Андрей Бондаренко - Под Южными Созвездиями Страница 52

Песенка закончилась. Отзвучали вежливо-аристократические аплодисменты.

— Отличная и неподражаемая вещь, — одобрил Максим. — Сильная, стильная и выполненная, несомненно, в стиле Александра Вертинского. А ещё и очень в тему, мол: — «Любовь на Краю Земли…».

— Сильная, — смущённо шмыгнув носом, подтвердил Мегре. — Я даже, вопреки железобетонным принципам, впал в меланхолию и сентиментальность. А данные чувства, коллега, противопоказаны нашей с тобой профессии. Совсем и строго-настрого…

Последовали — одна за другой — другие песенки: все, как на подбор, про Любовь и путешествия по Дальним-дальним странам.

На Душе было светло и почему-то немного грустно.

«Словно бы заканчивается некий спокойный и весёлый жизненный период», — предположил Макс. — «Заканчивается…. А что, интересно, последует за ним? Знать бы. Наверняка, речь идёт о каких-то бесконечных и суетливых хлопотах…».

Потом за их столиком свои места заняли дон Луис и сеньорита Луиза. Они вчетвером — дружной компанией — немного перекусили-выпили и славно поболтали о всяких насквозь-романтичных штуковинах и не менее романтичных пустяках.

Постепенно разговор, струясь легко и непринуждённо, перешёл в философскую плоскость.

Сеньор Романо, с видимым удовольствием отхлебнув из высокого хрустального бокала легендарного сливового вина и многозначительно подмигнув Максу, заявил:

— В нашем с вами Мире каждый что-то таит в себе, какие-то надежды, честолюбивые замыслы, невыполнимые желания. Каждый бывает резок в своих суждениях, щеголяет надуманной оригинальностью взглядов и непримиримостью критических оценок…. Это сказал не я, а великий и непревзойдённый Александр Вертинский, причём, много-много лет тому назад. Тем не менее, актуальность этих мудрых фраз сохранилась до сих пор. И настоящему солдату (да и сыщику), необходимо сторониться всего вышеперечисленного. Но надо помнить и о том, что многим жестокосердным злодеям пороки, перечисленные Вертинским, наоборот, присущи. Более того, именно они, зачастую, и толкают людей к…, к различным странным и отвратным деяниям…. О, у нас, кажется, новая гостья. Прошу, друзья, обратить ваше внимание на её необычный наряд, — он, пользуясь тем обстоятельством, что Мегре и Луиза обернулись в сторону входной двери, где, действительно, наблюдался некий ажиотаж, протянул Максу небольшой светло-коричневый конверт и прошептал по-русски: — Запасной вариант — на случай, если понадобится надёжное убежище. И если надо будет что-либо надёжно спрятать. Или же кого-либо. В моей «Чёрной кошке», увы, нынче неспокойно. Полиция до сих пор дежурит. Даже несколько постов выставили…

А ещё через некоторое время в «La Golondrina blanka» заявился Питер Пен. В том смысле, что не в меру говорливый и красноречивый карибский мальчишка Пепе.

Сразу прошёл, ни на кого не обращая внимания, к их столику, на удивление вежливо — без всяких сомнительных шуточек — поздоровался и, предупредительно склонившись к уху дона Луиса, принялся что-то увлечённо нашёптывать.

— Ты, шалопай, это серьёзно? — заинтересовался сеньор Романо. — Очень важная, интересная и, главное, своевременная информация. Молодец, каналья смуглолицая. Я — твой должник. Сочтёмся, Бог даст. Если, понятное дело, не забудет — в сонме дел справедливых и праведных…. Господа. Дамы. Извините, но мы вынуждены вас — в срочном порядке — покинуть. Дела. Простите покорно — ещё раз…. Луиза, Душа моя хрустальная. Следуйте за мной…

Дон Луис и сеньорита Луиза, вежливо раскланиваясь и прощаясь с другими посетителями таверны, удалились.

Пепе, ни секунды не сомневаясь, занял одно из освободившихся за столом мест и, минут через семь-восемь, слегка перекусив, тихонько известил:

— С вас, мои странные и любознательные кабальеро, пятьдесят американских долларов…. Как это — за что? За сверх-эсклюзивную информацию, которой я недавно поделился с «Великим и Ужасным Господином всех хоббитов». Так у нас принято — за глаза, понятное дело, — величать сеньора Романо…. Ага, такса принята, как любит говорить мой троюродный братишка — успешный адвокат, специализирующийся на воспрепятствовании безнадёжных и — якобы — стопроцентных разводов. Мол, кто кого и с какой конкретной целью провоцировал — ещё предстоит доказать…. Итак. Дон Луис — обожает сумасшедших. Уточняю, местных сумасшедших. И интересуется ими. В том плане, что вновь и неожиданно возникшими…. Сегодня утром две симпатичные и слегка подгулявшие дамочки среднего возраста (в костюмах «а-ля развратная мадам Помпадур», понятное дело), остановили одинокого грустного хоббита, бестолково бредущего вдоль приморской набережной. Остановили и предложили…, ну, вы и сами, наверное, понимаете — что. Весьма настойчиво, надо признать, предложили…. Мой дорогой комиссар, не надо, пожалуйста, так пошло и безнадёжно краснеть. Вы же — видавший виды грубый детектив, а не скромная и, пардон, непорочная девица…. Впрочем, молчу, молчу. Ваши дела, кабальерос…. Короче говоря, означенный зачуханный хоббит тут же впал в самую натуральную истерику, начал истошно орать дурным голосом на совершенно непонятном языке, и — видимо от не шутейного испуга — несколько раз укусил наших сексуально-озабоченных барышень. Бывает…. В конечном результате, случайные прохожие дебошира оглушили, крепко спеленали и, вызвав полицию, доставили в городскую психушку, где трудится моя родная тётушка. Как узнал — сразу же припустил на поиски сеньора Романо. Мол, это происшествие, как известно всему Сан-Анхелино, по его профилю. Может, и денежка какая отвалится. Говорят, что дон Луис «коллекционирует» этих самых психов законченных, не умеющих говорить на наших языках. Хобби, мол, у него такое. Хобби и хоббиты…

Глава четырнадцатая

Неожиданный поворот

После того, как дон Луис — в сопровождении милой и стройной сеньориты Луизы — покинул «La Golondrina blanka», дружеская вечеринка (то бишь, её изысканно-романтический дух), сразу же пошла на убыль. И четверти часа не прошло, как гости, разодетые под крутых аристократов восемнадцатого-девятнадцатого веков, дружно и слаженно потянулись к выходу.

— Ну, и ладно. Не очень-то и хотелось. Бог им всем в помощь, — незлобиво резюмировала донья Розана, подошедшая к их столику. — Двойная выручка, не считая щедрых чаевых, оставленных на столиках, уже получена. Да и с недоедками-недопитками разберёмся с должной рачительностью. Не бродячим же собакам, в конце-то концов, выбрасывать-выливать. Или там хоббитам «перенесённым». Обойдутся…. Ну, ребятушки, посидим по-свойски? Без всякой спешки и с далеко идущими последствиями? Как считаешь, щекастик усатый?