнь более интересной.

Несколько дней подряд я встречал унылого серенького призрака, шатавшегося по улице вверх и вниз. Он всегда был на улице, не заходил в дома. И все время хныкал. Он был - вернее, он когда-то был - никчемным чело-вечишкой, носившим котелок и крахмальный воротничок. Он не обращал на меня внимания, как и прочие призраки, - я был невидим для них всех. Но я так часто видел его, что, если бы он ушел куда-нибудь в другое место, я, пожалуй, стал бы скучать по нему. Я решил поговорить с ним как только встречу в следующий раз.

Как-то утром я остановился у своего крыльца, стал ждать и довольно скоро увидел своего серенького. Он шел, пробираясь среди плавающих в воздухе штуковин. Его кроличья физиономия была сморщена, грустные глаза запали, но старомодный фрак и полосатый жилет были в безукоризненном состоянии. Я заступил ему дорогу и сказал:

- Привет.

Он так и подпрыгнул и убежал бы наверняка, если бы только понял, откуда идет голос.

- Спокойно, приятель,- остановил его я, - я тебе плохого не сделаю.

- В-вы кто?

- Зачем представляться? Вы меня не знаете, -сказал я. - А теперь перестаньте дрожать и расскажите, что у вас стряслось.

Он утер лицо прозрачным платком и принялся нервно вертеть в руках золотую зубочистку.

- Боже правый,- сказал он наконец,- со мной никто не говорил вот уже много лет. Я немного не в себе, вы видите...

- Вижу,- сказал я.- Ну, не волнуйтесь так. А я просто заметил, как вы все ходите туда-сюда. Мне стало любопытно... вы что, кого-нибудь ищете?

- Нет-нет,- заторопился он. Теперь, когда у него наконец появилась возможность поговорить о своих неприятностях, он просто забыл, как испугался таинственного голоса из пустоты. - Я ищу свой дом.

- Гм,- сказал я.- И давно?

- Давно...- Он шмыгнул носом. - Я как-то пошел на работу - много лет назад, - а когда сошел с парома на Батарейной и остановился на минуточку посмотреть на строительство этой новомодной надземной железной дороги, вдруг раздался грохот. Господи, так шарахнуло... А потом оказалось, что я лежу на тротуаре. А когда я поднялся, то увидел, что там лежит какой-то бедняга. Представляете, вылитый я! Упала балка и - Боже мой!

Он снова сморщился.

- С тех пор я все ищу и ищу. И не могу найти хоть кого-нибудь, кто бы мне помог найти мой дом. И я не понимаю все это, что тут летает, и я никогда не думал, что на Бродвее может расти трава и... - это ужасно.

Он заплакал.

Мне стало жаль бедолагу. Я представил себе, что произошло. Удар был такой сильный, что у него начисто отшибло память. Даже его привидение получило амнезию! Бедняга. Ведь пока он не соберет все свои "части", ему не будет покоя. В целом же случай меня заинтересовал. Подействуют ли на призрака обычные методы лечения амнезии? И если да, то что с ним будет?

- Вы сказали, что сошли с парома?

- Да...

- Значит, вы жили на острове... На Стэйтен-Айленде, по ту сторону залива!

- Вы так думаете? - он с надеждой посмотрел сквозь меня.

- Конечно! Хотите, вместе поедем туда, я вас провожу? Может быть, вместе найдем ваш дом!

- Вот спасибо! Только - ох и достанется же мне от жены!

Я ухмыльнулся.

- Да уж, ей наверняка захочется узнать, где вы пропадали. Но я думаю, она все-таки будет рада, что вы вернулись. Пойдем!

Я подтолкнул его в сторону подземки, и мы пошли. Иногда я ловил взгляд прохожего - наверно, я и впрямь выглядел странно, ведь я шел, вытянув перед собой руку и разговаривая с пустотой. Впрочем, меня это особо не смущало. А вот мой спутник чувствовал себя неловко, когда обитатели его мира тыкали в него пальцем, хихикали и кричали. В их глазах он тоже выглядел довольно нелепо, ведь я был единственным человеком, невидимым для них. Маленький призрак в котелке мучительно краснел от смущения.

Поездка в подземке была для него, как я понял, делом непривычным. Мы направлялись к Южному парому. Знаете, подземка - место чрезвычайно неприятное для тех, кто обладает моим даром. Там болтается все, что предпочитает мрак. А уж "частей" там!.. После того раза я всегда ездил только на автобусе.

Парома нам ждать не пришлось. Мой коротышка был в восторге от поездки. Он расспрашивал меня о судах в порту и их флагах, удивлялся отсутствию парусников; защелкал языком при виде Статуи Свободы - в последний раз, когда он ее видел, она была еще золотисто-бронзовой, без патины. Выходит, он искал свой дом уже лет шестьдесят, с конца семидесятых!..

Мы сошли на Стэйтен-Айленде, и я предоставил ему свободу действий. На Крепостной Горке он вдруг сказал:

- Мое имя - Джон Куигг. А живу я на Четвертой авеню, номер сорок пять!

В жизни не видел человека более счастливого, чем он. Ну а дальше все было просто. Он снова свернул налево, прошел два квартала, свернул направо. Я заметил (а он - нет), что улица называлась "Зимняя". Кажется, вспомнил я, улицы тут переименовали несколько лет назад.

Он трусцой взбежал на горку и вдруг замер.

- Послушайте,- позвал он,- вы еще здесь?

- Здесь,- откликнулся я.

- У меня теперь все в порядке. Не могу и сказать, как я вам благодарен. Могу я для вас что-нибудь сделать? Я подумал. - Вряд ли. Мы принадлежим к разным временам, а времена меняются. Темпора, так сказать, мутантур.

Он бросил взгляд на новый дом на углу и кивнул.

- Я понимаю... Кажется, я догадываюсь, что со мной случилось - тихо добавил он.- Но, наверно, это не так уж страшно... Я успел составить завещание, а дети мои уже выросли к тому моменту, когда я... - Он вздохнул. - Но если бы не вы, я бы и сейчас бродил по Манхэттену. Минутку... да. Пойдемте.