Елена Асеева - Коло Жизни. Зачин. Том второй Страница 56

Перший вновь замолчал и медлительно тронул свою поступь к креслу. Подойдя к его скомкованой, однако все же рыхлой спинке, он легохонько оперся локтями о его пологую перьевую грядушку и слегка вдавив в глубины ослона, воззрился внимательно-исследующим взором в лицо младшего брата.

– Что молчишь? – добавил он погодя, уже более требовательно. – Отвечай.

– Я подумаю, – едва слышно дохнул Небо и торопко отвел взор своих небесно-голубых очей от поглощающих в них все сияние глаз старшего брата.

– Нет, мой бесценный, теперь таков ответ меня не устроит, – незамедлительно произнес Перший и кожа его лица яро вспыхнула златым светом поглощая всю коричневу. – Не только меня… но и повторюсь Родителя. Теперь либо – да! либо – нет! И от этого ответа будут зависеть мои действия… Если да, девочка остается у Расов, если – нет, то как для меня не прискорбно, я сообщаю о твоем решении Родителю. Хотя поверь… поверь мне, милый малецык, вельми того не желаю делать. Но днесь, все на контроле у Родителя. Два раза вы прикладывались к девочке… два раза… Кувшинка тут не поможет… Бесицы-трясавицы тоже… Ты же понимаешь, сие надрыв связей самой лучицы и плоти. Тот процесс не остановить, его можно всего-навсе замедлить… И замедлить могут только демоны, и тогда, быть может, еще удастся продлить род плоти. Ибо Родитель сказал, что коли у девочки не будет детей, в новую свою плоть лучица сможет вселится лишь в род поболдырей, Он это прописал… А тебе, Небо, наверно не надобно говорить как сие опасно для лучицы… для нашей дорогой лучицы. Потому нам нужно, чтобы плоть родила ребенка, и проследить за появлением лучицы будет тогда много проще.

– Почему в поболдырях? – тотчас взволнованно проронил Рас, и днесь в упор взглянул на старшего брата.

– Я пред тобой не таюсь Небо, – в голосе Першего, звучало нескрываемое попечение, кое он всегда распространял не только на их общих сынов, но и на братьев. – Видишь, говорю все как есть, хотя мог скрыть. Так как это было молвлено Родителем только для меня. Одначе, я думаю о лучице и о нас всех. – Черты Раса чуть зримо дернулись и заколыхались золотые волоски на голове и подбородке, будто тронутые дуновением ветра. – Родитель знает возможности лучицы, видит ее уникальность… Видимо, меняя в ней предписания, Он ее основательно осмотрел. Скорее всего лучица была значительное время подле него. Очевидно Родитель желает ее сберечь, хотя бы таким образом от гибели… привязав ее и прописав рождение в поболдыревских родах, но это ежели у девочки не будет потомства. А теперь, что насчет моей помощи?

В комнате наступило отишье. Оно витало не только подле самих Богов, обок венца старшего Димурга и золотой россыпи куделек волос старшего Раса, но и рядом с восседающей в навершие венца змеей, которая разинув пасть, пялила в направлении Небо свой, степенно меняющий цвет с черного на красный, раздвоенный язык. Не только тишина правила в помещении, но и какая-то напряженная окаменелость так, что у замерших Зиждителей не шевелились ни губы, ни волоски на головах, браде, усах и вроде даже перестала мерцать их златая кожа.

– Перший, – наконец протянул Небо и туго дыхнул. – Буду пред тобой открыт… Я страшусь потерять связь с девочкой. Лучица слишком к тебе привязана. Вернувшись от тебя Владушка отказалась быть подле нас, ушла к себе. Ее даже не тронула ласка Огня… И коли подле нее будут твои творения они укрепят вашу связь и разрушат нашу. А я, сознаюсь тебе честно, так привязался к лучице и сам не понимаю почему.

– Дорогой мой малецык, но ты сейчас не должен думать о себе, – произнес старший Димург и губы его болезненно искривились. – О чем ты вообще сказываешь? О какой привязанности? Ты думаешь я к ней не привязан? Думаешь не желаю забрать ее к себе, наконец-то быть подле… После всего пережитого, когда я думал, что потерял ее навсегда… навсегда. Да я жажду… мечтаю… хочу, чтобы лучица была рядом, чтобы не было этой нестерпимой разлуки для меня и нее. Одначе, я сдерживаю свои желания, понеже понимаю, того нельзя делать сейчас… Не допустимо рвать девочку и лучицу… А ты… ты, мой любезный, вообще о чем сказываешь? С чего ты решил, что твои желания выше жизни лучицы… плоти… Ноне надо думать лишь о сохранении столь хрупкой жизни Влады, чтобы не сгубить лучицу. Будь благоразумен брат… Неужели тебе не достаточно того, что случилось с лучицей Дивного, когда мальчик умер в младенчестве так и не укрепив связи с вами и плотью. А посему погибла бесценная лучица, ибо просочиться ей меж щита Родителя ничего не значит на начальном этапе. Ведь там нет ничего вещественного одно сияние… И то случилось… Случилось, потому как ты не принял мою помощь. Неужели не достаточно потерянных твоей и Асила лучиц. Быть может стоит меня слушать, хотя бы иноредь. Тем паче поверь мне малецык, окончательное решение по этой лучице принимаю не я, а Родитель… Он вообще оказывается вельми о ней тревожится и который раз убеждал меня изъять лучицу от вас, и то несмотря на обряд Седми. Это просто я… Я считаю, что сие отрицательно скажется в целом на состоянии девочки. Потому Влада поколь и живет у тебя. Так, что, надеюсь, ты смиришь свою привязанность, хотя бы во имя того, абы нынче не расставаться с девочкой и выполнишь предложенное мной.

Небо теперь молчал малую толику времени, а после вельми громко и одновременно надрывно отозвался, определенно, соглашаясь с разумностью брата и опасаясь, что Родитель будет менее уступчив:

– Хорошо, я приму твою помощь… Но кого бы ты посоветовал Владушке в наставницы из рода демонов Черных Каликамов? – сейчас Рас однозначно желал задобрить старшего брата, а может вновь, что-то сделать по своему. – Калюку-Пурану, оная была наставницей у Дажбы и Словуты? Или Калику-Шатину, что обучала Огня и Воителя?

Перший широко просиял улыбкой, отчего враз взыграло на его коже золотое сияние, а в его венце свернувшаяся по спирали змея сомкнув пасть и пристроив голову на кончике хвоста, достаточно миролюбиво глянула на Небо.

– Ты же знаешь, бесценный мой, – умягчено сказал старший Димург, и неторопливо обошел по коло кресло, застыв пред его сидением. – Любая из этих двух, тобой названных, демониц безупречно творит свою работу. – Господь смолк и медлительно опустившись в кресло, опершись спиной об его ослон, дополнил, – хотя для плоти, а вернее для лучицы… Для этой лучицы лучше пригласить рани Темную Кали-Даругу.

– Ой, нет! Только не Кали-Даругу, – сразу откликнулся Небо и явственно изогнул уста, оно как его лицо при том несколько перекосилось и заколыхались волоски на усах. – Ты же знаешь, какие у нас с ней сложные отношения… Она не слышит ни меня, ни Дивного. Да и потом я уверен, Кали-Даруга не захочет с нами жить, тут на Земле… без тебя.