Джон Кристофер - Смерть травы Страница 55

Такие суждения были хорошо знакомы Робу, хотя теперь он вспоминал, что никогда не слышал ничего подобного от родителей. Ему вовсе не приходила крамольная мысль усомниться в истинности общепринятого взгляда на Графство, но кое в чем он мог бы поспорить. Огромные поля, безлюдные верещатники, пустынное побережье… Это притягивало и манило.

И вот еще что он вспомнил: больше джентри, больше Сезонников урбиты презирали живших в Графстве слуг, которые исполняли все прихоти своих хозяев. Их безропотное рабство считалось омерзительным. Роб вдруг понял, почему дома никогда не говорили о Графстве: его мать принадлежала к этому позорному клану.

Он вспыхнул от стыда, но потом разозлился. Никто не смеет называть его мать слабой и беспомощной! Да, она была мягкой, но и сильной, отважной, особенно незадолго до смерти. А если они не правы в одном, значит, могут ошибаться и в другом. Они? Роб с удивлением обнаружил, что непроизвольно уже отделил себя от урбитов.

В субботу утренних уроков не было, но вместо них проводилась еженедельная инспекция. Накануне, в пятницу вечером и после завтрака в субботу, воспитанники под надзором спецгруппы старшеклассников мыли и чистили интернат. Проверка началась в 11. Почти полтора часа учитель дисциплины в сопровождении свиты переходил из одного дортуара в другой, занося имена нарушителей в журнал.

В первую субботнюю проверку Робу сделали замечание за неверно заправленную кровать, но, как новичка, простили, ограничившись предупреждением на будущее: «Три секции матраца должны быть аккуратно сложены одна на другую в изголовье кровати. Всю одежду и самые необходимые вещи — куртку, запасные носки, туалетные принадлежности, спортивную сумку и пр. — разложить сверху в безукоризненном порядке. Одеяла свернуть строго установленным образом. Простыни и наволочка должны лежать в ногах кровати. Все прочие вещи сложить в тумбочку возле кровати. Безусловно, в том же идеальном порядке. Ясно?».

Прошла неделя. В пятницу вечером Роба вместе с другими ребятами заставили скрести пол в дортуаре и чистить раковины в ванной. Наутро, сразу после завтрака, его отправили собирать мусор вокруг корпуса. Освободился он лишь к половине одиннадцатого и побежал вместе с остальными, чтобы успеть привести в порядок свой угол. Но не успел он подняться на второй этаж, как его остановил какой-то детина-старшеклассник и заставил раскладывать свои вещи. Роб подчинился, но тот остался недоволен. Пришлось переделывать. Было почти одиннадцать, когда он прибежал к себе.

Все, кроме него, были готовы к приходу инспекции. «Время еще есть», — подумал Роб, лихорадочно соображая, с чего начать. В прошлый раз комиссия появилась у них только после двенадцати. Он сложил одеяла. Плохо. Попытался снова — еще хуже. Пальцы онемели от напряжения. Он попробовал еще раз — лучше, но края никак не выстраивались в ровную линию. Пришлось начать все сначала.

Одни мальчишки играли в кости, другие лениво переговаривались. Вдруг тот, что стоял «на посту» в коридоре, закричал:

— Идут!

Роб успел кое-как разложить на кровати то, что требовалось. Часть вещей оставалась на полке над кроватями. К приходу комиссии ее полагалось освободить. Он сгреб все с полки и запихнул в тумбочку, закрыл ее, запер на задвижку и замер возле кровати в тот миг, когда в дверях показался учитель дисциплины в окружении дежурных.

Началось все спокойно и даже весело. Одного мальчика записали за потерю зубной щетки. Царила эдакая бодрая атмосфера добродушного юмора — учитель отпускал шуточки, дежурные смеялись. Возле одной кровати, недалеко от Роба, учитель задержался:

— Очень хорошо. Великолепная работа.

Шествие возобновилось. Следующая кровать удостоилась лишь беглого взгляда учителя и, наконец, он остановился против Роба.

Это был маленький дотошный человек, с густой, аккуратно постриженной черной бородкой. Он стоял в окружении рослых старшеклассников, чуть наклонив голову вперед и сложив руки за спиной. Помолчав, учитель коротко кивнул (Роб облегченно вздохнул: «Пронесло!») и вдруг тихо сказал:

— Ты — новенький. Я видел тебя на прошлой неделе. И, помнится, сделал тебе замечание за неправильно сложенные одеяла.

— Да, сэр.

— И они снова сложены неправильно. Не так ли? — Он ткнул в кровать изящной тросточкой с серебряным набалдашником. — Безобразно.

Тросточка перелетела вниз, к ботинкам Роба.

— Ботинки должны стоять вплотную друг к другу, носки — выровнены. Неутомимая трость вдруг подцепила один ботинок. — А это что такое? Нечищены?! Тебе неизвестны правила? Сменная обувь должна быть вычищена до зеркального блеска. Отвечай!

— У меня не было времени, сэр.

— Не было времени! У тебя была целая неделя. — Он уставился на Роба. — Имя!

— Рэндал, сэр.

Дежурный повторил его фамилию в диктофон. Роб был спокоен — так или иначе, все позади, сейчас они пойдут дальше. Но учитель не спешил:

— Рэндал, у меня есть некоторые соображения на твой счет. Ты ленивый и неряшливый мальчик. Позволь заметить, что ни одно из этих скверных качеств не терпимо в нашей школе. Тебе ясно?

— Да, сэр.

Холодные голубые глаза изучающе разглядывали его.

— Открой тумбочку, — приказал учитель.

— Но, сэр… Я не успел…

— Открой, Рэндал! — Роб подчинился. — Отойди в сторону.

Груда сваленных в беспорядке вещей выглядела хуже, чем он ожидал. По-прежнему спокойным тоном учитель произнес:

— Это отвратительно. Какое безобразие!

Он шагнул вперед и принялся тростью вытряхивать содержимое тумбочки на пол.

— Отвратительно, — повторил он. Вдруг трость замерла. — Что это такое? Рэндал, я спрашиваю, что это?

— Книга, сэр.

— Даже две книги! Разве книги включены в перечень предметов, которые дозволено держать в тумбочках?

— Я не знаю, сэр.

— Значит, ты даже не удосужился ознакомиться со школьными правилами?

— Это библиотечные книги, сэр. Я хотел…

— Библиотечные книги, — брезгливо сказал учитель. — Они переходили из одних немытых рук в другие. Грязные, омерзительные. Полнейшая антисанитария. Ловушка для микробов. Ты мне отвратителен, Рэндал. — От выдержки и бесстрастия не осталось и следа, голос дрожал от гнева. — Ты — позор этой школы! Бентли!

— Сэр? — отозвался дежурный с диктофоном.

— Проследи, чтобы э т о было сожжено.

— 14

— Но, сэр, — начал Роб. — Ведь библиотека…

Учитель резко повернулся к нему, буравя глазами:

— Позор! Надеюсь, твои товарищи будут стыдиться тебя также, как я. Собери и приведи в порядок остальные вещи.