Антон Первушин - Охота на Герострата Страница 52

— Ну давай поздороваемся, Боря, родной. Соскучился по мне, небось? Я вот соскучился. Прикипел, понимаешь, к тебе всем сердцем — как оторвать? Ты прав, конечно, Боренька, не Герострат это перед тобой, а такое вот видеозвуковое письмо, голос из прекрасного далека. Так что и отношение у тебя к нему должно быть как к письму. Хочешь — прочитай, хочешь — в печку брось, — новый взрыв хохота. — Хотел бы я взглянуть, как ты это последнее проделывать будешь. Порадовался бы, наверное. Но недосуг…

— Что он мелет? — вскинулся полковник.

— Это не Герострат, — повторил я терпеливо. — Это очередной его фокус. Он раскусил наш план и прислал вместо себя двойника… Мне прислал…

— Что вы заладили: «мне», «ради меня»? — раздраженно перебил Сифоров. — Такого не бывает. Герострат блефует. Он хочет, чтобы мы поверили, будто перед нами совсем другой человек.

— Ну что, дорогой мой друг душевный Боренька, — продолжал двойник, глядя на меня и только на меня, — не верят твои друзья — контрразведчики в такую вот возможность? Что ж поделаешь, молоды они еще в наших с тобой играх принимать участие, опыта маловато. Только и могут, что путаться под ногами у нас, шахматных разрядников. Прошлый раз такую многообещающую партию не дали нам закончить. Вот ведь козлы, точно? Зря ты с ними связался, Боренька. Они хорошему не научат. Сотрудничал бы лучше со мной, жили бы мы с тобой душа в душу, подпалили бы пару храмов, Эрмитаж какой-нибудь — прославились бы, а так — что за радость: бегать друг за дружкой, прятаться, патроны расходовать почем зря? Нам ведь с тобой делить нечего, это у них постоянно какие-то проблемы, претензии, не дают спокойно жить ни себе, ни людям…

— Я ничего не понимаю, — объявил Усманов, раздраженно пристукнув тростью. — Бред это, бред!

— Поверьте мне, — сказал я. — Это вполне в духе Герострата. Где-то мы прокололись. И прокололись гораздо раньше, чем с Центром, иначе откуда бы ему знать, что я участвую в охоте? А он узнал и прислал мне записку. Уже вторую записку.

— Так это не Герострат? — до полковника, похоже, наконец дошло.

— Конечно, не Герострат, — подтвердил я. — Да вы сами посмотрите. У вас ведь есть его особые приметы. Вот здесь на подбородке у настоящего Герострата должны быть шрамы, а у этого… «письма» шрамов нет.

Полковник выхватил из папки, лежавшей у него на коленях, машинописную страницу, быстро пробежал глазами текст.

— Вот блядь! — выругался он. — Скотина какая! Это ж надо!

— Что же теперь… — сразу растерялся Сифоров. — Как же это теперь?.. А где же настоящий?

Двойник продолжал игнорировать все посторонние звуки. Он разговаривал со мной и только со мной:…

— Но, вообще, ты как, Боренька? Еще в партейку есть желание сразиться? Ты противник сильный, за что тебя и люблю, и уважаю. Я тоже не из слабаков. Одно удовольствие на нас посмотреть будет, когда мы с тобой за доску усядемся. Только чур, я теперь играю белыми, а ты уж изволь — черными. Ну как, есть желание?

Я молчал, а псевдо-Герострат ждал ответа.

— Говорите ему что-нибудь, — прошипел полковник из своего кресла.

— Согласен, — сказал я. — Где мы встретимся?

— Вот это разговор, — затараторил двойник. — В самом деле, бросай этих козлов и приезжай. Я все подготовлю: напитки, девочки, шахматная доска — не какая-нибудь, из антиквариата, князьям Трубецким принадлежала, большой ценности вещь. Так что останешься довольным.

— Адрес? — спросил я, отметив, как одновременно застыли, перестали дышать все присутствующие.

— Недалеко. Загляни на Республиканскую. Дом 8, корпус 1. Там во дворе такой домишка неприметный. В общем, найдешь. Смотри, Боря, я тебя буду ждать. И, кстати, не забудь, я тебя буду ждать одного и без оружия.

Едва успев закончить, двойник захрипел, побагровел и повалился из кресла лицом в пол.

Один из контрразведчиков — я узнал Лузгина — наклонился в полной тишине к нему и, взяв за запястье, поискал пульс.

— Мертв, — констатировал он.

Я был готов к подобному исходу, но все равно меня как ожгло, и сразу внутри забурлило, сердце погнало кровь, а голова вдруг прояснилась, заполнившись холодной иссушающей яростью. Яростью схватки.

Герострат прислал мне не просто письмо, он прислал мне вызов, по ходу убив еще одного человека. И я принял этот вызов. Не мог не принять.

— Мертв, — эхом отозвался полковник и посмотрел на Сифорова. — Что скажете, капитан?

— Это ловушка, западня, — отозвался Сифоров. — Судите сами. Орлов что-то знает о Герострате; задача Герострата — убрать Орлова.

— Это ниточка, — сказал я.

— А возможно, и то и другое, — Усманов пожевал губами. — Возможно, там сидит человечек, активист Своры, и ждет, кто туда придет. Если Орлов — смерть Орлову, если кто другой… — он ткнул концом трости в распростертое на полу тело.

— Нужно попытаться, — сказал я. — Это ниточка, это шанс. И вы рискуете упустить его!

— А вы, молодой человек, рискуете жизнью, — проблеял Усманов. — Ваше рвение, конечно, похвально, но нужно и думать время от времени.

— Мне плевать! — заявил я. — Я все равно это сделаю. С вами или без вас!

Да, в тот момент я был настроен более чем решительно. И полковник мою решительность оценил.

— Хорошо, — сказал он после секундного размышления. — Тогда не будем тянуть. Отправляйтесь немедленно.

И мы побежали.

Через минуту я, Сифоров, Лузгин за рулем уже выезжали на Литейный, за нами кавалькадой еще пять машин, набитых вооруженными бойцами. Картинка из разряда: гангстеры едут на разборку с конкурирующей группировкой. Чикаго, громовые двадцатые. Или Петербург, унылые девяностые.

Сифоров быстро прикинул:

— Литейный, Невский, Александро-Невский, Шаумяна. Минут двадцать-двадцать пять — не больше.

— Если. Не увязнем. В пробке, — вставил оптимист Лузгин. — Поразвели. Личного. Транспорта.

— Ничего, — подбодрил Сифоров. — Прорвемся.

Мы выезжали уже на площадь Восстания, когда запиликал сигнал радиотелефона, закрепленного на панели перед водителем. Сифоров снял трубку:

— Слушаю.

Я же наклонился вперед, чтобы видеть его лицо. Я не знал, что должно сейчас произойти, но я догадался. Гораздо раньше неистового капитана.

Лицо Сифорова изменилось. Азарт сменило недоумение, уголки губ обиженно опустились, потом капитан откинулся в кресле и устало сказал:

— Слушаюсь. Есть прекратить операцию… Да, возвращаемся. Да, немедленно. Слушаюсь, товарищ полковник.

Он положил трубку на место и оглянулся на меня.

— Отбой, — сказал он. — Поворачиваем назад. Что-то у них там случилось.