Сергей Плеханов - Заблудившийся всадник Страница 51

— Эй, ворона́ бьются! — крикнул кто-то из гребцов.

Ильин вздрогнул. Прямо по курсу ладьи в вышине трепыхался многокрылый черный клубок. Время от времени птицы разлетались в разные стороны и снова кидались друг на друга, роняя перья.

— Плохая примета, — нахмурился Ильин. — Быть войне.

— Так то и без воронов ясно, — отозвался Поздей. — Князь Ярослав варяг по какую лихоманку привел?

— Верное твое слово, — кивнул рулевой. — Чтоб ему на вторую ногу охрометь. Столько годов в мире и благоденствии прожили. Почитай, как Владимир Святославич на Царьград ходил — лет тому уж тридцать, наверное, будет — с той поры и не было брани. А теперь этот змееныш смуту затевает, опять на наших загривках вся тягота военная повиснет.

— Да уж, от варяг, да от наших княжих мужей не жди добра, для них люди, что солома, — сказал широкогрудый гребец, сидевший, опершись спиной о мачту.

VIII

— Что такое КБ? — спросила Анна.

— Откуда ты взяла это?.. Я разве говорил при тебе?.. — удивленно отозвался Ильин.

— Слышала, как ты Василию объяснял про ваше времяпрепровождение.

Ильину не по себе стало — он припомнил, как рассказывал Овцыну: «Зашел к приятелю на работу — он в КБ мается. Как раз чей-то день рождения был — заперлись, выпили как следует, у кого-то ключи от пустой квартиры оказались, поехали туда, стали вызванивать „куриц“»…

— Так что такое КБ? — повторила Анна.

— Ничего хорошего, — мрачно сказал Виктор. — Конструкторское бюро.

— А что там делают?

— У кульманов — чертежных досок — по целым дням треплются: про тряпки, про летающие тарелки…

«Слава богу, про „куриц“ не спросила — наверное, не поняла, чистая душа», — со стыдом подумал Ильин.

— Хоть бы одним глазком взглянуть на все это, — вздохнула Анна.

Ее не переставало удивлять скептическое отношение Виктора к своему времени. Хотя он уже тысячу раз рассказывал ей об издержках цивилизации, сделавших жизнь горожанина в конце XX века далеко не такой идилличной, какой она представлялась мечтателям вроде Веры Павловны из «Что делать?», Анна все же не могла себе представить, как можно не любить мир самодвижущихся экипажей, электричества, эскалаторов, огромных летательных аппаратов, телевидения и пересадки сердца…

— Знаешь, я для тебя прозвище придумал. Целый год оно вызревало. Буду тебя в честь твоей любимой героини Верой Павловной звать.

— Ради бога, я совсем не обижусь, мой повелитель… Расскажи мне, пожалуйста, о твоей жене. Почему вы развелись?..

И Анна снова прильнула к нему.

Выдался один из тех редких часов, когда они могли остаться вдвоем. Овцын ушел к реке вместе с бурлацким «шишкой» — так здесь именовали руководителей ватаг, проводивших суда вверх по Ловати, — чтобы многоопытный артельщик определил, смотря по грузу, сколько людей потребуется на переход до волока.

Лежа на кипах свежего духовитого сена у стены постоялого двора, Виктор и Анна видели все, что делалось у воды, на деревенской улице и в огородах. Народу в деревне было немного — старухи да мелюзга, — все трудоспособные с раннего утра разбрелись по пойме. Повсюду, куда глаз хватал, шел покос — то и дело то в одном, то в другом месте ярко вспыхивали отсветы солнца на косах.

Постоялый двор, дававший приют путникам и бурлакам, был также пуст — все его немногочисленные на эту пору обитатели были в разгоне. Только к вечеру ожидались хлебные барки с верховьев — на них должна была вернуться ватага, водившая караван немецких гостей к волоку на Двину.

— Поцелуй меня сюда, — попросила княжна.

Ильин провел губами по обтянутой шелковистой кожей ключице, медленно отвел рукой расшитый ворот полотняной рубашки.

Грудь княжны порывисто вздымалась. Все поплыло перед глазами Ильина.

— Я обожаю тебя, — простонала Анна.

Виктор на мгновение поднял голову, чтобы занять более удобную позицию, и вдруг ощутил чей-то взгляд. Разом придя в себя, он резко повернулся и встретился глазами с большим черным псом, который внимательно разглядывал их с княжной, неспешно помахивая закрученным хвостом. С высунутого языка падали частые капли.

— Что ты? — княжна погладила Ильина ладонью по щеке.

«Не вовремя мы это затеяли… И вообще — говорил же: не надо, не надо!.. Размазня!» — Виктор исполнился презрения к самому себе. Считал, что из всей их команды по-настоящему ответственный человек — он сам, и вот…

— Ну что ты? — по-прежнему не открывая глаз, повторила Анна. Голос ее звучал глухо и многообещающе.

— Я пошутил, — вдруг брякнул Ильин, свирепо глянув на пса.

И почувствовал, как мгновенно напряглось тело княжны.

Анна отвела его руку, села. В глазах ее стоял ужас. Быстро запахнув ворот, она вскочила и бросилась вниз по пологому склону к Ловати.

Сознание Ильина заторможенно пыталось удержать образ того, что минуту назад творилось с ним. И тут, словно льдина, вынырнувшая из неведомых глубин, возникла фраза. Виктор прямо-таки физически почувствовал ее обжигающее прикосновение где-то у темени: «Женщина может простить все, кроме насмешки»…

— Кто это сказал? — потерянно спросил себя Виктор. — Скорее всего француз какой-нибудь, это в их духе… Скотина ты, дружок…

И закричал:

— Я подлец, Аня! Я дурак!

Но она со всех ног бежала в сторону пристани. И вряд ли слышала его.

— Трещина… — произнес Ильин, поднимаясь с сена. — Это трещина.

И, схватив попавшийся на глаза камень, запустил в пса.

IX

Деревня Черный Бор вытянулась по гривке высокого берега Ловати. В неверном жемчужном полусвете очертания крыш с длинными изогнутыми коньками напоминали варяжские ладьи. Молочный диск луны, рассеченный узким облаком, стоял над верхушками ближнего леса. Каждый куст, каждая жердь прясла, огораживавшего селение, отбрасывали бесконечные тени.

Ильин и Овцын, осторожно ступая по травянистому косогору, двигались от деревни в сторону реки. На прибрежной луговине темнели невысокие строения.

— Верно говорят, что на банище нечистой силе раздолье, — свистящим шепотом сказал Василий. — Тут тебя и удавят, и в воду бросят. Никто и крика твоего предсмертного не услышит.

— Будет стращать… И так не по себе.

Но Овцын не унимался.

— А что, если уж мы нежить ловить идем, о ней и говорить самое время. Настраиваться надо — сам же советовал… Ко всему приготовиться не вредно — ты баенника ждешь, а на тебя водяной кинется или русалки защекочут. Тут им самое место гулять — видишь, ракита над речкой склонилась, они в ветвях ее и любят сидеть…