Елена Асеева - К вечности Страница 50

Яробор тогда, как было и допрежь, упав на оземь, потерял сознание, по туловищу его и конечностям волной прошла судорога, каковая на доли секунд скрутила не только руки, ноги, позвонок, но и каждую жилку на теле. Похоже я действовал довольно-таки грубо, ибо пришедший в себя несколькими часами спустя мальчик, был не только слаб, но в течение еще семи — девяти дней жаловался на боль в голове и звучащий в ней шум. Ей-же-ей, я, испугавшись за отрока, в течение тех дней делал все, абы он выздоровел, мягко направляя чрез созданный сосуд лечебную клинопись в его мозг, и, конечно, успокаивал, посылая сны про Кали и Отца.

Еще одним событием, приятным лично для меня, стала встреча с одним из созданий, каковым Творцом, я просто-таки в том уверен, являлся мой старший брат Вежды. И та встреча случилась с Яробором и мной, при прохождении первым одного из испытаний при имянаречении. В принципе я и вовсе не понимал к чему надобно сие имянаречение, и о том не раз сказывал, как мальчику, так и его отцу Твердолику Борзяте. Однако Боги стараясь не показываться и не вмешиваться в наши жизни, похоже, не услышали все мои несогласия, потому и пришлось присутствовать и проходить те испытания…. Испытания, как пояснял Твердолик Борзята, оные должны были показать достиг ли отрок к тринадцати годам необходимых навыков воинов.

Достиг ли?..

Так я впрямую ответил тогда отцу Яробора: «Разве не видно, что не достиг… И вряд ли вообще достигнет, або на то совсем не годен, — посем уже добавив токмо для себя, — не за те качества я его выбрал в свою грань». И то благо, что Твердолик Борзята не мог услышать мои дополнения, прозвучавшие на иных частотах колебания среды, оные находятся за пределом слышимости не только человеческого уха, мозга, но и любых других созданий, або и от первоначально исторгнутого губами его сына, вельми так сказать растерялся.

Мы же возвернемся к самим испытаниям. Первым, из каковых было умение за короткий срок уйти от преследования и схорониться в лесу так, чтобы приставленный к мальчику старший опытный воин не смог его найти.

Во втором испытании отрок, уходя в глубины леса к дубу Бога Воителя, оставался обок от него на ночь, стараясь изгнать из своей души всякий страх. И с тем получая упрятанное в тайнике под листьями дуба и зверобоем, наделенное мощью неотвратимости оружие. Проведя не смыкая ночь близ того оружия и костра, отрок дожидался особого знака или окрика духа, что означало — он достоин получить второе имя, а его оружие — готово к бою.

И третьим испытанием становилось так называемое вхождение отрока в юдоль. Для того напоенного особым снадобьем настоянным на травах и сушеном мухоморе, сознание испытуемого направляли в Луга Дедов, где предки сообщали ему новое имя.

Ну, как всегда у человечества, в том я убедился который раз, в верованиях, переделанных людскими думами, присутствовала одна бессмыслица, особлива, что касалось второго и третьего испытания. Або, не могло и быть той самой мощи неотвратимости оружия, ни окрика духа, ни тем паче каких-то Лугов в оных сознанию мальчика подсказывали новое имя. Был просто страх, взращенный взрослыми пред неотвратимой силой ночи и галлюцинации, вызванные наркотическим напитком настоянном на травах и сушеном мухоморе.

Гриб известный своей особой ядовитостью, произрастающий, как в лиственных, так и хвойных лесах. Его красная или оранжевая шляпка покрытая белыми бородавчатыми пежинками всегда придавала красочность почве гаев. Токсичность мухомора издревле, использовалась людьми в уничтожение мух, отчего гриб и ведет таковое свое наименование. Хотя так его назвали не люди, а первые их учителя белоглазые альвы, в целом и научившие использовать данные токсические и психоактивные свойства, вызывающие галлюцинации аль прилив физических сил. Грибы были сравнительно новым созданием, абы их Творцом в плане многообразия стал мой любимый, старший брат Стынь. Воитель обладающий подобными способностями, впрочем, не умел создавать таковую их множественность, и главным образом с под его рук выходили всегда более примитивные организмы. Однако первые пробы сил, после болезни, Стынь, вместе с Отцом, направил на создание разнообразия данного организма, каковой в короткий срок оценили Воитель, Боги, а также их ближайшие помощники. Посему грибы, в том числе и мухомор, были теперь используемы и взращиваемы не только в Северном Венце, Татании, Дымчатом Тавре и иных обитаемых Галактиках Димургов, но и закинуты в Галактики Расов, такие как Синее Око, Блискавица и Млечный Путь. Дажба пред тем, как начать управление в Млечном Пути, самолично просил Стыня о выделении впервые его системы особых видов грибов, або вельми тяготел к множественности.

При прохождение первого испытания Яробор, физически слабый отрок, углубившись в лес, паниковал. Чувство тревоги, что он подведет чаяния своего отца, кажется, не могли утихнуть даже под моими умиротворяющими словами. Уже в недрах чащи, мальчик остановился, его сердце так бойко колотилось в груди, что я испугался за него. И надавив своей мощью на мозг, я так-таки повелел остановиться и передохнуть.

А кругом чернолесье и краснолесье поражало взор своей первозданной красотой и нерушимостью. Могутные в росте деревья самую малость покачивали своими широкими ветвями, и колыхались на них не только тончайшие отростки, несущие один-два листка, но и пузатые сучки, укрытые россыпью хвоинок. Ветви, чуток постанывая под тяжестью зелени, шевелили своими островерхими вершинами, и с тем низко кланялись мне юному божеству, а их плоские листья всякой чудной формы: лопастной, крылевидной, яйцевидно-ромбической, с широким клиновидным основанием, аль почти усеченным, дланевидно-пальчатым, или косо-сердцевидным, косо-овальным полюбовно помахивали.

В голубых небесах, прикрытых размашистыми кронами лиственных деревьев подступивших впритык к конусным темно-зеленым елям, сквозное белое одеяло облаков, протянувшись по всей его поверхности, едва двигалось. Оно на доли дамахей, похоже, также как и мальчик, недвижно замерло. И токмо трели птиц, наполняющие планету и лес изнутри, гутарили мне о постоянном течение самой сути бытия. И в это летнее утро вступающий в права горячий газовый шар, Солнце (так когда-то названный моим старшим братом Дажбой), заполонил своими желто — блеклыми лучами ту часть Земли, что повернулась к нему своим боком. Наблюдаемые мной рассеянные, сквозные лучи данной, не самой крупной во Всевышнем, звезды обогнули все преграды пред собой: леса, горы, деревья, камни, растения. Они проскользнули сквозь листья, разрозненно торчащие хвоинки и заиграли росинками, поместившимися на острых травинках, ползущих по оземи.