Тимофей Печёрин - Технофобия Страница 52

— Вовка! — раздался под ухом знакомый голос, передаваемый по каналу мгновенной связи через сотни тысяч, если не миллионы километров, — это ты там так зажег?

В прошлом — Гриша Весельчак, боец из клана Черного Дракона. Сегодня — такой же как я, практикант УБСС по имени Григорий и по фамилии Веселов. Фамилия, конечно же, не настоящая, а производная от кланового прозвища, но Весельчак не растерялся, когда, для приема на работу понадобились его личные данные. Фамилию эту придумал с ходу, не задумываясь ни на мгновение.

— Конечно, — и не подумал скромничать я, — одним астероидом в Поясе Оорта стало меньше. А у тебя как дела?

— Вот, комету отловил, — с гордостью получившего «пять» первоклассника сообщил Гриша, — прихватил кусочек ядра для лабораторщиков. Сканер там какой-то глюк интересный нашел. То ли живые организмы, то ли их зародыши.

— Надеюсь, не вирусы? — шутливо побеспокоился я, — а то неохота какой-нибудь дрянью заразиться.

— Вовка, ты что, забыл? Кометы, которые вирусы разносят, напротив, нужно отстреливать в первую очередь.

— Ничего я не забыл, — огрызнулся я, не ожидав поучений со стороны этого раздолбая. Помню, как первое занятие теоретического курса практикант Веселов благополучно проспал, не привыкнув вставать в заранее установленное время. Тогда инструктор высказал все, что он об этом думает… мне, будто я мог как-то повлиять на своего непутевого товарища. А ведь нас с Гришей расселили аж по разным улицам орбитауна.

На второе и последующие занятия Весельчак явился, но дисциплина его оставляла желать лучшего. Мог он и отвлечься, и выкрикнуть что-нибудь с места, и даже, подобно какому-нибудь первоклашке, попроситься «выйти». Но, при этом, как не парадоксально, астрономия, навигация и премудрости управления космической техникой давались ему не труднее, чем ягненок — волчьим зубам. Я даже завидовал на первых порах. Зря, видать, Дарья-Дейремена сравнивала обитателей модулей искусственной среды с кроманьонцами. Башка у землян тридцатого века варит не хуже нашего. Жаль, что варить ей как правило нечего.

— Слушай, Вовка, а ведь сегодня наш десятый вылет, — продолжал Гриша сеанс мгновенной связи, — круглое число.

— Предлагаешь отметить? — осторожно поинтересовался я и позавидовал той скорости, с которой Весельчак адаптировался в социальной среде, незнакомой и, казалось, враждебной для него. Я, например, к жизни на базе клана Черного Дракона привыкал дольше.

— Скромно. Парой порций, — последовало немедленное предложение. Речь в нем шла о порциях «расслабляющего напитка» или релакса. Предваряя напрашивающийся закономерный вопрос, поясняю, что алкогольным напитком в понимании моих современников этот самый релакс не является. Видимо, рано или поздно, человечество осознало смертельную опасность алкоголя и нашло в себе силы от него отказаться. Но свято место пусто не бывает, и изобретательность определенной части человечества породила «расслабляющий напиток» — совершенно безвредный для организма, не дающий ни ломки, ни похмелья, правда, при злоупотреблении, чреватый проблемами с психикой.

— Там видно будет, — отделался я общими фразами, — по возвращении сориентируемся.

До заморозки, если мне не изменяет память, к алкоголю я был равнодушен, не говоря уж о регулярных отмечаниях на работе чего-либо. В коллективе я по этой причине считался «слишком правильным», сам же полагал такое отношение нормой и производственной необходимостью. Сами посудите, можно ли ручаться за качество своей работы, если выполнил ее с затуманенными алкоголем мозгами или трясущимися руками, больной головой и изнывающим от засухи горлом?

Но в этот раз я решил сделать для себя исключение. Тем более, что сегодняшнюю норму мы выполнили, и теперь могли без зазрения совести покидать пояс Оорта, тот самый, что только у астрономов моего времени вызывал живой интерес. Спустя тысячу лет эта часть Системы Солара или, по-нашему, Солнечной системы, воспринимается как периферия и помойка одновременно. Что-то неприятное, которое приходится терпеть лишь по одной причине — от него нельзя избавиться раз и навсегда. Астероиды, кометы, метеоры, — все, что болтается по галактике, рано или поздно находит приют на задворках Системы Солара или других подобных систем, скапливаясь там в несметных количествах. Время от времени эти космические непоседы, под действием гравитационных полей более крупных тел, проникают непосредственно в планетную систему и приобретают ненулевой рейтинг потенциальной опасности. Вот тогда (а лучше заранее, на дальних подступах) их встречают такие как я, люди за пультами боевых космических истребителей.

Моя новая работа — четвертая менее, чем за полгода, может показаться интересной и даже с налетом героизма — но только для человека двадцатого-начала двадцать первого века, начитавшегося фантастических книжек. Тысячу лет спустя уничтожение бродячих космических тел перешло в категорию черной и грязной работы — сродни дворнику или уборщику. Не зря шеф УБСС Герберт Иващенко грозился отправить «астероиды отстреливать» аналитиков своего ведомства, по чьей милости провалилась пятилетняя миссия на Земле. В Управлении Безопасности вот так, в кабине истребителя, безопасность обеспечивают только молодые, неопытные, либо ни к чему больше не способные работники. Если уж нас с Весельчаком, чужаков для этой цивилизации, смогли за месяц подготовить для охоты на космический мусор, то что сложного в этом деле для коренных жителей орбитаунов? А ни-че-го!

Ну, не будем о грустном. По Сеньке и шапка, ведь так? Смогу продвинуться по службе и заниматься чем-то более интеллектуальным — хорошо. А если не смогу — все равно, что толку в бессмысленном самоуничижении? Главное, дневную норму я успешно выполнил и возвращаюсь в свой новый дом. Оранжево-красный шар Марса уже занимал половину обзора, но мне нужно НЕ ТУДА. Ни к нему. Вернее, не совсем к нему.

Я задал курс на заложенные в бортовой компьютер и обновляемые в реальном времени, координаты орбитауна Марс-3. Готово. Истребитель в автоматическом режиме возвращается на базу, а я могу расслабиться в ожидании посадки.

— С возвращением, Владимир, — это входная дверь, проведя идентификацию, открывается и приветствует меня приятным женским голосом. Интересно, этот голос смоделирован на компьютере или в трехтысячном году есть такая профессия — озвучивать дверные замки? В любом случае, спасибо на том, что не называют панибратски Вовкой, в стиле Гриши Весельчака. Вовка, Гриша — можно подумать, мы школьники, ну, или, самое большее, студенты… Что мне не четвертый десяток лет, причем без учета заморозки, а про Весельчака и говорить нечего. Еще, как вариант не из приятных, дверь могла разговаривать со мной таким томно-чувственным голосом с придыханием, или использовать слащаво-сюсюкающие интонации и обращения типа «Вовочка», «Володенька», и так далее. Если бы производители двери не испытывали недостатка в чувстве юмора, на пороге меня могла встречать фраза «ты где шлялся весь день?» (или всю ночь). Но эта дверь была запрограммирована под нейтральный или деловой стиль. Золотая, так сказать середина.