Артур Дойл - Архив Шерлока Холмса. Открытие Рафлза Хоу (сборник) Страница 57

Он написал несколько слов в своей записной книжке, вырвал листок, сложил его и передал лакею.

– Что вы там написали, Холмс? – спросил я, когда лакей важно удалился.

– «Предпочитаете иметь дело с полицией?» Думаю, это сработает.

И сработало, причем на удивление скоро. Уже через минуту мы оказались в роскошной гостиной, напоминающей дворец из сказок «Тысячи и одной ночи». Полумрак, царивший в этой огромной комнате, рассеивался лишь несколькими розовыми электрическими светильниками. Я почувствовал, что леди подошла к тому периоду жизни, когда даже для совершенной красоты неяркий свет становится более приятен. Когда мы вошли, она встала с дивана. Высокая, царственная, идеально сложенная фигура, прекрасное, но какое-то неживое, будто маска, лицо, необыкновенно красивые испанские глаза, которые, казалось, готовы испепелить нас.

– Что означает это вторжение… и эта оскорбительная записка? – спросила она, поднимая руку с запиской Холмса.

– Стоит ли объяснять, мадам? Я придерживаюсь слишком высокого мнения о вашем уме, чтобы считать это необходимым… Хотя, признаюсь, не так давно вы меня удивили.

– О чем вы говорите, сэр?

– Например, о том, что вы посчитали, будто нанятые вами громилы могут меня запугать и заставить отказаться от работы. Вы должны понимать, что ни один человек не стал бы заниматься моей профессией, если бы его не привлекала опасность. Таким образом, именно благодаря вам я вышел на дело молодого Мейберли.

– Я понятия не имею, о чем вы говорите. Какое я имею отношение к нанятым громилам?

Холмс, устало вздохнув, повернулся.

– Да, я недооценил ваш ум. Что ж, всего доброго.

– Стойте! Куда же вы?

– В Скотленд-Ярд.

Мы не прошли и половины пути до двери, когда она нагнала нас и схватила моего друга за руку. В один миг стальная твердость сменилась бархатной мягкостью.

– Джентльмены, прошу вас, присядьте. Давайте все обговорим. Я вижу, что могу быть откровенной с вами, мистер Холмс. Вы похожи на джентльмена. Женщины ведь это всегда чувствуют. Я буду разговаривать с вами как с другом.

– Не могу вам обещать того же, мадам. Я не имею отношения к официальным властям, но, насколько это в моих силах, представляю правосудие. Я готов вас выслушать, после чего скажу, как поступлю.

– Конечно же, с моей стороны было очень глупо пытаться запугать такого храброго человека, как вы.

– Самая большая ваша глупость, мадам – это то, что вы позволили себе попасть в руки шайки негодяев, которые могут либо выдать вас, либо начать шантажировать.

– Нет. Нет! Я не настолько простодушна. Раз уж я пообещала быть откровенной, я могу сказать, что никто, кроме Барни Стокдейла и Сьюзен, его жены, не имеет представления о том, на кого они работают. А что касается их… Мы давно знаем друг друга – она невинно улыбнулась и очаровательно пожала плечами.

– Понятно, вы их уже проверяли в деле.

– Они словно хорошие гончие, которые бегут, не издавая ни звука.

– Такие гончие имеют привычку рано или поздно кусать руку, которая их кормит. За проникновение в дом миссис Мейберли их арестуют. Полиция их уже ищет.

– Пускай. Они к этому готовы, ведь им за это и платят.

Мое имя не будет упомянуто.

– Если только я его не назову.

– Нет-нет, вы не сделаете этого. Вы же джентльмен. Это женская тайна.

– Во-первых, вы должны вернуть рукопись.

Она звонко рассмеялась и подошла к камину. Взяла кочергу и разворошила серую горку пепла.

– Мне вернуть это? – спросила она. Стоя у камина с насмешливой улыбкой, она выглядела такой коварной и одновременно изысканно прекрасной, что я подумал: из всех преступников, с которыми Холмсу до сих пор приходилось иметь дело, с ней ему придется тяжелее всего. Однако он не поддался чувствам.

– Это решает вашу судьбу, – холодно произнес он. – Мадам, вы умны и действуете быстро и точно, но на этот раз вы переусердствовали.

Она отшвырнула кочергу, и та упала на пол с громким лязгом.

– Какой же вы бессердечный! – воскликнула Айседора Кляйн. – Я могу рассказать вам все.

– Я думаю, что и сам могу рассказать все.

– Но поставьте себя на мое место, мистер Холмс. Взгляните на это с точки зрения женщины, которая понимает, что ее жизнь вот-вот рухнет. Неужели эту женщину можно упрекнуть за то, что она попыталась защитить себя?

– Первой согрешили вы, мадам.

– Да, да! Я признаю это. Дуглас был таким милым мальчиком, но он нарушал мои планы. Он хотел жениться… Жениться, мистер Холмс! Только представьте себе брак с простолюдином без гроша в кармане! На меньшее он не был согласен. Потом он начал настаивать, решив, что, если я подарила ему частичку себя, то обязана теперь отдать себя всю, и только ему. Это сделалось невыносимо, и в конце концов мне пришлось заставить его понять это.

– Наняв бандитов, которые избили его прямо под вашими окнами.

– Похоже, вы и впрямь все знаете. Да, это правда. Барни и мальчики спровадили его подальше от моего дома и, признаюсь, обошлись с ним довольно грубо. Но вам известно, что он сделал после этого? Я и представить себе не могла, что джентльмен может так поступить. Он написал книгу, в которой рассказал о наших отношениях. Разумеется, меня он представил волком, а себя – невинной овечкой. Он действительно описал все так, как было на самом деле. Под другими именами, конечно, но хоть один человек в Лондоне не понял бы, о ком идет речь? Что вы на это скажете, мистер Холмс?

– Что ж, он имел на это право.

– Должно быть, воздух Италии на него так подействовал, вдохнул в него жестокий итальянский нрав. Он написал мне и прислал копию своей книги, чтобы я знала, чего ожидать, и от этого страдала еще больше. В письме он сказал, что есть две копии рукописи, одна – для меня, вторая – для его издателя.

– Как вам стало известно, что его копия еще не попала к издателю?

– Я знала имя его издателя. Он ведь и до этого писал. Я выяснила, что из Италии ему ничего не приходило. А потом Дуглас неожиданно умер. Понимаете, пока его копия рукописи существовала, я не могла чувствовать себя в безопасности. Конечно же, она должна была находиться где-то среди вещей, которые вернулись к его матери. Мне пришлось снова обратиться к услугам своих людей. Одна из них устроилась служанкой в дом. Я хотела, чтобы все было сделано честно. Поверьте, я правда сделала все, что смогла. Я была готова купить этот дом и все, что находилось в нем. Она могла назвать любую цену, и я согласилась бы на нее. Обратиться к иным средствам я решилась только после того, как у меня не осталось выбора. Мистер Холмс, да, я поступила с Дугласом несколько жестоко (и видит Бог, раскаиваюсь в этом!), но что мне оставалось делать, если на кон было поставлено мое будущее?