Роберт Хайнлайн - Нам, живущим Страница 50

— Минуточку. А почему вы предполагаете, что фабрика теперь вообще ничего не стоит?

— В этом нет необходимости. Если бы вы вели подсчеты для более короткого периода времени, затраты на фабрику выражались бы процентами амортизации за этот более короткий период. Вы произвели бы меньше продукции, и все остальное уменьшилось бы пропорционально. Окончательная стоимость единицы продукции осталась бы такой же, но мы ведь решили пройти полный цикл, от начала до конца производства. Но полно, полно, вы просто тянете время. Как там моя расписка? Вы должны мне сто сребреников.

Перри сосчитал свои фишки и широко улыбнулся Дэвису.

— Придется вам подождать у моря погоды. У меня всего девяносто два сребреника. И еще четыре игральные карты, которые вы можете включить в баланс.

— К чему мне игральные карты. Я банкир, а вы обещали заплатить.

Перри пожал плечами и не ответил.

Дэвис продолжил:

— Замечательно, теперь переходим к следующему этапу игры. У вас перепроизводство в четыре единицы, и вы не можете полностью погасить свою расписку, данную банку. Но банкир ценит вашу платежеспособность. Ваш исходный залог все еще в цене, а банкир считает, что условия по существу стабильные. Он рефинансирует вас, чтобы вы снова могли организовать производство. Вы даете новую расписку, на этот раз на сто восемь сребреников, и у вас на счету оказывается сто сребреников. При этом банкир предостерегает вас не совершать ошибку перепроизводства. И вы уходите, несколько озадаченный, поскольку не понимаете, где ошиблись, но банкир-то, верно, прав, ведь у вас осталось в итоге четыре карты, которые вы не смогли продать. Вы решаете, что рынок способен переварить лишь пятьдесят девять карт вместо произведенных вами шестидесяти трех. Вы повторяете все сначала и на этот раз производите только пятьдесят пять карт, что, с учетом четырех оставшихся с прошлого раза дает как раз пятьдесят девять, которые можно продать. Каков результат?

— Ну, как, выход в ноль, я полагаю.

— Неужели? В последний раз вы потратили на зарплаты сорок четыре сребреника и тридцать на материалы, чтобы создать шестьдесят три игральные карты. Сколько вы потратите на этот раз?

— Сейчас я посчитаю. Сорок четыре и тридцать в сумме семьдесят четыре. Труд и материалы в расчете на одну единицу — одна шестьдесят третья часть от этого. — Перри принялся считать на логарифмической линейке. — Получается 1,1175 сребреника на карту. На этот раз мне предстоит произвести пятьдесят пять карт. Пятьдесят пять на один запятая тысяча сто семьдесят пять — получаем шестьдесят четыре и семь десятых сребреника.

— Эти люди купили тридцать семь карт на свои семьдесят четыре сребреника. Что они смогут купить в этот раз?

— Тридцать две с мелочью.

— Точно. Своему самому крупному сегменту рынка вы продаете на пять карт меньше, чем в прошлый раз. В результате единственного разумного курса действий у вас останется еще больше карт, некоторые люди останутся без работы, вы создадите меньше реальной выгоды для общества и станете еще дальше от погашения своей расписки банку, ведь теперь вы должны сто восемь сребреников, а выплатить можете только девяносто один.

— Девяносто один? У меня вышло девяносто два.

— Все же девяносто один. Вы, быть может, забыли, что проценты со ста восьми сребреников составили уже одиннадцать.

— Действительно. Я посчитал, что десять, как в прошлый раз. И что же теперь? Похоже, меня ждет банкротство.

— Погодите секунду. Вы понимаете, чем было вызвано перепроизводство в первый раз?

— Ну конечно, банкир получил у меня деньги, но не потратил их на мой товар. Все остальные тратили свои деньги по мере поступления.

— Тогда в чем проблема?

— Думаю, что дело, возможно, в процентах, которые вы назначили. Если бы мне не нужно было платить проценты, я вышел бы в ноль.

— Не торопитесь. Разница была немного другая, поэтому нельзя сравнивать. Даже банкирам нужно есть. Зачем банкиру управлять банком, если за это не платят? Скажите, каким был бы эффект, если бы кто-то другой сохранил часть своего дохода вместо того, чтобы потратить все?

— Ой-ой! — Перри хлопнул себя по бедру. — Понимаю! Если кто-то еще сохраняет доход, полученный в этом цикле, возникает дисбаланс и перепроизводство.

— Именно. В задаче, которую мы только что расписали, я сделал банкира бережливым злодеем просто потому, что банки нарушали больше других. Они устанавливали как можно более высокие процентные ставки и почти ничего не тратили, тогда как работягам в большинстве своем приходилось тратить все, что они получали, по ходу спектакля. Но все поголовно были виновны в экономическом преступлении бережливости, потому что не использовали свою покупательскую способность «по полной программе», и так приводили себя к банкротству — и отец, чья жизнь была застрахована, и ребенок с его копилкой для монет.

— Погодите минуту, магистр Дэвис. Мне кажется, что сэкономленные деньги, в конечном счете, все равно используются для приобретений, пусть даже через несколько лет. Со временем все сбалансируется. Должны были найтись какие-то потребители, которые тратили свои сбережения в нашем первом цикле и так компенсировали экономию других.

— Они были, разумеется. Если сбережения действительно хранятся в чулке, вреда от этого нет. Выравнивание происходит, нераспроданные остатки продаются в следующем цикле. Но большая часть денег сохраняется совсем иначе. Обычные люди вкладываются в страхование жизни и помещают деньги на сберегательные счета. Промышленники и финансисты вкладываются в наращивание основного капитала — то есть используют деньги для увеличения объемов производства. В любом случае деньги служат для производства новых вещей.

— Но как это может навредить? Мы ведь только что показали, что деньги, использованные для производства, создают дополнительную покупательскую способность, которая идет на произведенные товары.

— Это верно, но вы смотрите лишь на один фрагмент картины. Послушайте внимательно, это важнейший момент: потенциальная покупательская способность, не перешедшая в потребление, но сохраненная и инвестированная в производство в более позднем цикле, в обоих циклах фигурирует в затратах. Будучи реализованной во втором цикле, она оказывается нужна в этом цикле и не компенсирует дисбаланс первого. К примеру, если деньги, сэкономленные в вашем цикле игральных карт, экономились с целью финансирования цикла производства мармелада, каждый сребреник этих денег стал бы частью стоимости мармелада и был бы нужен для приобретения мармелада потребителями. Для приобретения игральных карт эти деньги не стали бы доступны. Чтобы сделать данное изложение более точным, следует упомянуть, что время от времени фонды основного капитала тратятся на потребление и что деньги иногда полностью изымаются из производства, но это также создает безработицу и все сопутствующие напасти. Паника 1907 года имела именно такую природу — ее искусственно вызвал Банк Моргана и его интересы.