Галина Полынская - Местечко под солнцем Страница 5

- День добрый, - в окне возникло лицо ослепительно красивого длинноволосого блондина, - а хозяева где?

- На кухне хлопочут.

- Я в долину иду, может взять для вас какие-нибудь продукты?

- Сейчас спрошу, - я весело встал, ощущая себя практически членом чудесного крылато-лунного семейства, и протянул через подоконник руку для знакомства, - Иг...

Блондин оказался кентавром. Увидев выражение моего лица, он устроил на подоконнике загорелые мускулистые руки и внятно, медленно произнес:

- Вы успокойтесь, придите в себя после шока, а потом ответьте: не надо ли вам чего-нибудь принести? А то я тороплюсь.

Отлично развитый мускулистый торс, загорелая до золотистости кожа, масть - гнедая, целиком - чуть больше обыкновенной лошади... хвост какой роскошный и копыта блестят...!

- Дядя Рэм пришел! - из дома высыпал Дениска и запросился кентавру на руки. - Дядя Рэм пришел! Ма, па!

Родители тоже вышли во двор.

- Я в долину иду, - дядя Рэм кивнул на перекинутые через лошадиную спину синие матерчатые сумки, соединенные ремнем, - надо чего-нибудь захватить?

- Сейчас подумаем.

- Ну, вы тут думайте, а у меня еда на плите, - Луната ушла обратно в дом.

- Кстати, Рэм, познакомься это Игорь... - Божедар замялся, вспоминая мое отчество.

- Что вы, что вы! - замахал я руками, - просто Игорь!

- Он писатель и главный редактор, застрял вчера на дороге.

- А, так это ваша там машина? Надо вытащить?

А я и не знал...

Видя, что толку с меня как с собеседника мало, они обсудили плохой урожай грибов, чьих-то внезапно приехавших родственников, камень, позавчера попавший в копыто, линяющие перья, чей-то сад с желтой черешней... потом кентавр вспомнил, куда и зачем шел, и засобирался в путь.

- Я с дядей Рэмом пойду! - канючил Дениска, - пап, ну можно?

- Нет, обедать скоро будем. Кстати, как Марта с Никиткой?

- Все в порядке, на ужин вас звали.

- Обязательно придем.

- Пап, я пойду с Никитой играть!

- Поешь, потом пойдешь.

- Так нужно вам чего-нибудь?

- Если сыр уже сделали, то принеси брынзы несоленой.

- Хорошо, занесу, а вечером ждем вас всех. - И мне: - До свидания.

- Всего доброго.

Я смотрел ему вслед до тех пор, пока светлый круп с длинным ухоженным хвостом не скрылся из вида, затем опустился обратно на стул, закрыл глаза и помассировал виски.

- Отдыхаете? - Божедар смотрел на меня с улицы через окно.

- Ну, как вам сказать... вы не любите вопросы, я понимаю, но и меня поймите... откуда взялся Рэм?!

- Не знаю, - пожал он плечами, - когда мы сюда переехали, они уже здесь жили, и Рэм, и Марта, а Никитка позже родился...

- Дарик! - позвала мужа Луната, и он заторопился на кухню.

Моя расплывчатая хандра сменилась и вовсе ужасным состоянием, это было отчаяние полнейшего ничегонепонимания. Меня охватила острая сосущая тоска инопланетного одиночества, наверное, так себя чувствует лунатик на марсе, на чужом, незнакомом марсе...

- Кушать подано, - вошла улыбающаяся Луната, она несла плетеное блюдо с лепешками, у малыша в руках красовалось похожее с зеленью и овощами, глава семейства тащил деревянный поднос, уставленный тарелками и кружками. Передо мной оказалась посудинка с румяной жареной картошкой и большой отбивной с аккуратной лужицей соуса сбочку.

