Макс Фрай - Русские инородные сказки - 3 Страница 50

День двести двадцать пятый

Все получилось. Финист очухался, посмотрел, что со мной теперь спорить опасно, и сразу же меня своей невестой признал. А царице я зубы хорошо пересчитала, чтобы не вякала. Завтра свадьба. А я и сюрпризец приготовила! По моему заказу кузнец уже сковал для женишка чугунный галстук и свинцовый фрак.

©Юлия Боровинская, 2005

Юлия Боровинская

Золушка и последствия

Вечер, как всегда, начинался с ворчания жены. Лесник вяло жевал осточертевшую гороховую кашу и покорно слушал.

— Нет, ты мне скажи: у нас в королевстве сколько королей? Один! А сколько ему карет нужно? Ну, для себя, для жены, для придворных… Десяток-другой, не больше! Так какого ж дьявола у нас на огороде каждый божий день по карете вызревает?! Куда это барахло девать прикажешь?! Даже на дрова эта дрянь не годится — лак воняет…

— А я тебе сколько раз говорил: не ленись, срывай их с утра пораньше, пока еще маленькие! — не выдержал лесничий. — Замечательные бы игрушки для детворы получались. И вообще, король говорит: пусть растут. Он надумал это… дил-ли-жанс до соседского королевства пустить. Пригодятся.

— А всё доченька твоя, зараза, — никак не унималась супруга, — Золушка-сиротинушка… Сдвинула нам, видите ли, реальность и усвистела с муженьком в свои полкоролевства! Эх, мало я ее драла, мало!

Как всегда, когда ругали его любимую дочь, лесничий начал закипать:

— А чем, спрашивается, тебе плохо живется? Одними цветами, вон, так расторговалась — в шелке-бархате вместе с дочерьми ходишь. Еще бы, каждое утро под окном — пять розовых кустов, сажать-поливать не надо! Горох и чечевицу тебе птички перебирают, — тут он с ненавистью отодвинул от себя тарелку, — полы зайцы с белками моют… Нет, и зудит, и зудит…

Лесничий, грохоча стулом, резко встал из-за стола, снял с полки большую банку с белым порошком и потопал к двери.

— Ты куда это? — беспокойно осведомилась жена.

— Куда-куда… Крыс травить!

Вообще-то, лесничий был человеком незлобивым и терпеливым. Но с тех пор как он однажды застал свою супругу в объятиях дюжего усача в кучерском камзоле, крыс в королевстве его стараниями заметно поубавилось.

©Юлия Боровинская, 2005

Юлия Боровинская

У самого синего моря

— Говорят тебе: воротись, поклонись рыбке, — раздраженно топнула ногой Старуха. — Царицей хочу быть!

— Так ведь ты, матушка, уже того… — смущенно покашлял Старик, — одно царство профукала…

— Я, значит, профукала?! — окончательно взъярилась Старуха. — А кто, спрашивается, молодую наивную женщину одну на троне бросил, а? Да еще с малым ребенком на руках! Сам усвистел развлекаться, а я… Чем мне, скажи на милость, было от дармоедов всяких отбиваться? Мечом?! Ничего, теперь умнее буду — сразу войско найму, пусть только попробует какой-нибудь паразит во дворец сунуться! Да и поопытнее стала — сумею уж как-нибудь с царством управиться.

— Но…

— Не нокай! Сам-то к кому приперся, когда молодость и здоровье порастряс?! Смотри у меня: враз выставлю! Иди потом, просись к какой-нибудь своей бывшей шалаве в свинарник пожить! Давай-ка топай к рыбке без разговоров!

Старик закинул невод на плечо и побрел к синему морю, которое он когда-то так лихо бороздил на своем корабле. А Старуха всё пряла свою пряжу. Пряла и распускала, пряла и распускала… Привычка.

©Юлия Боровинская, 2005

Юлия Боровинская

Эпизод

Аладдин уныло бродил по подземелью, вороша груды драгоценностей в поисках волшебной лампы. Под руку ему всё время попадалось старое огниво…

©Юлия Боровинская, 2005

Юлия Боровинская

Большой секрет для маленькой компании

— Что, и слонов видел? — недоверчиво спросил Хрущев.

Гагарин покопался в куче фотографий и вытянул несколько штук:

— Так вот же они. А вот черепаха.

— Мы думали, что мир устроен просто, — раздумчиво проговорил академик Капица. — А он по сути своей сложен. Оказывается, природа вовсе не ищет простоты. И не боится эпициклов…

— И все-таки я не понимаю, — нахмурился Хрущев. — А кругосветные путешествия как же?

— Видимо, на подходе к краю мира существует некая складка или даже щель пространства, мгновенно переносящая любой попадающий в нее объект на противоположную сторону…

— Очень может быть, — вмешался Королев. — Только вот народу говорить об этом ни в коем случае нельзя. Потому что начнутся вопросы: что едят слоны? откуда черепаха? и кто, собственно, нагородил весь этот зверинец? И опять вместо науки станет религия.

— Но народу нужна правда! — горячо возразил Хрущев. — Пусть даже и религия! Главное, чтобы под руководством Коммунистической партии!

— Приехали! — сказал Гагарин. И махнул рукой. А Королев терпеливо начал объяснять:

— Религия существовала тысячи лет. И ничего не изобрела. А наука всего за один век создала и паровоз, и атомную бомбу. И если снова будет религия, мы так и останемся: на паровозе и с атомной бомбой. Вы этого хотите?

Стало тихо. Хрущев задумчиво скреб в затылке.

— Ладно, — наконец решился он. — В печать дадим вот эти фотографии сверху, где слонов не видно под земным диском и можно подумать, что земля круглая. А народ мы обманывать не станем. Просто кое о чем умолчим.

Да, вот еще что. Юра, — обратился он к Гагарину. — Ты когда в Америку поедешь, поговори на эту тему с тамошним президентом. А то они не сегодня завтра своего человечка в космос запустят. Чтобы не проболтались случайно.

— Так он же капиталист, Кеннеди этот. Вдруг он за религию?

— Джек-то? Нет, Джек, хоть и капиталист, но мужик умный. Он поймет. Ему тоже бомбу покруче атомной хочется.

©Юлия Боровинская, 2005

Юлия Боровинская

Архипины

Архип Прямоходящий просветлился уже совершенно и потому потребовал, чтобы его отныне именовали Архатом Прямоходящим. Так, дескать, истинней.

Простоватые его соплеменники спорить с мудрецом не стали, сказали: “Ну, Архар так Архар!” И даже пару рогов ему на шапку присобачили от дремучего невежества и чистоты помыслов.

Так Архип Прямоходящий на собственном опыте узнал, что слово — клевета, даже если молчанье — ложь.

Архипу Прямоходящему очень нравилось по грибы ходить. Однако есть их — не ел. То ли думал, что грибы — почти уже животные, то ли просто не любил. Срежет бывало гриб специальным ножичком, да тут же его и бросит.

Спросили его: