Елена Хаецкая - Атаульф и другие, Готский для всех Страница 5

Вскоре туда пришли Хродомер, и они долго толковали.

Через день Агигульф-сосед пригнал к нам на двор корову, а Ахму-дурачка увел с собой. Дедушка Рагнарис был очень доволен и говорил, что от Ахмы пользы не было никакой, а от коровы очень большая.

Назавтра мы с Гизульфом, вызвав Ахму-дурачка из дома Агигульфова (ибо он жил теперь при тесте своем), допытывались, хорошо ли быть женатым. Ахма молчал и только слюну изо рта пускал.

Агигульф же стал теперь нашим родичем, и родичи его, Одвульф и Аргасп, стали нашими родичами, стало быть, и велемудовыми тоже. И отец мой Тарасмунд сказал об этом Велемуду, когда устраивал пир для всех наших новых родичей.

И пошли они на охоту за мясом для пира. А Велемуд еще говорил, что у него, Велемуда, на доме оленьи рога, и нам тоже нужно такими рогами украсить дом, и что он, Велемуд, берется такого оленя добыть.

И действительно, добыл Велемуд могучего оленя. Этот Велемуд обвязался искусно зелеными ветками и затаился у водопоя. Все вандалы - искусные охотники. Велемуд сам укрепил на нашей крыше оленьи рога и сказал, что теперь наш дом - как его дом.

На пиру все захмелели. И Одвульф с Аргаспом стали говорить, что готы - лучшие воины, чем вандалы, ибо даже столицу ромеев взяли под водительством славного Алариха. И разграбили.

На это Велемуд, у которого на все найдется ответ, возразил, что вандалы тоже столицу ромейскую брали под водительством наиславнейшего Гензериха и разграбили ее куда более гораздо. И затем прилюдно стал хвалиться вандальским умением незаметно подобраться к любой дичи и взять ее. Или же к врагу, чтобы убить его. Ибо всем известно, что вандалы любимцы Вотана.

На это дедушка Рагнарис, также захмелев, отвечал, что любимцы Вотана так горазды дубами прикинуться - вам Вотан не отличит. Больше прячутся они, чем воюют. Да и мечи и шлемы потому оставляют ржавыми, чтобы на солнце не блестели.

Велемуд на дедушку смертно обиделся.

С тем и отбыл, увезя с собой брюхатую Хильдегунду и несносного Стилихона.

Без Стилихона и сестры моей Хильдегунды было хорошо, а без Велемуда скучно.

РАЗМЫШЛЕНИЕ

Моя сестра Хильдегунда ворчлива и ее все время тошнит, так что она все блюет втихую по углам. У нее красные пятна на лице и большой живот. Мать моя Гизела говорит, что Хильдегунда родит Велемуду дочь. Стилихон хоть и мальчик, а противный. Дедушка Рагнарис говорит: "вандалья кровь". И жалеет его.

Я никогда не женюсь. Я буду ходить в походы, как дядя Агигульф.

Брат мой Гизульф говорит то же самое.

КАК ДЯДЯ АГИГУЛЬФ ПРОИГРАЛСЯ В КОСТИ

Истинным готам положено любить играть в кости. Все воины это любят. Я тоже буду любить игру в кости, когда вырасту.

Наш дядя Агигульф любит играть в кости. Обычно ему везет при игре. Недаром дедушка Рагнарис говорит, что Агигульф - любимец богов.

Сам дедушка Рагнарис в кости не играет. Он говорит, что седые волосы не позволяют ему играть. Я не понимаю, как волосы могут мешать в таком деле. Но дедушка так говорит.

Отец мой Тарасмунд говорит, что дедушка раньше тоже играл в кости. Раньше у дедушки был шлем ромейской работы. Отец мой помнил этот шлем. Дедушка проиграл этот шлем в кости и с тех пор у него больше нет такого шлема.