- Приятного аппетита, - мне вручили вилку с ножом, пододвинули поближе хлеб с зеленью, и наполнили кружку чем-то золотисто-прозрачным. И замолчали, с улыбками ожидая, пока я приступлю к еде. Ничего не оставалось - я отпилил маленький кусочек темного волокнистого мяса, с внешнего вида очень похожего на говядину, и отправил в рот.

- Ну, как? - спросила Луната.

- Жестковато немного, - ответил я и неожиданно заплакал. Нервы отказались служить совсем, птеродактиль с жареной картошкой доконал меня.

- Ой, ну что же вы! - разволновалась Луната, - ну, успокойтесь! Давайте я вам наливки налью, Дениска, принеси наливку. У нас такая чудесная наливка, Марта из ежевики делает... Дениска, бегом, что, никогда не видел, как дядя плачет?! А ты тоже хорош! - переключилась она на мужа, - надо было подготовить человека, объяснить ему хоть немного, а ты только крыльями махал, сов нашелся!

- Сколько раз тебе говорить, не "сов", а "филин"! Нет такого слова "сов"!

- А ты поучи меня, поучи! И пальцекрыла опять жесткого принес, говорила ж, смотри, что тебе Розик дает! Опять старого всучил!

- Не правда, старых он шашлычникам на большую землю продает, что ж он своим вредить станет?

- Ах, ну, значит, это я готовить не умею!

- Денис, где наливка?!!

Я же успокоиться не мог, рыдая, пытался еще что-то говорить.

- Мне нужны анти... депре..с... санты, и эти анти...гли...цыны... или что там есть от галлю...цина...ций! Не могу больше! Ии-к! Я рехнулся или у-умер!.. Крыы-латые, ке-ен-тавры-ы... женщи-и-на-а све-е-етится!! Вы-ы же све-е-титесь, да-а-а?

- Только в темноте, днем почти не видно... Ох ты, Боже мой, - Луната встала из-за стола, подошла ко мне, приобняла за плечи и ласково погладила по голове. - Ну, успокойтесь, миленький вы наш, успокойтесь, хороший!

От этого я вообще завопил сверх всякой меры. Как же давно меня по голове-то не гладили!!..

- Соседи сбегутся, - расстраивался Божедар, выплескивая напиток из моей кружки за окно и наливая в нее тягучей, почти черной жидкости, скажут, гостя мучаем, в самом деле! Пейте же, родимый, пейте! Надо же, как человек-то расстроился, надо же...

Стуча зубами о край, я принялся заглатывать ароматную сладкую наливку.

- Вы покушайте, покушайте, - Луната торопливо нарезала злополучную "отбивную" на маленькие кусочки, - а то захмелеете на голодный-то желудок. Огурчик берите, лучок... Дарик, одел бы ты хоть рубашку какую, все уже перьями засорил! Смотри, вон и в тарелку попало!

Давясь и всхлипывая, я кое-как отобедал. Наливка оказалась довольно крепкой и очень вкусной, закурив, я взял в себя в руки, успокоился и принялся извиняться.

- Ну, что вы, что вы! - замахали руками хозяева, Дениска же торопливо ел, погладывая в раскрытое окно - ему явно не терпелось улизнуть к приятелям.

- Такое часто случается с приезжими, - Божедар хрустел редиской, по-разному реагируют, хотя художник так вообще не удивился...

- Какой художник?! - поперхнулся я.

- В прошлом году к нам художник-иконописец забрел, Феофластом зовут, он у нас и портной, и башмачник, всех замечательно одел и обул. Есть еще музыкант, он к нам с похмеля заблудился, Дмитрий Иванов-Малишицкий, не слышали, нет? Как сюда попал, он и сам не знает. Сначала принял Рэма за белую горячку, потом Рэм ему вина вынес, а через полчаса Дима ему уже песни свои пел. В общем, так у нас так и остался, через два дома живет, он еще и на свирели играет. Очень милый молодой человек, если хотите, познакомлю.