Василий Шахов - Тень Уробороса. Аутодафе Страница 53

— Тараканы…

Мне стало смешно и печально, и от такой противоречивости сильно защемило в сердце. А ведь эти «тараканы» — мы. Что тут ни говори…

— Да. Помнишь фильмы о пришельцах в ту эпоху? — улыбнулась Фанни. — Фантастические ужастики о нападении всяких иноземных жуков и зеленых человечков. Больше смахивало на комедии…

— Не особо помню. Я мало интересовался телевидением.

— А зря! По крайней мере, такие фильмы ненадолго отвлекали от мысли о собственных согражданах, карауливших тебя в соседней подворотне с ножичком в руке. Бритые головы, черные повязки — как тебе картинка? Хуже нас можем быть только сами! Так, что-то я расфилософствовалась! Где там запропала наша Лизбет? Идем-ка, дернем тетеньку!

Четыре двойника Джоконды, надо же такому случиться! Пожалуй, Палладас изобрел оружие пострашнее всех бомб и придворных интриг…

Когда мы наконец поднялись из Лаборатории, нас дожидался фургон с эмблемой изумрудной змеи, склонившейся над чашей и заключенной в прозрачный крест. Рядом с ним стоял заведенный черный микроавтобус, вытянутый и хищный, как стрела инки. Я поймал себя на том, что пристально вглядываюсь в его окна в надежде различить за тонированными стеклами ее лицо.

Джоконда вышла сама и подалась к Фанни:

— По директиве, синьорита Паллада, ты едешь с ними в фургоне. Бонджорно, Елизавета, рада тебя видеть! — ее взгляд остановился на мне. — Здравствуйте, господин Элинор. Рада видеть и вас, тем более в добром здравии.

Паллада хмыкнула и с загадочной улыбкой поднялась в машину. Вертинская уже вовсю распоряжалась коллегами, распределяя их по местам. Мне она дала понять, что выделяет нам на общение пару минут, но не более того.

Теперь я отличил бы Джоконду, настоящую, от любого, самого похожего, двойника. Да и вообще непонятно, как я мог тогда принять подделку за истинную Джо.

Если бы не она, мы бы так и простояли молча отведенные для беседы две минуты.

— Вы более чем прекрасно выглядите для человека, которого я в последний раз видела у Бруклинских развалин. Хотелось бы мне узнать приемы, которыми обладают ваши сопланетники.

— Это не псионические приемы, госпожа Бароччи, — ответил я. — Это тайны монахов, и пусть они хранят их как можно надежнее.

— О, да! — ее смех прозвучал натянуто; в какой-то момент мне показалось даже, будто она в слабом замешательстве. По крайней мере, встречаться со мной взглядом Джоконда теперь остерегалась, делая вид, что ее очень занимает процесс погрузки медиков. — Пусть хранят. Фауст и без того доставил Содружеству массу проблем, а если мертвецы начнут вставать из могил… Простите! — она уронила вскинутую для привычной жестикуляции руку и слегка покраснела. — Я не хотела вас оскорбить, господин Элинор…

Неужели она и правда решила, что этот пустой разговор под обстрелом множества посторонних глаз может меня задеть? Ведь была тема и посерьезнее.

Я шагнул к ней и немного подался к ее уху:

— Может быть, вам — лично вам — не стоит ехать, госпожа Бароччи?

Она чуть ли не отскочила, гневно вспыхнула, вскинув бровь, и прошипела:

— Отчего это вы решили, что имеете право давать мне подобные советы, синьор?! Вы что, мой начальник?

— А ваш начальник знает?..

— То, что знаете вы? Нет, конечно! Но если он узнает от вас… я не знаю, что с вами сделаю! Понятно?

Джоконда сердилась, потому что была не права. И по той же причине ее гнев не смутил меня. Все было хуже, чем я ожидал: она слишком честолюбива для того, чтобы отказаться от порученной миссии и сознаться в своей тайной особенности перед кем бы то ни было. Для Джоконды это равносильно краху.

— Я тоже не хотел вас обидеть. Давайте будем считать, что мы оба пошутили и теперь квиты. Я спросил исключительно по той причине, что…

Она поморщилась:

— Давайте замнем тему. Простите, я была несдержанна, больше этого не повторится. Пора ехать…

Глядя ей вслед, я подумал, что сильно отличился, выведя ее из обычной невозмутимости и заставив забыть о бесстрастной маске. Всего на чуть-чуть Джо позволила себе стать собой и так растерялась от этого, будто появилась в общественном месте без одежды.

— Ну что, получил? — злорадно шепнула Фанни, когда я уселся рядом с нею в фургоне. — То-то же! Я вообще не представляю, с кем эта стерва разговаривает по-человечески. Мнит из себя невесть что…

Только бы не случилось того, чего я опасаюсь. Пусть она будет хоть трижды стервой, пусть разговаривает, как хочет, пусть носит хоть десять масок одна на другой, но только бы все обошлось…

В сопровождении микроавтобуса «Черных эльфов» позади нашей машины и нескольких флайеров в воздухе мы неслись к аэропорту «Мемори».

Освободившись от хлопот, Вертинская принялась за Фаину:

— Так в чем дело, Фанни? Почему чуть ли не все нюхачи Калиостро-старших подтянулись сюда и собираются контролировать нашу спецоперацию? А? Только, пожалуйста, не юли!

— А ты меня ни с кем не попутала, Лизбет-чаровница? — удачно сделала сердитый вид Паллада. — Разве я записывалась в дипломаты, чтобы юлить?

Я отвернулся в окно. Улицы города были непривычно пусты. Несмотря на яркое солнце ранней осени, здания казались серыми и безжизненными. И мне вспомнилась одна картина, некогда поразившая Александра-Кристиана Харриса в Дрезденской галерее, и позже, на Эсефе, попавшаяся мне при просмотре образовательной программы, которую навязала мне Сэндэл. Недаром я почувствовал тогда тихий отголосок тайны и впечатление, будто мне уже знаком сюжет.

Над горящим городом, где порезвилась война, несутся в ряд четыре буйных всадника на разномастных конях. Тот, дальний, в кровавой накидке с капюшоном, зажигает один факел за другим и швыряет их вниз. На первом плане храбрится, подбоченясь, истлевший труп. Сурово напыжился рыжебородый воин в шлеме — его и не видно между красным поджигателем и… А вот лицо того, кто бросался в глаза при первом же взгляде на картину, мне не забыть вовек. Желтый плащ, седовато-русую голову венчает обруч с зелеными змеями, в судорожно сжатой руке дымится рапира. И взгляд, совершенно безумный взгляд вытаращенных водянистых глаз! Я знал этого всадника, он пришел из моих кошмаров…

— На рейсе будет кое-кто, чью жизнь велено беречь, как зеницу ока, — тем временем вполголоса продолжала Фанни.

Брови Лизы поползли вверх:

— Вот те на! И кто же это?

— Да есть тут один… «везунчик». Мы его во время переброски с собой зацепили, так теперь руководство ломает голову, куда же его приспособить.

— То есть, он тоже должен быть эвакуирован на Сон?