Сергей Синякин - Злая ласка звездной руки (сборник) Страница 52

— Неужели нет ни одного человека, который был там и запомнил, что именно произошло?

12. ЦАРИЦЫНСКАЯ ОБЛАСТЬ, РАЙОННЫЙ ЦЕНТР МИХАЙЛОВКА,

Старикову было не по себе.

Темнота окружала его со всех сторон, смутные очертания домов, вдруг выступающих из темноты, пугали своей безжизненностью. Оказавшись в городе, Стариков обнаружил, что изнутри Сферу практически не видно, лишь легкие отблески давали знать, что купол, накрывший город, никуда не исчез. Звезды сплетались в прежние, привычные глазу созвездия, и белесая полоска Млечного пути извилисто протекала по черному небу из одного края горизонта к другому. Выделялись обе Медведицы, вытянул шею Лебедь, а к северу перевернутой «дубль-ве» мерцала Кассиопея. Больше Стариков созвездий не знал и даже не мог представить, какая кучка звезд складывается в Центавра. Правда, бросались в глаза два мутных пятнышка, которые один знакомый Старикову мужик, из тех, что в свободное время по планетариям ходит, назвал звездными скоплениями. Но если бы сейчас Старикова стали расстреливать за незнание звездного неба, он все равно не ответил бы, какое из них является Плеядами, а какое — Гиадами.

Путеводная красная нить шла напрямик, а Старикову приходилось петлять по улицам, поэтому он часто терял нить из виду, и приходилось тратить время на ее поиски. Зажечь факел Дмитрий отчего-то не решился, и теперь ему приходилось пользоваться фонариком, сажая драгоценные батарейки. Поэтому, когда он в своих блужданиях по улицам наткнулся на киоск «Союзпечати», Дмитрий только немного поколебался, но тут он увидел среди бумажной макулатуры цилиндрики батареек, и колебания его уступили место азарту. В конце концов, не сам он шел на кражу, обстоятельства его вынуждали. Да и можно ли было это назвать кражей?

Звон разбитого стекла был оглушительным. Некоторое время Стариков оглядывался по сторонам, опасаясь свидетелей или — что хуже — милиции. Да какие, к черту, могли быть свидетели, какая милиция, когда весь город казался безжизненно мертвым. В детстве у Старикова был раз случай, когда он убегал от тетки на несколько дней. Сидя ночами в подвале, Стариков тогда в своих детских фантазиях представлял, что идет по пустому городу, из которого исчезли люди. И все отныне принадлежит ему, Димке Старикову. Все товары в магазинах его, в любую квартиру он может зайти, и никто его не прогонит. Больше всего в своих тогдашних голодных мечтаниях он посещал продовольственные магазины и набивал карманы конфетами и печеньем, накладывал красочные кульки разнообразной снедью, которой он не только в подвале, у тетки родимой дома никогда не видел. Тетка работала уборщицей сразу в нескольких местах, и ее денег не хватало, чтобы покупать сироте желаемое. На необходимое хватило бы!

Сейчас, лихорадочно выгребая с прилавка полиэтиленовые упаковки с батарейками и роясь среди коробок, чтобы найти ту упаковку, в которой хранились другие батарейки, Стариков ощутил, как бедны были его фантазии. Вынужденная кража не доставила ему удовольствия, наоборот, остались угрызения совести перед незнакомой ему продавщицей, которая обнаружит, что в ее киоске кто-то беззастенчиво и даже нагло хозяйничал.

Сунув упаковку батареек в сумку на плече, Стариков сразу почувствовал себя увереннее. Похоже, что батарейки в его фонарике уже садились, круг излучаемого света стал бледным, и с трудом можно было разглядеть дорогу за несколько шагов от себя.

Между тем красная нить вывела Старикова на пустырь и устремилась вперед. Дмитрий в ней больше не нуждался, и так было ясно, что световая нить упирается в стадион «Цементник», до которого было уже рукой подать — только пустырь одолеть. Но вот идти через пустырь Старикову не очень хотелось. На пустыре пульсировал, набухая и опадая, странный ком, свитый из разноцветных нитей. Впрочем, на нити эти штуки были совсем не похожи, куда более похожи они были на тонкие газосветные трубки, наполненные разноцветным газом.

Зрелище было красивым и отталкивающим одновременно. Стариков посмотрел, как этот ком ворочается среди акаций, но подходить ближе у него не было желания. Он вдруг почувствовал себя сталкером из повести каких-то знаменитых фантастов. Помнится, брал он такую книжку в библиотеке. Там мужик в Зону ходил, которая осталась после визита инопланетян. В Зоне он добывал разные вещички. Занятные были штуковины. А потом он пошел добывать Шар желаний, чтобы дочку свою мутировавшую сделать здоровой. Шар-то он нашел, а вот пожелать ничего не сумел. Тоже, наверное, такой же дубина навроде Старикова был — девять классов двенадцатилетки, ПТУ и коридоры, в которых и было получено основное образование.

Старикова вдруг обожгла мысль о его схожести с этим самым сталкером. Тот шел из-за дочки, и он из-за дочки с женой пошел. Больше, конечно, из-за дочки. Но если бы дочка была дома, а Светка поехала к родителям, он бы и из-за нее сюда полез. Тут и спорить не о чем. Полез бы, обязательно полез!

Но смелость свою и отчаянность Стариков демонстрировать не стал, решил обойти светящийся ком стороной. Дорогу к стадиону он знал хорошо, он на этом самом стадионе «Цементник» не одну игру сыграл за асбоцемкомбинат. Хороший был стадион, как в больших городах — чашей. Он уже прошел половину дороги, когда сзади послышался странный звук, словно кто-то несколько раз ударил молотком по железному рельсу. Оглядываться было страшно, но Стариков все-таки оглянулся.

Светящийся ком распустил в стороны разноцветные нити и стал немного похожим на неонового ежа, как его изобразили рекламщики над входом в царицынский магазин «Малятка». Из кома вырывались вверх небольшие белые шарики, словно пузырьки в воде бежали. Шарики эти разлетались в разные стороны, иные поднимались на значительную высоту и там лопались, оставляя после себя фейерверки из звездочек. Не хуже салюта все это выглядело, только вот любоваться этим фантастическим зрелищем Старикову было некогда.

Он вышел к запасному выходу стадиона. Дверь была заперта, но после взлома киоска Дмитрия запертая дверь не остановила. Взяв камень, он высадил им стекло в двери, засунул руку в темный проем и нащупал засов. Стадион был хорошим, а вот двери изнутри запирались дедовским способом, как, наверное, до революции закрывались лабазы у купцов, — на длинный засов.

В вестибюле было пусто и гулко. Стариков прошел по коридору и, не удержавшись, заглянул в раздевалку, хотя там и смотреть было нечего. Пустая была раздевалка. Ряды шкафчиков, белеющие в темноте, придавали помещению странный вид. Словно все происходило не на стадионе, а в какой-то непонятной лаборатории, а шкафчики были саркофагами, из которых в любое время могли вырваться ожившие мумии, как это не раз показывали в американских боевиках.