Геннадий Прашкевич - Пять костров ромбом Страница 5

Пока Анхела говорила, Досет внимательно ее изучал. Восхитительная, в высшей степени восхитительная женщина! Хотелось улыбнуться, прикоснуться к ее рукам, которые она прятала под руаной...

Досет поймал себя на том, что откровенно любуется дочерью Ауса, и холодно заметил:

- Простительно ли истинной танийке иметь столь пеструю, предосудительно пеструю библиотеку? Я говорю о книгах, собранных вами в стенах виллы "Урук".

- Специалист должен знать все, что делается в смежных с его наукой областях.

- Вы хороший специалист?

- Да, - сказала она без колебаний. - Я хорошо знаю историю.

- Но зачем изучать заведомо ложные теории? Вы понимаете, о каких теориях я говорю? - Досет намеренно не произнес вслух любимое слово Народного президента - социализм.

- Специалист должен быть беспристрастен.

- А если под этим термином прячется сознательная ложь?

Анхела не успела ответить. В камеру, не обращая внимания на лейтенанта, вошел эксперт Витольд. Его узкие старые щеки густо расцвели старик был раздражен, даже взбешен.

Но Досет почувствовал удовлетворение.

Эксперт не лгал - эта чушь с самозасвечивающимися пленками подтвердилась! Пластинки, принесенные Витольдом, были сырые, и их забивала беспросветная чернота!

Знаком отпустив Витольда, Досет молча раскурил сигару. Клуб сизого дыма доплыл до Анхелы, и Досет отметил, как уклончиво, как неуловимо дрогнули ее ресницы... Усмехнувшись, Досет предложил сигару лейтенанту. Пусть курит. Анхеле не нравится дым... Отлично! И, уже обращаясь к ней, произнес:

- Анхела Аус! Вы находитесь в Отделе национальной разведки! С вами разговаривает майор Пол Досет. Чем честнее, чем проще будут ответы на вопросы, которые мы сформулируем, тем быстрее вы сможете вернуться к своим привычным делам, к своему дому. Как правило, люди любят упираться, им не хочется говорить о своих проступках вслух. _В_а_м_ я помогу. Сейчас вы услышите запись некоторых ваших телефонных бесед. Надеюсь, это раскроет вам глаза на характер предстоящей беседы.

"Я думал, ты у Октавии... - Только Анхела могла уловить скрытое беспокойство Антонио Ауса. - В такие дни нехорошо оставаться одной". - "О чем вы, отец?" - "О самолете, который разбился вечером близ Ниданго. Говорят, на его борту были иностранцы. Я видел полковника Клайва: он всерьез озабочен возможностью иностранного вмешательства во внутренние дела Тании. Ниданго - порт. Вторжение, если оно состоится, несомненно последует и через Ниданго." - "Что это за самолет, отец?" - "Не знаю подробностей. Да и зачем это тебе? Кто с тобой, кстати, сейчас в вилле?" "Пито Перес, отец." - "Пито - хороший парень, но где остальные?" "Скучают в казармах. Генерал Нуньес готовит добровольцев для очередной прочистки лесов Абу..." - "Я пожалуюсь Клайву! Нуньес не имеет права оставлять тебя одну в незащищенной вилле!" - "Не надо звонить Йоргу, отец. В Ниданго сейчас птиц меньше, чем морских пехотинцев! И еще... Этот самолет... В нем действительно были иностранцы?" - "Так мне сказал Йорг. Я ему верю." - "А кто занимается самолетом, отец?" - "Кажется, генерал Нуньес..."

Майор молча переключил скорость магнитофона.

"Анхела, дорогая! - доверительный, хищный голосок принадлежал Октавии, третьей по счету, красивой, но весьма недалекой жене Нуньеса. Тебя интересует разбившийся на западе Абу самолет? Что за чудачество, моя радость!.. И что я могу знать?.. Ведь он же упал не за моим окном! Октавия рассмеялась и перешла на трагический шепоток: - Ты постоянно одариваешь меня идеями! Я вдруг поняла, как мне следует начать свой роман! Слушай! - и процитировала: - "...И тогда горизонт яростно раскурил длинную алюминиевую сигару самолета!"

- Достаточно! - сказал Досет и выключил магнитофон.

"Почему он его выключил?" - удивленно и настороженно спросила себя Анхела. Ведь самое главное в разговоре с Октавией было связано не с самолетом, а с Гильгамешем...

Унижение... Именно унижение вновь и вновь переживала Анхела, разговаривая с Октавией.

Разве обман не унижает? Разве жизнь Октавии не обман?

Отсутствие выездов, яхта, поставленная на прикол, неприятные новости из лесов Абу, где один за другим погибали знакомые офицеры, - все это, конечно, могло выбить из колеи привыкшую к вниманию, к обществу женщину. Но взяться за литературу, причем литературу историческую!.. Только ограниченность Октавии мешала ей заметить опасность избранного пути.

Это мой пример повлиял на Октавию, - сказала себе Анхела. - А жадная зависть лишь подлила масла в огонь... Как по-дилетантски обратилась к истории жена Нуньеса! Дешевые популярные работы, альбомы, иллюстрированные каталоги... Она решила писать о Гильгамеше! Плоско и мелко толкуя плоские и мелкие мысли популяризаторов, Октавия мечтала о масштабном полотне, которое объяснило бы человечеству парадокс Гильгамеша.

"Как?! - возмущалась Октавия. - Тысячи лет подряд люди восхищаются царьком, заставившим стонать свой собственный горд! Господи правый!.. А эта его встреча с пьяницей Энкиду!.. Нет, Анхела, что там ни говори, история не имеет права хранить подобные документы! Они пусты! Они, наконец, безнравственны!"

"А ты не подумала, Октавия, что странности Гильгамеша могли проистекать и оттого, что он не встретил в своем времени ни одного в чем-то равного себе человека?"

"А другие цари?"

"Дело не в титулах... Мне жаль, дорогая, что ты не идешь дальше популярных книг. Изучать следует глину... В конце концов, за сумасбродствами Гильгамеша стоит то же самое, что прячем за своими сумасбродствами мы, - тоска по другу, жажда любви, страх перед смертью..."

Говорить с Октавией о Гильгамеше было столь же мучительно, как мучительно говорить о любимом, но потерянном человеке в скучном и долгом поезде со скучным, тупым попутчиком. Когда Октавия произносила "Гильгамеш", Анхела невольно слышала и другое имя - "Риал". Ибо думать и говорить о Гильгамеше стало для нее с некоторых пор равносильным - думать и говорить о Риале.

В этом записанном на пленку разговоре с Октавией, - сказала себе Анхела, - я была неосторожна. Вдумчивый человек по тону, каким я говорила, по дыханию моему смог бы определить - я говорю о Гильгамеше, как о живом человеке.

И с горечью Анхела добавила: "этот человек был бы прав."

Как бы она ни лгала, через час я ее отпущу, - решил майор. Тот, кто затеял с нею игру, был круглым идиотом. К тому же чек Ауса... Я должен его отработать. Что же касается виллы, пускай отвечает Нуньес!

Пусть уезжает, - подумал он об Анхеле. Ей не место в Ниданго! Что бы она ни солгала, я постараюсь поверить ей.

Он был убежден в правильности своего решения, и ответ Анхелы вверг его в изумление:

- Да, я знаю, что за самолет разбился в лесах Абу.