Андрей Валентинов - Нам здесь жить. Тирмен Страница 53

– Сегодня не увидите, – усмехнулась я. – Адаптация. Нужно денька два.

Он кивнул, задумался.

– Т-то, что вы показали мне, Ирина, это одна п-половина яблока. Т-так сказать, физическая сторона. Но я фольклорист, меня интересует и вторая половина – к-как все это воспринимается на уровне культа.

Я вздохнула. Ну, конечно, ему научную работу писать. По линии Сороса… Господи, кого они мне прислали?

– А в-вас не удивляет, Ирина, что православная церковь б-быстрее всего, так сказать, приспособилась?

Быстрее? Да, пожалуй. Буддистам-одиночкам – им было наплевать. Мусульмане только сейчас начинают одноразовые молитвы печатать. Очень красиво – листок, на нем вязь арабских буквиц с указанием на трех языках: «Коран, сура 14, аят 8». Берешь, отрываешь, мажешь острым кетчупом… А иудеи (которые уцелели) почти все уехали. Говорят, мучились бедняги – ни воды, ни света, штукатурка падает…

– Православным не впервой, – предположила я. – К Петру привыкали, к большевикам. У некоторых, что постарше, до сих пор погоны под рясой. Да и не все готовы булочки крошить. Вот у нас недавно арестовали двух священников…

Вновь пришлось кусать себя за язык. И больно!

– Читал, – кивнул Игорь. – Отцы Николай и Алек-ксандр, если не ошибаюсь. К-кажется, кто-то из них считает, будто настал, так сказать, Армагед-дон?

Могу ли я знать об этом? Пожалуй, могу. Я ведь тоже читаю газеты!

– Так думает отец Александр. Но ему представляется, что Армагеддон давно прошел, и этот свет – уже не наш…

– Интересно. Неглуп б-батюшка!

Остается с этим согласиться, но вдруг я начинаю кое-что соображать. Гражданин Егоров рассказал об этом только мне – позавчера. Он в следственном изоляторе, в одиночке. Откуда?

Наверное, меня выдали глаза. Игорь моргнул, покачал головой.

– П-помилуйте, Ирина! Я прекрасно понимаю, что т-такое научная этика! Честное слово, я не напечатаю и слова из ваших н-научных отчетов без вашего согласия. Мне их просто п-показали, чтоб я, так сказать, вошел в курс…

Я перевела дух. Конечно, ведь его все-таки готовили. Не так, как меня, ясное дело… «Научные отчеты»! Смешно? Пожалуй, не очень.

– Вы говорили об этих двух священниках, Игорь.

– Да. Их позиция, к-конечно, любопытна, но в том-то и дело, Ирина, что они – исключение. П-погоны под рясой – это, конечно, да, но дело не в погонах. П-православие, вообще, очень мистическая религия. А м-мистика предполагает непосредственное воздействие на, т-так сказать, предмет веры… А забавно в-выходит! Помнится, годков этак н-надцать назад одного священника из-под К-киева отлучили за то, что хворых заговорами д-да оберегами лечил и пиво п-пить изволил с мужиками. Я т-тогда так и не понял, за что б-бедолагу все-таки отлучили – за знахарство или за пиво. А т-теперь, так сказать, поворот «все вдруг». Скоро, т-того и гляди, бубны выдадут б-батюшкам!

Слушать бы и слушать. Наверное, студенты его на руках носили. А студентки… К тому же гитара!..

О гитаре я решила спросить чуть погодя. Время есть, на работе не хватятся…

Дзинь! Дзинь! Дзи-и-инь!

На этот раз пришлось закусывать не язык, а губы. Иначе бы обложила в пять этажей ни в чем не повинный телефон. Впрочем, что значит: неповинный? Мог бы и сломаться, как давеча! И не умолкает, тварь!

– В-вам, кажется, звонят, Ирина!

Остается улыбнуться, извиниться и пройти в соседнюю комнату. Кто бы это мог быть? Если дуб – пошлю в пень…

– Гизело слушает!

Хорошо, что еще не сказала «старший следователь Гизело». То-то бы сероглазый удивился!..

– Эра Игнатьевна! Это Петров. Старший сержант Петров. Уже боялся, что не дозвонюсь…

Началось! Точнее, продолжается.

– Слушаю вас, Ричард Родионович!

– У меня новости. Про Фимку. То есть про гражданина Крайцмана. Нам бы встретиться…

Ясно. Гитару послушать не удастся. По крайней мере, сейчас.

– Где вы?

– Я? На Клочковской, но скоро буду возле дома Алика. Мне фотки взять надо, чтобы ребятам раздать. У меня только старые…

Алкаш-писатель проживает совсем рядом. Остается совместить неприятное с бесполезным. Вдобавок рядом проживает беглая бабушка Лотта, которая вполне могла вернуться. Ее дополнительные показания тоже не помешают. А присутствие Петрова только упростит ситуацию – его-то, небось, тут все знают!

– Хорошо. Через двадцать минут у его подъезда.

Возле нужного подъезда, прямо на покрытом грязным снегом тротуаре, красовался грузный мотоцикл с сине-желтыми полосами и знакомой эмблемой: Егорий истребляет лох-несское диво. Рядом с мотоциклом нетерпеливо топтался лично старший сержант Петров.

– Здравия желаю, госпожа старший следователь!

– И вам того же… – начала было я, но сразу умолкла. Так-так, мотоцикл, палаш на боку, наручники…

– Петров? Вы ведь, если я не ошибаюсь, под следствием?

Жорик сдвинул шапку с «капустой» на левое ухо и принялся чесать затылок. Не иначе, извилину стимулировал.

– Ну-у… Госпожа… Гражданка старший следователь! Так ведь в штатском со мной ни одна собака говорить, е-мое, не станет! Вот, у ребят попросил, на время…

– И пистолет тоже?

Петров вздохнул и принялся расстегивать кобуру. Пустую.

– Так я ведь законы знаю, Эра Игнатьевна! Палаш – он ведь не оружие даже, а так, для порядка!..

Упечь бы трепача в изолятор – для порядка. Недавно одному парню за охотничий нож трешник впаяли…

– Ладно. Выкладывайте!

– Да, мать его в гроб, весь город облазил…

– Отставить!

Все-таки правильно, что женщин неохотно берут на работу, подобную моей. Тут одного дуба с запасом хватит. Обложить? Не стоит, не того калибра, зазнается еще!..

– Сержант! Еще раз на родном языке заговорите, отправлю под арест! Как поняли?

Ментовская ряха краснеет, бледнеет… притворяется? или и впрямь заело?!

А хорошо, когда с ними можно так! И даже покруче – можно!

– Виноват, госпожа старший следователь. Докладываю…

– Вот так-то лучше!

Лучше – по форме, но не по содержанию. Весь город сержант облазил, но Алика, равно как и Фимки, то есть граждан Залесского и Крайцмана, не обнаружил. К начальству сунулся – без толку. У них сейчас аврал – Жэку-Потрошителя на Дальней Срани ловят. Уже пятерых сей Жэка съел, шестого ищет. Выходит, на официальный розыск надежды мало, да и на неофициальный тоже. Зато был один разговор…