Глаза Гейзенберга - Фрэнк Херберт Страница 50

– Ты хороший человек, Свен, – сказал ему Поттер. – Надежный. Вот что о тебе говорится в досье: надежный. И никогда не выйдешь за эти рамки. Да и не должен. Для своей ниши ты идеален.

– Конечно, – начал Свенгаард, услышав только похвалу, – всегда приятно знать, что тебя ценят, но…

– Но работа не ждет.

– Тяжело придется. Учитывая ситуацию, – напомнил ему Свенгаард.

– Как думаешь, то влияние извне – случайно? – спросил его Поттер.

– Я, ну… я хотел бы верить, – доктор нервно облизнул губы, – что оно не было предписанным. Не было какого-то вмешательства…

– Хочешь свалить на неопределенность по Гейзенбергу, – продолжил Поттер. – Принцип неопределенности, любой результат всех наших манипуляций – всё случайность в капризной Вселенной.

Слегка задетый Свенгаард ответил:

– Не совсем так. Я просто хотел бы надеяться, что здесь обошлось без сверхъестественного вмешательства…

– Ты про Бога? У тебя есть опасения, что эта мутация – божий промысел?

Свенгаард отвернулся.

– Когда я учился в школе, вы читали нам лекцию. И вы говорили: «Готовьтесь к тому, что реальность может разительным образом отличаться от того, что диктуют теории».

– Что, так я и сказал? В самом деле?

– В точности так.

– И что-то в этом есть, а? Что-то, что наши инструменты не выявляют. Что-то, чему нет дела до Гейзенберга. И это «что-то» не неопределенное. Оно движется. – Поттер понизил голос. – И у него есть цель. Оно упорядочивает. – Он склонил голову набок. – Ха! Хотел бы я знать, как бы на это посмотрел Гейзенберг!

Свенгаард неотрывно смотрел на Поттера, который открыто насмехался. Доктор раздраженно возразил:

– Гейзенберг показал, что у наших возможностей есть пределы.

– Вы правы, – признал Поттер. – У нас довольно капризная Вселенная. И Гейзенберг показал нам это. Всегда остается что-то, что мы не можем интерпретировать, или понять… или измерить. – Поттер взглянул на перстень-часы на пальце, затем снова посмотрел на Свенгаарда. – Обычно мы интерпретируем то, что нас окружает, сквозь призму наших привычных убеждений. Наша цивилизация смотрит на неопределенность с точки зрения теории Гейзенберга. Но если отталкиваться от его теории, то как мы можем определить, чем является необъяснимое событие: случайностью или замыслом Господа? Да и какой смысл в этом вопросе?

Свенгаард защищался:

– Ну, как-нибудь можно, думаю.

Поттер вдруг запрокинул голову и расхохотался, сотрясаясь всем телом.

– Свен, ты бесподобен, – сказал он, отсмеявшись. – Серьезно. Не будь таких, как ты, мы бы до сих пор жили в каменном веке, страдая от холода и саблезубых тигров.

Доктор постарался не выдать голосом раздражения:

– Так что же, по их мнению, представляет собой корректировка аргинина?

Поттер оценивающе посмотрел на него, затем ответил:

– Черт возьми, Свен, я тебя недооценил. Извини, дружище.

Свенгаард пожал плечами. Сегодня Поттер вел себя странно: неожиданные реакции, странные эмоциональные всплески.

– Так вам известно их официальное мнение?

– Ты же слышал, что сказал Макс.

«Значит, это действительно был Оллгуд», – подумал Свенгаард.

– Конечно, мнение известно, – проворчал Поттер. – Макс ничего не понял. Они говорят, что, вмешиваясь в геном, мы правим саму природу, а ее нельзя свести к одной лишь механике и, следовательно, сделать стационарной. Движение не остановить, понимаешь? Феномен широкой системы – энергия в ней всегда стремится к уровню, на котором…

– Широкой системы? – повторил Свенгаард.

Поттер посмотрел на нахмурившегося коллегу. Все же люди, тесно сотрудничающие с Центром, и те, кому удается прикоснуться к миру оптиматов лишь через сарафанное радио и посредников, мыслят по-разному – вот что ему подумалось. «Мы так отличаемся, – рассуждал он про себя. – Так же, как и оптиматы – от нас, а Свен – от стерри и селекционеров. Между нами пропасть… и ни у кого из нас нет прошлого. Только у оптиматов оно есть. Но оно у них глубоко личное, эгоистичное… и древнее».

– Ну да. Широкая система. И на микрокосмическом, и на макрокосмическом уровне, как они говорят, всюду – система и порядок. Идея материи иллюзорна. Всё суть столкновения энергий; некоторые кажутся масштабными, стремительными и впечатляют… другие – незаметные, плавные, медленные. Но и это все относительно. Характеристики энергии изменчивы. Все зависит от точки обзора – смени ее, и правила, по которым существует энергия, тоже изменятся. Количество этих правил бесконечно, для каждого случая свои, в зависимости от точки зрения и исходных данных. В широкой системе случай с эмбрионом Дюрантов – едва заметное колебание, сравнимое с узлом стоячей волны[8]. Вот такое их мнение.

Свенгаард выплыл из-за стола и благоговейно замер. Ему казалось, что он прикоснулся к высшему знанию – знанию, которое охватывало любые вопросы, которые он мог бы задать о вселенной.

«Вот что значит работать в Центре», – подумал он.

– Смелые выводы, согласись, – сказал Поттер и тоже встал. – В самом деле великая мысль! – Он усмехнулся. – Был один такой малый, Дени Дидро – вот он-то ее и высказал. В 1750-м году, где-то так. А теперь они нас кормят ею с ложечки. Мудро!

– Возможно, Дидро был одним из них? – рискнул предположить Свенгаард.

Поттер вздохнул, подумав: «Каким невеждой можно сделать человека, посадив на диету из модифицированной истории». И следом: «Интересно, а на какой диете при этом держат меня?»

– Дидро был одним из нас, – пробормотал он.

Свенгаард уставился на него, точно на какого-нибудь еретика.

– Так вот, – подвел черту Поттер, – природа не любит чужого вмешательства.

Вдруг из-под стола доктора послышалась мелодичная трель.

– Охрана? – спросил Поттер.

– Сигнал. – Свенгаард кивнул. – Готовы взять дело под контроль.

– Лихие ребята из службы безопасности Центра! Пунктуальны, как всегда. Док, вот увидишь – они не снизойдут до отчета ни перед тобой, ни передо мной. Они и за нами, если что, точно так же следят.

– Мне скрывать нечего, – сухо заметил доктор.

– Ну, разумеется. – Поттер обошел стол и приобнял коллегу за плечи. – Идем. Время примерить личину Архея[9]. Мы собираемся придать форму и структуру живому существу – разве ж мы не боги?

Свенгаард все еще пребывал в замешательстве.

– А что же будет с Дюрантами? – робко спросил он.

– С Дюрантами все будет в порядке, если сами не напросятся на неприятности. Они даже не узнают, что за ними наблюдают. Но парни из Центра будут в курсе всего, что творится в смотровом зале – даже отрыжку, и ту подвергнут детальному анализу. Ну, пошли!

Но Свенгаард все оттягивал момент.

– Доктор Поттер, – спросил он, – каким образом, по вашему мнению, аргининовая цепь оказалась включена в