Сергей Лукьяненко - Осенние визиты Страница 55

— ХВАТИТ. ЧЕГО ТЕБЕ НЕ ХВАТАЕТ?

Илья, задыхаясь, встал. Посмотрел во тьму.

— Силу!

— Я ДАЛА ТЕБЕ ВСЕ, ЧТО НУЖНО.

— Нет! Этого мало! Мало!

— В ТЕБЕ ЕСТЬ ВСЕ. ТЫ НЕ ВИДИШЬ СЕБЯ.

— Они уходят! Они обманывают! Они сильнее меня!

Опять — будто ирония…

— ТЫ ЕЩЕ НЕ СТОЛКНУЛСЯ С ГЛАВНЫМИ ВРАГАМИ. МОЖЕТ БЫТЬ, Я ОШИБЛАСЬ В ВЫБОРЕ?

— Нет! Дай мне силу!

Он уже не просил — требовал. Тьма перестала служить ему… но перестала и властвовать. Илья стоял раскинув руки, и звенящая мгла вокруг была лишь частью его.

— Дай мне себя! — прошептал он. — Приди! Я сделаю все!

Что это — страх во тьме?

— Почему ты молчишь?

— Я РЕШАЮ…

— Сколько лет… — Илья стоял, покачиваясь, уже не от алкоголя — он даже забыл, что пил сегодня. — Сколько лет я служил тебе… а думал, что ты мне служишь… Не молчи теперь! Не молчи!

Он вцепился в воротник — рубашка душила. Рванул, затрещала ткань, пуговицы испуганным градом ударили по стене. Дернулся, выбираясь из одежды, выползая из джинсов, из пропотевшего белья, тихо шипя, как змея, сбрасывающая шкуру. У него наступила эрекция, но Илья даже не почувствовал этого. Стоял, раскачиваясь, ловя ладонями тьму, и тьма ускользала, колыхалась вокруг.

— Сучка, — почти ласково сказал Карамазов. — Приди!

Его швырнуло к стене, когда тьма вошла, всосалась сквозь поры, черными молниями вонзилась в зрачки. Илья взвыл, переламываясь.

МНОГО… СЛИШКОМ МНОГО СИЛЫ… НО СЛИШКОМ МНОГО — НЕ БЫВАЕТ…

Минуту он катался по полу, выгибаясь в судорогах, рвя скрученными пальцами раскиданные рукописи. Это было каким-то безумным актом, совокуплением с тьмой, с пустотой, с обрушившейся силой. Потом он захрипел, замер, не в силах выдохнуть, и сожженный воздух огненным комом заворочался в легких. Лишь секунда, но он был на грани, той самой, куда так часто отправлял других…

Потом Карамазов задышал вновь. Ровно и спокойно.

Он спал.

Ему снился поезд, в котором ехали писаки; и другой поезд, где профессор пытался задремать, а пацаны давно уже спали; снились две девушки на узкой кровати, обнимающие друг друга…

ВСЕ ОНИ ТАКИЕ…

…и политикан, сидящий в кабинете, перед зеленой лампой…

Карамазов улыбался во сне.

Силы — слишком много не бывает.

11

Последний день в пути — самый тяжелый. Самый бесконечный. Подъедаются взятые из дома продукты, на выпивку нет сил, карты кажутся самым безумным изобретением человечества.

Ярослав валялся на полке. Крутил в руках блокнот, перебирал тоненькую пачку визиток. Давно он не был в Москве. Почти год. Редкая болтовня по телефону и электронная почта общения не заменяют.

— Нам будут нужны деньги, — сказал Слава. — Штука-другая. Чтобы купить оружие.

— Ты так просто это говоришь…

— А какие проблемы? Я зайду в «Лодур», ты — в «БТУ». Продадимся вперед. «Я сейчас пишу очень коммерческий роман…» — придавая голосу смущенно-виноватый тон произнес он. — Подпишем договора, нам выплатят авансы…

— Я не о том. С каких пор в Москве свободно продается оружие?

— С каких пор оно там не продается? Сними розовые очки, они не идут твоим небритым щекам.

— Не уверен, что мы способны применить оружие.

— А… интеллигентская рефлексия замучала?

— Слава! Мне кажется, мы не способны устранить тех Визитеров, которые и являются главными противниками. Максимум, на что нас хватит…

— И то дело.

— Я не представляю себя в роли убийцы.

— Скажи лучше, тебя напугали мои слова. Что мальчишек придется устранять нам.

— Да. С чего ты это взял?

— Картинку увидел. Писатель Заров достает пистолет, передергивает затвор. С виноватой улыбкой приставляет ствол к затылку мальчишки. Говорит: «Так надо». И нажимает курок.

— Замолчи.

Слава поднялся, положил руку ему на плечо. Тихо сказал:

— Извини, если обидел. Но я знаю, что мы способны убить кого угодно. Если убедим себя в моральности данного поступка. Все, что от тебя требуется, это понять — для нас не существует сейчас мужчин, женщин, детей. Только мишени.

— Если ты такой умный, то объясни… — Ярослав повернулся, посмотрел в лицо Визитера. В свое лицо… — Чем угрожает миру пацан? Он что, юный психопат?

— Нет. Хороший, домашний ребенок. Но он уже вошел в игру, Ярик. Раньше нас. Он попал в ситуацию, когда все его представления о мире, жизни, людях, вывернулись наизнанку. Слишком резко и слишком страшно все для него изменилось, брат мой. Он уже не станет прежним. И мир, его мир, если он победит, будет полон неуверенности и страха, холода в глазах, равнодушия.

— Это и есть наш мир.

— Да. Конечно. Мальчик — Посланник Развития. Он самый пластичный из всех нас, он не пытается изменить мир, это мир меняет его. Нельзя, чтобы все равнодушие нашей жизни нашло воплощение в нем, закрепилось, рванулось в будущее. Не будет его мир мечтой о приключениях и космических полетах. Уже — не будет.

— Я не смогу.

— Сможешь. Мне лучше знать. Я не отягощен твоими страхами и комплексами. Нет у меня никакого прошлого, нет будущего — если я его не сотворю. И видел я побольше твоего. Костры из десятилетних ведьм и избиения младенцев. Чумные бараки и концлагеря.

— Не только это было, Слава. Особенно в нашей профессии.

— Достоевский и Толстой — ха! У самих рыльца в пушку.

— Циник.

— Зеркало, Ярик. Зеркало, — он улыбнулся, и в улыбке была насмешка. — Смешно бить зеркала.

Визард смотрел в подплывающие здания вокзала. Опять шел дождь. Накрапывал, моросил, тараторил в крышу вагона, наслаиваясь на стук колес, мутными слезами плыл по оконному стеклу, просачиваясь в купе сквозь бесчисленные щели.

— Ребята, вы собрались? — не оборачиваясь спросил он.

— Теперь да, — почти весело ответил Визитер. Затрещала, застегиваясь, молния его курточки. Визард уже научился различать мальчишек, даже по голосам. Они все дальше и дальше расходились, Посланник Развития и его прототип. Куда быстрее, чем он с Аркашей. Неудивительно, конечно. У них меньше «совместная» память. Не исход жизни, а ее начало…

— Мне кажется, что нас никто не поджидает, — сказал Визард. — Но, все-таки, будем внимательны. Ладно?

Он повернулся. Их невыспавшийся, хмурый попутчик смерил его презрительным взглядом. Встал, отпихивая Визитера, и вышел из купе, поправляя свой драгоценный пиджак.

— Вот странный тип, — тихонько сказал Кирилл.

— Обычный, — поправил его Визард. — Это мы странные на его взгляд. Пойдемте.