Скотт Вестерфельд - Мятежная Страница 51

Тэлли слишком поздно поняла, какими глазами она уставилась на Шэй после такого предложения.

Шэй кивнула.

— Ты не хочешь, да? Яснее ясного.

— Нет, я расскажу. Честное слово.

— Ну да, конечно.

Шэй отвернулась, вытащила из миски опущенный в суп кусок хлеба и яростно вонзила в него зубы.

— Я расскажу. — Тэлли прикоснулась к плечу подруги, а Шэй не отстранилась. Она обернулась и устремила на Тэлли взгляд, полный надежды. — Я обязательно все расскажу ему, обещаю.

ОТВАГА

Вечером она ужинала в одиночестве.

После того как она целый день сама пилила деревья, деревянный стол в столовой ее перестал пугать. Рисунок древесины излучал крепость, надежность, а разглядывать извивы волокон было легче и приятнее, чем предаваться раздумьям.

Впервые за все время Тэлли заметила однообразие пищи. Опять хлеб, опять жаркое. Пару дней назад Шэй сказала, что сочное мясо в жарком — это крольчатина. Не сублимированное соевое, как в пакетиках «СпагБола», а настоящее мясо настоящих животных, обитавших в тесном загончике на окраине поселка. Мысль о том, что кроликов забивают, сдирают с них шкурку и пускают мясо на приготовление пищи, вполне подходила под настроение Тэлли. Как и все прочее в этот день, еда казалась грубой и жесткой.

После обеда Шэй с ней почти не разговаривала, а что сказать Крою, Тэлли так и не придумала, поэтому до конца рабочего дня трудилась молча. Медальон доктора Кейбл становился все тяжелее и тяжелее. Тэлли казалось, что цепочка обвивает ее шею, будто лиана, что вокруг этой лианы разрастаются кусты и деревья — как те, которые своими корнями обхватили железнодорожные рельсы. Ощущение было такое, будто в Дыме все до одного знают, что такое это сердечко на самом деле: знак ее предательства.

«Смогу ли я теперь остаться здесь?» — гадала Тэлли. Крой заподозрил ее во лжи. Пройдет немного времени — и это поймут все остальные. Весь день у нее из головы не выходила жуткая мысль: «Может быть, Дым — то место, где мне предназначено жить судьбой, а я все испортила, придя сюда шпионкой».

И вот теперь Тэлли, вдобавок ко всему, встала между Дэвидом и Шэй. Она ничего не делала, а вроде как отбила парня у лучшей подруги. Будто ходячий яд, она отравляла и убивала все, к чему прикасалась.

Тэлли вспомнила об орхидеях, распространяющихся по долинам предгорий, о том, как эти чудесные цветы отбирают жизнь у других растений, как они омертвляют саму землю — эгоистичные, неудержимые. Тэлли Янгблад тоже сорняк. Только, в отличие от орхидей, сорняк уродливый.

Она доедала жаркое, когда напротив нее за стол сел Дэвид.

— Привет.

— Привет.

Тэлли через силу улыбнулась. Несмотря ни на что, видеть Дэвида ей было приятно. Сидя за столом одна; она вспомнила о времени после дня рождения, когда она торчала в корпусе, оставаясь уродиной, хотя все знали, что она должна была уже стать красоткой. Сегодня впервые с того дня, как она попала в Дым, Тэлли ощущала себя уродливой.

Дэвид наклонился к столу и протянул ей руку.

— Тэлли. Прости меня.

— Простить? За что?

Он повернул ее руку вверх ладонью, покрывшейся свежими водянками.

Я заметил, что ты не надеваешь перчатки. После того, как пообедала с Шэй. Нетрудно было догадаться почему.

— Ну… да. Они мне не то чтобы не нравятся. Я просто не смогла их надеть.

— Понимаю, конечно. Это я во всем виноват. — Он обвел взглядом столовую, наполненную дымниками. — Мы можем уйти отсюда? Мне нужно кое-что сказать тебе.

Тэлли кивнула, ощущая холодное прикосновение цепочки и помня об обещании, данном Шэй.

— Хорошо. Мне тоже кое-что нужно тебе рассказать.

Они пошли по поселку, мимо костров, которые уже гасили, забрасывая дерном; мимо окон, за которыми загорались свечи и электрические лампочки; мимо горстки малышей-уродцев, гонявшихся за убежавшим цыпленком. Дэвид привел ее на гряду холмов, откуда Тэлли впервые увидела Дым, к плоскому прохладному камню, вокруг которого росли деревья. За деревьями открывался вид на долину. Как обычно, Тэлли замечала, как ловки и изящны движения Дэвида, словно бы он давно «на ты» с каждым поворотом тропинки, каждым уступом. Даже красавцы и красотки, чьи тела идеально сбалансированы, чьи фигуры созданы, чтобы идеально выглядеть в любой одежде, не двигаются с такой безупречной легкостью.

Тэлли нарочно отвела взгляд от Дэвида. Внизу, на равнине, в лунном свете зловеще белели орхидеи — замерзшее море у темного берега леса.

Дэвид заговорил первым:

— Ты знаешь, что ты — первая беглянка, пришедшая сюда совсем одна.

— Правда?

Он кивнул, не отрывая глаз от белых цветочных полей.

— Чаще всего беглецов привожу я.

Тэлли вспомнила последнюю ночь перед уходом Шэй из города и разговор о том, что ее заберет загадочный Дэвид и отведет в Дым. Тогда Тэлли с трудом верилось, что такой человек в самом деле существует. А теперь он сидел рядом с ней и выглядел вполне реальным. Он относился к миру серьезнее любого из знакомых Тэлли уродцев — даже более серьезно в действительности, чем взрослые красавцы вроде ее родителей. Странно: его взгляд отличался почти такой же напряженностью, как у жестоко-красивых чрезвычайников, но при этом был лишен холодности.

— Раньше этим занималась моя мама, — сообщил Дэвид. — Но теперь она слишком стара.

Тэлли облизнула пересохшие губы. В школе им постоянно твердили, что уродцы, не подвергшиеся операциям, постепенно теряют здоровье.

— О, мне очень жаль. Сколько же ей лет?

Дэвид рассмеялся.

— Да нет, она еще в полном порядке. Просто уродцам легче доверять кому-то вроде меня, кто ближе им по возрасту.

— Ну да, конечно.

Тэлли вспомнила, какое впечатление на нее в первый день произвел Босс. А всего через пару недель она стала намного спокойнее смотреть на людей самого разного возраста.

Иногда несколько уродцев отправляются в путь сами по себе, имея в своем распоряжении шифровки вроде той, что тебе оставила Шэй. Но меньше трех-четырех человек в группе никогда не бывает. Никто еще не приходил сюда один-одинешенек.

— Ты, наверное, считаешь меня идиоткой.

— Вот уж нет. — Дэвид взял Тэлли за руку. — Я считаю, что ты повела себя очень храбро.

Она пожала плечами.

— На самом деле не такое уж ужасное у меня получилось путешествие.

— Храбрость нужна не для того, чтобы проделать путь, Тэлли. Мне случалось в одиночку одолевать гораздо большие расстояния. Я говорю о том, что ты покинула дом. — Он провел копчиком пальца по потрескавшейся ладони Тэлли. — Я просто представить себе не могу, как бы я сумел уйти из Дыма, бросить все, что мне знакомо, понимая, что, скорее всего, никогда не вернусь назад.