Леонид Алехин - Падшие ангелы Мультиверсума Страница 52

Так вот, всего этого он не сказал, а задал вполне нейтральный вопрос:

– Глеб, а эти ребята симбиоты?

Рыцарь покосился на Антона, хмыкнул:

– Ты что, шовинист? Новый борец за генетическую чистоту расы?

– Да нет вроде. Так, интересно.

– Интересно ему. – Они прошагали еще метров десять, пока Глеб снизошел до ответа: – Большинство друидов натуралы… насколько это вообще возможно – быть натуралом на Дне. Здесь без легочных фильтров начнешь через месяц выкашливать внутренности, да и вообще… Но многие идут даже на понижающие операции, вынимают трансплантаты. К учению Основателя они относятся серьезно.

– А чему он их учил?

Глеб зацепил плечом ветку, хлестнувшую Антона по лицу. Хакер выругался.

– Да все тому же. Чистота тела, незамутненность разума, ясность Пути. Или что-то в этом роде. Бла-бла-бла.

– Я помню, – сказал Антон, останавливаясь. – «Чистый телом, непогрешимый намерениями, открытый душой, внимающий сердцем, ты услышишь зеленый шепот…»

– Вот именно, зеленый шепот.

– Я помню, – повторил Антон.

– Идем, – потянул его за руку Глеб. – Конечно, помнишь.

«Что значит–конечно?» –хотел спросить хакер, но не успел. Они пришли на место.

– Вот здесь, – сказал Глеб, – семь лет назад Основатель посадил дерево. Саженец ясеня, выращенный им собственноручно,

– Где? – спросил Антон, озирая небольшую поляну, в центре которой росло крепкое дерево с раскидистой кроной. – Не вижу.

– Древо Основателя прямо перед тобой, друг, – сказал голос за его спиной.

Нервно обернувшись, Зверев увидел пожилого, изможденного мужчину. Одет он был в удивительно чистую белую робу. Его череп, покрытый красноречиво говорящими о возрасте пятнами, был гол, но лишен татуировок. На простом веревочном поясе два явно ритуальных предмета – декоративного вида серп и зеленая ветка в прозрачной колбе.

– Здравствуй, рыцарь. – Он протянул Глебу сухую жилистую руку. – Рад тебя видеть у нас снова.

– Взаимно, Садовник. – Тамплиер осторожно ответил на рукопожатие. – Как здоровье? Как спина?

– Сгибаюсь потихоньку, – улыбнулся друид. – А ты, грешник, как всегда, неутомим? Твой друг пыхтит, как загнанная лошадь.

– Этот старый догматик знает, что говорит. – Глеб подмигнул Антону. – Он еще застал настоящих лошадок.

Антон почувствовал себя в центре спектакля в любительской постановке «Встреча старых друзей». Неважно, насколько искренни были его участники, избавиться от ощущения фальши он не мог никогда.

Может быть, потому, что у него давно уже не было друзей. Ни старых, ни новых, никаких. Только Марта, ради которой он и явился сюда,

– Прошу прощения, – вмешался в беседу Антон. – Но мне показалось, ты, Глеб, сказал, что он посадил саженец семь лет назад. Так?

– Да, – серьезно ответил рыцарь.

– И вы хотите сказать – этому.., ясеню, да? Этому ясеню не пятьдесят лет, как можно подумать, а всего семь? Ничего не напутали? Такого эффекта не добиться никакими стимуляторами роста.

– Вы правы. – На лице друида вновь появилась улыбка. – Но это не обычное дерево. И растет оно необычно. Вам доводилось слышать о метаэволюции?

– Садовник, – решительно вмешался Глеб. – Я знаю, как ты хотел бы прочесть этому неофиту одну из своих замечательных лекций. Но боюсь, в этом вопросе он разбирается не хуже тебя.

Друид обиженно поднял брови, собрался что-то сказать. Глеб прервал его (и заодно удивленного Антона) движением руки.

– Давайте погодим с объяснениями, – сказал он. – Садовник, я привел Антона не глазеть на чудеса Дома. И на этом месте мы тоже не случайно. Антон, подойди к дереву и прочти, что написано на табличке между корней. Тебе будет интересно. Ну, давай же!

Пожав плечами, Антон подошел к дереву и опустился на корточки. Одной рукой он оперся на влажный слой насыпанной почвы, второй потянулся и смахнул растительный сор с вырезанной из дерева таблички. Кто-то взял кусок, похоже, старой мебели, выжег на нем две строчки и обрызгал это все защитным лаком.

Я посадил это дерево и построил этот дом. Надеюсь, что когда-нибудь мой сын придет сюда, чтобы продолжать мое дело.

7.09.33

Г. С,

– «Г.С.» означает… – Антон уже знал ответ. Знал еще до того, как прочел надпись, прикоснувшись ладонью к прохладной коре ясеня, посаженного человеком, мечтавшим снова вернуть людям деревья.

– Георгий Светлов, – сказал рыцарь.

– Это мирское имя Основателя, – добавил друид. – Вам плохо, Антон?

Шершавая кора приятно холодила затылок и спину. Нет, ему не было плохо.

Вспоминать легче с закрытыми глазами.

О нем часто говорили, что он лучший. В школе, в специальном закрытом интернате. В Академии, в Штабе Экологической Обороны. Он бы предпочел, чтобы это было ошибкой, сбоем отлаженной тестовой системы – ловчей сети для латентных гениев. Но, увы, никакой ошибки.

Шла новая война, не имевшая аналогов до сих пор. Страна и армия нуждались в лучших.

Упрямого выпускника, заявившего на собеседовании, что он отказывается от распределения и собирается изучать закрытые экологические системы, вызвал к себе ректор. Но говорить с ним не стал, а, потрепав по плечу, вышел из кабинета.

За его столом остался сидеть незнакомый молодой генерал с серебряными ветками омелы в петлицах. Странная эмблема. Странный генерал. Он все время поводил плечами, как будто новенькая форма ему жала. Или он вообще не привык носить мундир.

– Давай знакомиться, герой, – сказал он, протягивая руку. – Генерал Белуга. Ты можешь звать меня Георгий Викторович.

– Выпускник Светлов Георгий.

Они пожали друг другу руки через ректорский стол. – Тезки, значит, – усмехнулся Белуга. – Ну, присаживайся, Георг. Меня так здесь называли, в Академии. А у тебя какое прозвище?

– Старый, – ответил он. – Вы, наверное, уже прочли это в моем досье, това…

– Без званий.

– Извините. Георгий Викторович.

– Глазастый ты. – Генерал похлопал ладонью по толстой пластиковой папке. – Но я его даже не открывал. Мне не интересно всю эту муру читать, да и нечестно получается. А я с тобой честно хочу поговорить. По-человечески.

Георгий посмотрел ему в глаза. Взгляд у генерала был хороший, открытый. Честный.

– Вижу, ты мне не веришь, – цокнул языком Белуга. – Думаешь, я тебя буду уговаривать сейчас идти на практику в ТИЗО. Звездочки сулить, рассказывать про твой гражданский долг, всячески давить на сознательность…Думаешь, а?

– Не без этого, – краешком губ улыбнулся Светлов.

– А ты такой неприступный, все-все для себя уже решивший, будешь мои соблазны отвергать. Потому как «современная война, порожденная иллюзией, что новые средства ее ведения позволяют одержать так называемую „неявную победу“, по-прежнему ведет к взаимному уничтожению».