Владимир Михайлов - Может быть, найдется там десять? Страница 55

Следуя за ним, индеец оказался совершенно в другой, по сравнению с обителью, обстановке. Маршрут, каким он следовал, не отставая от брата, был проложен по окраине, как бы по дуге почти правильного круга, ограничивавшего городскую территорию. Быть может, индеец должен был удивиться, подумав, что в таких местах, где не было жилья и почти не встречалось прохожих, вряд ли удастся найти кого-то из тех, кого следовало отыскать. Однако ведущего, судя по его спокойствию и уверенной походке, это нимало не тревожило, и Рука приказал себе не беспокоиться, не отставать от нового сотоварища и лишь внимательно следить за его действиями для быстрейшего приобретения нужного опыта.

Впрочем, сомнения его, если они и были, просуществовали очень недолго. Потому что, пройдя еще одним замысловато искривленным переулком, они оказались вдруг перед обширным и открытым местом, в середине которого, метрах в трехстах, возвышалось огромное строение, то ли круглое, то ли не очень вытянутый овал, обладающее множеством входов и почти не имеющее окон – разве что в двух-трех местах виднелись их группы на первом этаже и на двух верхних из восьми. А двое, выйдя из переулка, сразу оказались на матовом покрытии широкой дороги, которая плавно поворачивала именно к увиденному строению. Оно, видимо, и было целью их похода и представляло собой – тут невозможно было ошибиться – громадный и, похоже, весьма современный стадион. Если бы в этом и возникли сомнения, то они враз рассеялись бы: обилие указателей, которыми вместе с великим множеством всяческой рекламы была обставлена не только дорога, но и все открытое зеленое пространство вокруг, говорило о том, что именно здесь не далее как через два дня произойдет величайшее событие года: финальная игра крупнейшего и самого значительного ежегодного турнира на приз «Единой Рекламы», всемирной и могучей корпорации, где встретятся «Пожиратели звезд» и «Снайперы Галактики», победоносно, хотя и не без больших усилий, пробившиеся в последнюю стадию громадного соревнования. Осознав все это, Гибкая Рука пожалел, что игра ему незнакома: понимай он в ней хоть что-нибудь, с удовольствием поболел бы за одну из команд – наугад, просто ради того, чтобы провести время с толком. И уже хотел было спросить у партнера, не согласится ли он хоть вкратце объяснить, как в это играют, но тот сам повернулся к нему и проговорил, усмехаясь:

– Вранье бессовестное, верно?

Гибкая Рука смог только пожать плечами, но тут же, чтобы не показаться невежливым, ответил и словесно:

– Ты говоришь так. Я не знаю…

– Значит, живешь неполной жизнью, – уверенно определил брат Котс.

– Объясни.

– Да тут и объяснять нечего. Вовсе это не самый-самый турнир, на деле он четвертый по рейтингу, и в нем даже не все лучшие команды заиграны. Но, как говорится, хозяин – барин, рекламщикам стесняться не пристало, вот они и пудрят мозги. Хотя нормального болельщика не проведешь, все знают, что чего стоит.

Индеец вынужден был снова ответить:

– Не понимаю, о чем ты.

– Что тут не понимать? Каждая власть проводит свой турнир, даже если она не власть на деле, а так, властишка. Без этого нет престижа, нет престижа – нет и денег, а без денег, сам понимаешь, жизни тоже нет, да и к чему она тогда?

– А в обители, – осторожно спросил индеец, – все так думают? Или только ты, брат?

– Обсуждать дела обители в частных разговорах есть грех первой категории, – уже совсем другим тоном произнес брат. – Так что ты следи за своим языком, усвоил?

– Ты сказал, – ответил Гибкая Рука и решил, что лучше больше никаких вопросов не задавать, да провались эта игра сквозь землю. Если понадобится – сам как-нибудь разберется. Хотя, может быть, это будет сочтено невежливостью? – Сегодня тут что? – проговорил он, чтобы не прерывать разговора.

– Технический день – до игры двое суток. Сплошные проверки. Хотя отвечает за все реклама, но и другие власти заботятся о своей безопасности и прочем. Не показаться здесь на финальной встрече – никак не допустимо, очень влияет на авторитет.

– Народ обижается?

– Кто? Народ? Да кого это волнует? Брат, ты откуда вообще взялся, с того света, что ли? Или от природы такой… наивный?

– От природы, – признал индеец с готовностью. – От Бога…

– Бог – не самый главный… – пробормотал брат скорее самому себе, чем собеседнику, так что Гибкая Рука предпочел на это никак не отзываться, сделать вид, что пропустил мимо ушей. – Не грусти, у нас в обители каждый найдет себе дело по способностям, так что не пропадешь.

– Скажи, брат Котс… Если тут сегодня людей нет – кого же мы сможем тут найти?

Но на этот раз Котс О. Видал не поддержал разговора, наоборот, покачал головой и даже, выпятив губы, плотно ущемил их пальцами – что, вероятно, имело тот же смысл, что и приложенный к губам палец.

И верно, разговаривать, пожалуй, больше не следовало: они уже успели не только приблизиться к стадиону, но и, пройдя мимо нескольких подъездов, на миг остановились перед не столь заметной дверью, над которой виднелась надпись золотом по черному фону: «Комплекс для высокопоставленных персон». Задержались действительно только на миг, потому что Котс просто толкнул дверь, и она с шумом распахнулась, открывая вход.

Индеец ожидал, что им придется проходить сквозь заслон из охранников, а то и солдат: высокопоставленные персоны любят надежность во всем, а прежде всего – в своей безопасности. Ожидание не оправдалось: за дверью не было ни души. Зато было очень много другого: большой набор опознающих устройств, наверняка (прикинул индеец, вновь становясь инженером) связанных и со всеми мыслимыми базами данных, и с оружием, готовым действовать на поражение немедленно при возникновении каких-то сомнений относительно допущения вошедших в этот элитарный уголок. Индеец невольно замедлил шаг, что же касается его напарника, то он не обратил на все это ровно никакого внимания, но достал откуда-то изнутри карточку величиной с обычную денежную и, держа ее пальцами, словно удостоверение личности, протянул руку в направлении одного из устройств – не тумбы, не экрана, не следящего объектива и не слегка выдающегося из переборки микрофона, но к металлическому сетчатому блюдцу, вделанному в стену в стороне от всего остального. Секунда прошла – карточка, показалось индейцу, вспыхнула, засветилась красным (Гибкая Рука испугался даже, что Котс обожжет пальцы), затем цвета стали быстро сменять друг друга – не в спектральном порядке, но, казалось, без всякого порядка вообще, словно каждый цвет означал то ли букву, то ли цифру или еще какой-то символ, которые могли по-разному повторяться и сочетаться, образуя некий текст, где-то подвергающийся мгновенной расшифровке. Продолжалось это секунд не более десяти – потом карточка погасла, Котс убрал ее куда-то за пазуху и сказал: