Юрий Тупицын - Дальняя дорога Страница 51

— Да будет так, — с некоторой заминкой ответил Лорка.

— Ты только не подумай, что я шучу. — Тимур хмыкнул, как-то странно поглядывая на товарища. — Ты говоришь, врачи уверены. А я вот не уверен, что остался прежним Тимуром Корсаковым.

Лорка не сразу переварил услышанное.

— Что? Не понимаю!

— И не надо. Если я расставлю точки над «и», то начнётся волокита. Ты, как командир разведотряда, сочтёшь нужным сообщить обо всем Ревскому. Тот, тоже из чувства долга, информирует Совет космонавтики. И не исключено, что не видать мне Кики как своих ушей. А мне надо быть на Кике. Для успеха предприятия, понимаешь?

Разглядывая Тима, Лорка покачал головой.

— Нет, так и не понимаю.

— Я же говорю, и не надо! — с сердцем сказал Тимур. — Ты просто поверь мне, как верил раньше. Как только наш корабль выйдет на разгон, я расскажу тебе обо всем без утайки.

Лорка молча смотрел на своего друга, точно хотел прочитать его мысли.

— Федор, — укоризненно проговорил Тимур, выдерживая его испытующий взгляд, — я ведь мог и не говорить тебе ничего. Но я сказал. И ровно столько, сколько сейчас нужно.

— Ну, будь по-твоему. — Лорка встряхнул Тима за плечо. — Возьму грех на душу, промолчу.

Проводив взглядом глайдер, на котором улетел Лорка, Тим сложил в стерилизатор грязную посуду, подбросил в костёр несколько сучьев и задумался, глядя на огонь.

— Пожалуй, я поступил именно так, как и должен был поступить, — подумал он вслух и, словно спохватившись, достал из кармана обрывок бумаги, которая обычно используется для упаковки продуктов. На клочке была безграмотная надпись, сделанная корявыми, прыгающими буквами.

Глава 4

Дверь Лорке открыл не Соколов, а невысокая худенькая женщина с огромными темно-карими глазами и пышной копной светлых волос, которая казалась тяжеловатой для тонкой стройной шеи. Лицо типично русское, а вот в особой грации фигуры и фарфоровой белизне кожи проглядывали классические японские черты — причудливо перепутались расовые признаки в двадцать третьем веке.

— Татьяна Соколова? — спросил Лорка, позаботившийся узнать имя жены эксперта.

— А вы Федор Лорка, — безо всякого воодушевления констатировала хрупкая женщина. — Входите.

Когда Федор проходил коридором в гостиную, одна из дверей вдруг приоткрылась и оттуда выглянули две пары живых и любопытных черненьких детских глаз.

Гостиная была простой и, если можно так выразиться, естественной. Обычные стены, обыкновенная мебель — стол, кресла, огромнейшая тахта, на которой могла разместиться вся семья Соколовых. В стене напротив тахты угадывался экран стереовизора, на полу — мягкий ковёр-мат, на котором удобно лежать, бороться, заниматься акробатикой и вообще делать все, что угодно детской душе. Ничего ультрасовременного вроде светящихся потолков, стен меняющейся расцветки или конформной мебели.

— Александра срочно вызвали в агентство, — сказала Татьяна, усаживаясь напротив Лорки. — Он поручил мне извиниться перед вами. Он скоро вернётся, иначе бы сообщил о задержке.

— Я не тороплюсь.

В коридоре послышалась какая-то возня, приглушённый смех.

Татьяна насторожилась, по её губам скользнула улыбка.

— Вы, очевидно, не работаете? Я имею в виду обязательную работу.

— Нет, я работаю. — У жены Соколова был чистый, мягкий голос, говорила она негромко, глядя на Лорку серьёзными неулыбчивыми глазами. — Я энергетик. Неделю посменно дежурю на центральной энергостанции Гренландии, а две отдыхаю дома. И тогда дети со мной.

— А когда вас нет?

— В интернате. Саша любит детей, но по-настоящему заботиться о них ему некогда. Вызовы, отлучки, разъезды. Очень беспокойная работа.

Лорка слушал её с улыбкой, но Татьяна ни разу не улыбнулась ему в ответ.

— А у вас работа беспокойная?

Татьяна на секунду призадумалась, а потом своим мягким голосом решительно проговорила:

— Простите, Федор, но я не думаю, чтобы вас заинтересовал характер моей работы. И, честно говоря, я терпеть не могу так называемых светских бесед — обо всем и ни о чем.

Лорка невольно улыбнулся этой прямолинейности, но Татьяна лишь нахмурилась, в голосе её прозвучала нотка досады:

— Давайте перейдём к делу, Федор.

Лорка не мог удержаться, чтобы не поддразнить её.

— А у меня, собственно, к вам нет никакого дела. Она тряхнула пышными волосами, её глаза-вишни стали совсем сердитыми, но не злыми.

— У вас есть дело к моему мужу. А я — может быть, это старомодно и недиалектично — придерживаюсь позиции Фейербаха: лишь муж и жена — вместе — составляют настоящего человека, а по отдельности — это лишь половинки. Все, что касается мужа, касается и меня. И у нас нет тайн друг от друга.

Лорка хотел было возразить, что Фейербах говорил, не о муже и жене, а просто о мужчине и женщине, но передумал: по существу, Татьяна была права. И ещё он подумал, что, может быть, Соколов специально отлучился в «агентство», предоставив жене вести разговор?

Татьяна будто подслушала его мысли.

— Если вы думаете, что Александр специально подставил меня для разговора с вами, то ошибаетесь. Он не из тех, кто прячется за спины других.

Лорка мысленно согласился с ней, а Татьяна продолжала:

— Вы хотите предложить Александру участвовать в экспедиции на Кику?

Лорка склонил в знак согласия голову.

— Угадали.

— Я вас прошу, — это «прошу» прозвучало почти как «приказываю», — не делать этого.

— Почему?

— Да потому что он согласится! Понимаете? Согласится! — Она было сорвалась на крик, но, вспомнив о детях, тут же приглушила голос. Голос звучал зло, но глаза у неё так и не стали злыми — они стали печальными, даже тоскливыми. — Он человек долга. Мы говорили об этом. Боже, как он бывает упрям в таких делах!

— Что же дурного в том, что согласится? Участие в экспедиции на Кику — большая честь, — осторожно сказал Лорка.

— Но он же не космонавт! Как вы не понимаете? Это же беспомощный человек во всем, что не касается экспертизы и социальных проблем! Вы думаете, я только из-за детей провожу дома две недели из трех? Из-за него тоже. А кто будет заботиться о нем на этой проклятой Кике?

— Я, — спокойно ответил Федор.

Татьяна смотрела на него с молчаливым недоверием, к которому, пожалуй, примешивалась и насмешка.

— Я, — повторил Лорка. — Приглашая его в разведотряд, я, как командир, беру на себя все заботы о нем. В том числе и заботу о его безопасности.

В вишнёвых глазах Татьяны появилось выражение интереса. Её взгляд беспокойно, требовательно обежал-охватил всего Лорку — литую, тяжёлую фигуру, открытое лицо, зеленые глаза, в которых читалась спокойная уверенность.