После шлема дедушка еще проиграл корову, и тогда отец дедушки прогнал дедушку от себя вместе с его женой, Мидьо, и отцом моим Тарасмундом, тогда еще мальчиком. До того, как прадедушка прогнал дедушку, дедушка жил у него в доме, в другом селении. Том, где сейчас живет святой Гупта. Я очень жалею, что мы не живем сейчас в том селении и нам нужно ждать, когда Гупта придет.

Недавно дяде Агигульфу не повезло в игре.

Зазвал его к себе Аргасп, коварный, посулив добрую медовуху от антов - отбитую в набеге. Наш дядя Агигульф и пошел.

Правду говорят: питьем вражеским не соблазняйся! Анты - враги наши, ничего доброго для готов с того берега Реки не придет.

Так и вышло.

Собрались Аргасп, Одвульф, Валамир и наш дядя Агигульф. Агигульф же отец Фрумо не пришел, хотя родич его, Аргасп, и зазывал его к себе. Разумен Агигульф, отец Фрумо.

Поначалу пировали герои. Потом в воинских умениях состязались и покалечили аргаспову собаку. Потом снова пировать сели. От пира незаметно к игре перешли.

Наш Агигульф в себя пришел оттого, что холодно ему. Хвать! Рубахи на нем нет, штаны сняты, ноги босы на земляном полу мерзнут. В бороде солома и мелкие косточки (птицу ели). Вокруг чресел тряпица обвита, а остальная одежда снята.

Прояснилось в голове у него и вспомнилось: все проиграл коварному Аргаспу. Тут и остальные пробудились от хмельного сна. Аргасп и говорит нашему Агигульфу, что не только одежду проиграл он, но и корову, которую мы за Ахму-дурачка выручили. Собаку, так сказал он, я тебе прощу, потому как тут все повеселились, а корову приведи.

Дядя Агигульф пытался говорить ему, что не припоминает, чтобы на корову играл. Но остальные сотрапезники клялись - кто Богом Единым, кто Вотаном, хранителем клятв, что истинно так все и было - проиграл Агигульф корову.

Пуще прежнего опечалился Агигульф. Домой идти не захотел. Вспомнилась ему расправа, что учинил прадедушка над дедушкой Рагнарисом. Тяжким камнем легло воспоминание это на душу агигульфову.

Подался к Валамиру, родичу своему, и там вдвоем уже говорили между собой: куда дальше идти Агигульфу, когда из дома выгонят. Вспоминали, кто из вождей дружинников набирает - Теодобад ли наш, Лиутар ли, сын Эрзариха.

По слухам, Ардагаст, антский вождь, набирает воинов - гепидов хочет идти воевать. Но совсем немилы были анты нашему Агигульфу после антской медовухи, которая и ввела его в эту пагубу, что корову проиграл. Да и анты неизвестно еще, как после набега примут. Медовуха-то не за деньги Аргаспу досталась. Запросто могут за ноги к двум деревьям привязать - и поминай как звали.

Нет, вовсе не хотелось Агигульфу к антам.

Так сидел в доме валамировом наш Агигульф, на голых плечах овчина, что Валамир ссудил по добросердечию, и горе свое водой запивал.

И тут нежданно открылась дверь плетеная, и ступил в камору, бряцая железом, Рагнарис - и с ним, плечом к плечу, Арбр-берсерк, в шрамах по голому телу, с мечом-скрамасаксом (глядеть страшно!), и Аларих, теодобадов отец, в полном вооружении, а сам седой, как лунь. Пылью и полынью пахнуло от них, как на курганах пахнет.

Воздел Рагнарис руку к потолку, потряс трижды щитом и прокричал страшным голосом: "Корову не отдадим!" С тем и пропало все; потерял сознание Агигульф, а очнулся уже дома, битый смертным боем.

Об этом нам с братом Гизульфом дядя Агигульф сам рассказывал, на ложе простертый. Мы же с братом исполнились зависти к дяде Агигульфу, ибо дано ему было видеть Арбра и Алариха, а нам не дано.