Андрей Чертков - Миры Стругацких: Время учеников, XXI век. Возвращение в Арканар Страница 51

Увы, пока это было невозможно. Думать сейчас было не приятным развлечением, а тяжкой обязанностью, которую он поначалу взвалил на себя сам, а потом — внешние обстоятельства. Тот же Мбога, спокойно спящий в его номере. Но винить его в этом (в том, что взвалил, а не в том, что спал) было трудно и несправедливо. Конечно, в том, что рассказал ему Тора-охотник, имелась толика нездорового безумия, волнующая воображение намеками на некое чудо, но Леонид Андреевич не очень-то верил в чудеса. Это странно, но за все года своей карьеры космонавта он не наблюдал ни одного мало-мальски завалящего чуда. Все поддавалось научному объяснению. Вселенная действительно оказалась насквозь рационалистичной. Кажется, кто-то очень давно утверждал, что мироздание вмещает в себя бесконечное множество потенций и задача Разума — реализовать одну из них, сформировать вселенную под стать себе, под стать своим убеждениям. Древнее небо вмещало богов и демонов, современный космос вмещает пустоту и звезды с редкими островками цивилизаций, которые человечество разрешило себе помыслить. Почему Странников назвали Странниками? Не марсианами, не инопланетянами, а Странниками? И теперь мы спотыкаемся о Странников на каждом шагу. Вернее, не на самих Странников, а на их следы, мусор от былой деятельности.

Обречено ли человечество на такой конец — стать легендами у тех, кто будет потом, кто придумает эту Вселенную совсем по-другому?

Горбовский вздохнул и сел на тахте, сбросив плед на пол. Захотелось есть. На кухне горел свет, окошко Линии Доставки было распахнуто, и там толпились горшочки, кувшинчики и упакованные в пленку огурцы. За большим столом широко расположился Марио Пратолини, перед ним, как вымуштрованная армия, стройными рядами стояли все те же горшочки и кувшинчики, и турист-физик осматривал их суровым глазом придирчивого полководца.

— Кушать хочется, — объяснил Леонид Андреевич.

— Может быть, поэтому мы и спим по ночам, — предположил Пратолини, пододвигая Горбовскому пару дивизий своей доблестной армии. — Своего рода защита, выработанная эволюцией: не хочешь слоняться по ночам в поисках бешеного мамонта — спи в пещере, завернувшись в шкуру.

В горшочках были салаты.

— Ага, — сказал Горбовский, — любопытная, но не оригинальная точка зрения. Не вы первый намекаете на решающую роль лени в эволюции хомо сапиенс сапиенс. А кстати, Марио, как ваши успехи на охотничьем поприще? Добыли череп тахорга?

Марио помрачнел, откусил огурец и стал жевать, кажется, вместе с пленкой.

— Тахорги уже не актуальны, Леонид Андреевич. На повестке дня — русалки. У всех есть тахорги. Куда ни придешь — у всех на стене висит череп тахорга. Столько тахоргов на Пандоре не водится.

— Я тоже хочу череп тахорга на стену, — объявил Леонид Андреевич. — Никогда не думал, что есть такие мелкие экземпляры… А что вы там сказали о русалках, Марио? Наступил сезон ловли русалок?

Марио осмотрелся, достал из-под стола початую бутылку вина и пересел поближе к Горбовскому. Оказалось, что от физика ощутимо пахло вином. Леонид Андреевич заглянул под стол, где прятался основной резерв ставки, но отказываться от стакана не стал. Ему самому хотелось напиться.

— Они есть, — прошептал Марио, отхлебнув из своей емкости.

— Русалки? — таким же шепотом спросил Горбовский.

Марио кивнул.

— Странные легенды гуляют по Базе, — продолжил физик, — но, чтобы их услышать, надо побродить по лесу. Жак мне много чего рассказал, только во все это не веришь, пока не увидишь.

— Расскажите мне про русалок, — попросил Леонид Андреевич. — Я люблю русалок.

— Сначала я подумал, что это утопленники. Целое озеро утопленников, вернее — утопленниц. Но они шевелились… Говорили… — Марио помолчал. — А потом началась заварушка с гнездом ракопауков, и мы потеряли это место. Может быть, мне обратиться в КОМКОН? Рассказать… У меня, конечно, нет никаких доказательств… Даже Жак говорит, что он ничего не успел рассмотреть… А ведь я думал, что все это шутки, легенды для туристов.

Леонид Андреевич, подперев ладонью щеку, с некоторой жалостью смотрел на Марио. Вот ведь беда. Физик, специалист по субатомным структурам, увидел русалок. И что, спрашивается, ему теперь делать? Научный долг требует немедленно привлечь специалистов к расследованию этого происшествия, к установлению контактов с цивилизацией русалок, а с другой стороны — это звучит как-то… как-то слишком сказочно. Цивилизация русалок. Оксюморон какой-то. Что делать, если на винт твоей лодки намотается борода водяного?

— Вы что можете посоветовать, Леонид Андреевич?

— Ничего, — честно сказал Горбовский. — Доказательств никаких нет. Я вам верю, Марио. Верю, что вы видели нечто, похожее на русалок, но я вообще доверчивый человек. Попробуйте поговорить с доктором Мбогой. Он сейчас спит наверху.

— Русалки — это не самое загадочное, — объявил Марио, наливая второй стакан. — На Земле есть русалки, в книжках есть русалки. Русалка на ветвях сидит. И кто это догадался ее туда затащить…

— Пушкин, — подсказал Горбовский. Физик окончательно опьянел, и Леониду Андреевичу стало совсем неловко. — Вам надо лечь спать, Марио.

Марио не возражал. Опираясь на Горбовского, он дошел до своего номера, но в дверях остановился.

— Это все бред и чушь, но, говорят, на Пандоре нельзя у-м-м-мереть. Представляете, Л-л-леонид Ан-андреевич, тахорги там, орнитозавры там, пауки… рако… Ничего не страшно… Ба-бах! Бум! Оказался он живой… Вид только какой-то… Мхом они все заросли… Покрылись…

Пришлось завести физика внутрь и уложить в постель. Он бормотал еще что-то про пауков, которые раки, про русалок, про лесовиков и лесничих. Для специалиста по субатомным структурам у него были глубокие познания в сказочном фольклоре.

Убирая посуду на кухне, Леонид Андреевич размышлял о словах Марио. Все можно было списать на его, мягко говоря, невменяемое состояние, но вот что его довело до такого состояния? Охота повлияла? Вино? «А ведь я сказал, что верю ему…» Хм, вера… Вера — это готовность принять некий порядок вещей без специальных доказательств — «из общих соображений», «по определению», «из уважения к авторитету» или по любым другим причинам. В этом смысле неверующих людей вообще не существует, что бы мы там ни говорили об окончательной победе над религией. Все мы вынуждены верить, ибо, как правило, проверить возможности (да и желания) не имеем. В частности, мы верим, что бога нет. Основания для такой веры могут быть самые разные, но без веры как таковой все равно обойтись не удастся. Хотя интересно представить себе человека, совершенно убежденного в существовании Бога — некой сверхличности, оказывающей непосредственное и мощное влияние на твою судьбу. Впрочем, это должен быть человек с могучим воображением! Только человек с могучим воображением оказался способен сказать «Верую, ибо абсурдно». В сравнении с этим как-то бледнели субэлектронные структуры, русалки и даже ходячие покойники.