Эдвард Элмер `Док` Смит - Дети Линзы-1: Серый Ленсмен Страница 58

«Должно быть, я совсем рехнулся!» — подвел Киннисон итог своим размышлениям и отдал приказ стартовать.

Найти и пройти тот ужасный туннель в гиперпространство, на другом конце которого экспедицию ожидала полная неизвестность.

Глава 17

ПО ГИПЕРПРОСТРАНСТВЕННОМУ ТУННЕЛЮ

Едва «Неустрашимый» оказался в открытом космосе, Киннисон созвал всех членов экипажа и участников экспедиции и обрисовал им в общих чертах возможное развитие событий в начавшемся необычном рейсе.

— Босконский корабль, несомненно, вернется в свой док, — сказал в заключение Киннисон. — Док, скорее всего, одноместный, но мы будем совершать посадку отдельно. В момент посадки на борту вражеского корабля не должен оставаться ни один из членов экипажа или участников экспедиции, так как никто не знает, что произойдет при высвобождении энергии поля после остановки корабля. Для любой чужеродной материи, оказавшейся внутри босконского корабля, последствия могут оказаться самыми катастрофическими. Ясно, что на посадку с пиратской базы должен быть передан какой-то сигнал, но какой именно, мы не знаем. Сэр Остин утверждает, что связь между босконской базой и босконским кораблем невозможна до тех пор, пока на борту корабля не будет включен генератор.

Поскольку до того времени мы вместе с босконским кораблем будем находиться в гиперпространстве, генератор необходимо включить изнутри тому, кто останется на борту босконского корабля. Следовательно, двум членам нашего экипажа придется поочередно нести вахту на центральном посту босконского корабля, чтобы вовремя произвести включение генератора. Я не намерен никого назначать на столь опасное дежурство и не хочу вызывать добровольцев. Предлагаю отобрать двух самых быстрых членов персонала нашей экспедиции. Дело в том, что если находящийся в рубке босконского корабля не будет убит на месте (а такая возможность отнюдь не исключена, и с ней необходимо считаться), то ему придется поторопиться: от того, насколько быстро ему удастся добраться до входного люка «Неустрашимого», будет зависеть, останется ли он жив. Я считаю, что, руководствуясь интересами Галактического Патруля, дежурство на борту босконского корабля следовало бы поручить двум наиболее проворным членам персонала.

Говоря так, Киннисон был абсолютно уверен, что одним из двух дежурных будет он сам. Серый линзмен знал, что способен преодолеть расстояние от пульта управления босконским кораблем до входного люка «Неустрашимого» быстрее всех членов экипажа, и доказал это, пробежав дистанции за семь секунд и более чем на полсекунды опередив всех соперников. Тем неожиданнее оказались для него слова ван Баскирка:

— Прочь с дороги, тихоходы! Смотрите, как надо двигаться, когда куда-нибудь торопишься! Давай, Ворсел, посмотрим, где нам предстоит работать.

— Но вы не можете участвовать в конкурсе, — запротестовал Киннисон. — В нем могут участвовать только члены экипажа.

— Нет, ты сказал «персонала», а если я и Ворсел не члены персонала, то кто же мы? Давай спросим у сэра Остина.

— Было сказано «члены персонала», — подтвердил неподкупный арбитр, на миг отрываясь от какого-то прибора. — К тому же ваше замечание о том, что скорость является решающим фактором, не позволяет вам не признать правильность предложения ван Баскирка и Ворсела.

И действительно, крылатый Ворсел преодолел расстояние от центрального поста на борту босконского корабля до входного люка «Неустрашимого» за две секунды, а ван Баскирк за три!

— Ах ты, дубина валерианская! — прошипел Киннисон, но это был голос не начальника экспедиции, а человека, раздосадованного коварством приятеля. — Ведь ты же знал, старая перечница, что я сам хотел быть дежурным!

— Конечно, знал, земная черепаха, и Ворсел знал, — невозмутимо ответил ван Баскирк. — Но наше предложение не только обосновано, но и оптимально с точки зрения соблюдения интересов Галактического Патруля, как ты изволил выразиться.

К месту, где начинался туннель в гиперпространство, прибыли точно по графику. После включения бортового генератора колебаний значительная часть массы босконского корабля перешла в противофазу, и находившиеся на борту «Неустрашимого» испытали пренеприятнейшие ощущения из-за ускорения, направленного вдоль немыслимого в обычном пространстве вектора, и привычная твердь превратилась в ускользающее, но непроницаемое серое марево.

Сэр Остин чувствовал себя в своей стихии. Он был на седьмом небе от счастья, наблюдая, фиксируя и вычисляя. Сэр Остин хлопотал над приборами, колдовал над ними, что-то бормоча себе под нос и испуская вопли торжества всякий раз, когда ему удавалось добыть еще одну крупицу истины. Преисполненный сознанием значительности происходящего и детской радостью, сэр Остин мурлыкающим голосом надиктовывал свои умозаключения, насыщенные математическими уравнениями и формулами настолько умопомрачительной сложности, что смысл их был понятен далеко не каждому члену Ассоциации ученых.

Когда же Кардинг наконец завершил свои измерения и наблюдения, он не давал покоя никому до тех пор, пока не убедился, что драгоценные записи с уникальными данными упакованы самым тщательным образом и их, возможно, удастся доставить на Главную Базу. Присматриваясь к сэру Остину Киннисон заметил, что тот стал похож не на старую, вечно клохчущую курицу, как ему некогда казалось, а на большого кота, сожравшего канарейку и лениво жмурящегося на солнце: сэр Остин явно предвкушал удовольствие, с которым он уличит в невежестве своих коллег на ближайшем заседании Ассоциации ученых.

Между тем время шло, но какое время? Никто, даже сэр Остин, не отважился бы сказать, какое время течет в гиперпространстве и сколько его — много или мало — прошло с того момента, когда «Неустрашимый» и босконский корабль влетели в гиперпространственный туннель. И что за фантастическая область гиперпространство! Или, быть может, псевдопространство?

Но, как мы уже заметили, время шло, и когда оба корабля приблизились к босконской базе, оттуда был подан сигнал на посадку, Ворсел, в чье дежурство это произошло, сразу понял значение сигнала, так как все время был начеку. Он мгновенно нажал нужные кнопки на пульте управления и стремглав бросился к входному люку «Неустрашимого». Так быстро он не летал никогда в жизни.

Оба корабля материализовались на посадочной площадке босконской крепости — на гладкой и черной каменистой поверхности. Два солнца, одно горячее и близкое, другое бледное и далекое, отбрасывали резкие тени, столь характерные для планет, лишенных атмосферы. Горизонт замыкал гигантский кратер вулкана, внутри которого размещалась босконская крепость.