Роберт Сойер - Факторизация человечности Страница 55

Кайл поднялся, по-видимому, решив, что уже пора идти на семинар. Картинка, видимая его глазами, прыгала немилосердно, но Кайла это, похоже, ничуть не беспокоило, хотя Хизер, которой было доступно только его сознание, но не балансировочные сигналы, передаваемые внутренним ухом, чувствовала себя как на лодке в шторм.

Когда Хизер залезла в конструкт, было солнечное утро, и прогноз обещал, что ясная погода сохранится на весь день. Однако здесь, на Сент-Джордж-стрит, Кайлу день не казался безоблачным и прекрасным. Ему он казался тусклым; Хизер раньше слышала выражение «жить под тучей», но никогда не подозревала о том, насколько правдиво оно может быть.

Он шел по улице вдоль тележек и фургончиков, где торговали хотдогами и жареными колбасками, или китайской едой — с меню, написанным на листе ватмана по-китайски, словно это как-то добавляло еде качества.

Кайл остановился. Он достал бумажник, вытащил из него смарт-кэш и, к изумлению Хизер, подошёл к тележке продавца хот-догов.

Кайл сидел на диете для сердечников с тех пор, как четыре года назад ему сделали операцию на коронарной вене; он перестал есть красное мясо и ел много рыбы, хоть она ему и не очень нравилась, он принимал аспирин каждые два дня и пиво почти полностью заменил красным вином.

— Как обычно? — спросил голос с итальянским акцентом.

«Как обычно», подумала Хизер, похолодев. Как обычно.

Кайл кивнул.

Хизер смотрела глазами Кайла, как маленький человечек подхватывает с гриля тёмно-красную сосиску толщиной, наверное, с рукоятку бейсбольной биты, и засовывает её в булочку с маком. Потом теми же щипцами он зачерпнул порцию жареного лука и насыпал его горкой сверху.

Кайл протянул торговцу карточку, дождался, пока тот переведёт деньги, добавил к хот-догу горчицы и специй и затем пошёл по улице дальше, откусывая на ходу.

Что характерно, он не испытывал от этого особого удовольствия. Он нарушал предписания доктора — и да, Хизер чувствовала укол вины насчёт того, что бы она подумала, если бы узнала — но это не делало его хоть чуточку счастливее.

Конечно, он привык так питаться. До инсульта. Никогда не думал, что это может случиться с ним.

Но сейчас… сейчас-то он должен беречься. Должен следить за собой.

«Как обычно».

Мысль была здесь, под самой поверхностью.

Теперь ему всё равно.

Всё равно, будет он жить или умрёт.

Горячий мясной сок обжёг ему нёбо.

Но эта боль потерялась в постоянном фоне агонии жизни Кайла Могилла.

Хизер чувствовала себя безмерно виноватой за вторжение в частную жизнь мужа. У неё никогда и мысли не возникало шпионить за ним, но теперь она делала нечто гораздо, гораздо большее. В совершенно буквальном смысле она стала им, испытывая всё то, что испытывал он.

Кайл продолжил свой путь по Сент-Джордж-стрит до пересечения с Уилкокс, потом свернул на запад и прошёл ещё один короткий квартал до Нью-Колледжа. Три студента поздоровались с ним, когда он входил в здание; Кайл ответил, хотя не узнал ни одного из них. Его аудитория была странной формы — скорее ромб, чем прямоугольник — но довольно просторная.

Кайл вышел к доске. К нему подошла студентка, явно в надежде перекинуться словом до начала занятия.

Кайл посмотрел на неё и…

Какая цыпочка.

Хизер моментально разозлилась.

А потом сама посмотрела на девушку.

И правда цыпочка. Девятнадцати или двадцати лет, но на вид не больше шестнадцати. Но при этом действительно привлекательна — светлые волосы с более тёмными прядями, уложенные в замысловатую причёску, огромные голубые глаза, ярко-красные губы.

— Профессор Могилл, насчёт задания, которое вы нам дали.

— Да, Кэсси?

Он не знал, как зовут студентов, что поздоровались с ним в коридоре, но её имя он знал.

— Я хотела узнать, обязательно ли использовать Дункановскую модель искусственного интеллекта, или можно исходить из модели Мухаммеда?

Из недавнего разговора с Кайлом в «Swiss Chalet»  Хизер знала, что Мухаммед очень близок к прорыву. На Кайла этот вопрос должен произвести впечатление.

Цыпочка, снова подумала она.

— Можно воспользоваться моделью Мухаммеда, но вы должны принять во внимание её критику Сегалом.

— Спасибо, профессор. — Она улыбнулась мегаваттной улыбкой и повернулсь, чтобы вернуться на место. Взгляд Кайла задержался на её плотной круглой попке, когда она взбиралась по ступеням к средним рядам аудитории.

Хизер была в полном замешательстве. Она никогда не слышала, чтобы Кайл как-то неуместно отзывался о ком-либо из студентов. А эта, именно эта из них всех была так юна, так похожа на девочку, пытающуюся выглядеть взрослой.

Кайл начал занятие. Он делал это на автопилоте; он никогда не был вдохновенным педагогом и прекрасно это знал. Его сильной стороной были исследования. В то время, как он продирался сквозь заготовленный материал, Хизер, сориентировавшись в его разуме, решила копать дальше. Она подошла к пропасти, но, как она сейчас понимала, не решалась в неё прыгнуть.

Однако время пришло.

Она зашла очень далеко — нашла нужный ей разум среди семи миллиардов. Она не может повернуть назад сейчас.

Она собралась с силами.

Ребекка.

Она сосредоточилась на этом имени, вызывая в памяти её образ.

Ребекка.

Она думала о ней всё сосредоточеннее, мысленно крича её имя, представляя себе её лицо в мельчайших деталях.

Ребекка!

Она попыталась снова, словно Стэнли Ковальски[28], зовущий «Стелла!»

Ребекка!

Ничего. Простое требование найти воспоминания не вызывало их из памяти. Ранее ей удавалось это делать, сосредоточенно думая о конкретном человеке, но в случае с Кайлом воспоминания о Ребекке почему-то оказались недоступны.

Или подавлены?

Должен быть способ. Да, её мозг не приспособлен к доступу к внешней памяти — но это гибкий, адаптивный инструмент. Вопрос лишь в том, чтобы отыскать нужную методику, правильную метафору.

Метафору. Она соединила свой разум с разумом Кайла. Однако она по-прежнему не контролирует его тело — ей не удалось остановить того французского насильника, так что она попробовала сделать что-то помельче, заставив Кайла на мгновение опустить взгляд. Но и этого не вышло. Его взгляд блуждал по лицам студентов, не останавливаясь ни на одном из них. Метафора его разума, которую он выработал для подобных ситуаций, была метафорой пассажира, сидящего в голове прямо позади глаз. Это казалось естественным способом организации впечатлений. Однако наверняка он не единственный. Наверняка есть другой, более активный метод.