Александр Щеголев - Инъекция страха Страница 58

— Почему бы, кстати, тебе не обратиться с теми же вопросами к своему другу Саше? — внезапно переключился собеседник. — Вы, кажется, были друзьями.

Саша? Причем здесь Саша?

Еще как причем! Он ведь, будучи студентом, вел научную работу, как раз связанную с опиатными рецепторами. Они с научным руководителем даже несколько статей опубликовали насчет липотропных факторов гипофиза. Во всяком случае, диссертацию Саша собирался по этой теме писать…

— Какие факторы?

— Ну, это примерно то самое, о чем ты меня спрашиваешь.

— И что потом?

— А потом он почему-то взял и все бросил, ушел куда-то из Академии. Как же я сразу о нем не вспомнил?

Ничего себе новость! Получается, лучше Саши консультанта и не сыскать? Голос отнимается от таких сюрпризов, от таких «случайностей».

— Я его не нашел, — с трудом сориентировался Андрей. — Я потому тебе и позвонил. Извини, конечно.

— Пустяки, — искренне возразил врач-эндокринолог. — Мне самому интересно с тобой поговорить, такие темы, знаешь, свежие. А то все звонят и просят, чтобы я им анализ крови организовал, на иммунитет и на вирусы…

Свежие темы продолжались. На чем остановился интересный разговор? На боли. Нет, на том, что боль не является единственным средством заставить гипофиз и шишковидную железу активизировать синтез внутренних опиатов. Помимо уже упомянутой акупунктуры и акупрессуры, существует метод электроаналгезии. Воздействуют на мозг пилообразными токами, и получается обезболивание без лекарств, вплоть до засыпания пациента. За счет чего? Правильно. За счет резкого увеличения выработки мозгом энкефалинов и эндорфинов. В одном НИИ, неважно в каком, действует прибор, который называется «Электронаркон» — как раз по этому принципу. Частота тока — тридцать три герца. Почему именно тридцать три? Никто не знает, экспериментальным путем определили.

— А вообще, темное это дело, — повторил собеседник уже звучавшую мысль, — какие факторы, помимо естественных, вызывают усиленный выброс энкефалинов и эндорфинов. Наверное, излучение определенного спектра тоже сюда включается. Да что излучение! Существует столько невинных на первый взгляд вещей, истинное действие которых мы и представить себе не можем…

«Не темное дело, а секретное», — добавил он. Закрытые темы исследований и все такое. Специальные НИИ этим озабочены — слава Богу, что Институт гематологии не входит в перечень «специальных». Писатель Андрей может так раскрутить свой сюжет, что любо-дорого посмотреть будет. Шпионы, контрразведка, выстрелы и погони. «Дашь потом почитать, договорились?» Почему подобные вопросы укрыты завесой секретности? Да потому, что умение активизировать выработку организмом тех или иных биологически активных веществ, не только эндорфинов или энкефалинов, или, к примеру, гормонов стресса, дает возможность управлять организмом. Дает власть, разве непонятно? Собственно, на знании этих механизмов целиком основана разработка психотронного оружия…

— Что? — закричал Андрей. — Что ты сказал?

Застучал пальцем по телефонной трубке, задул в микрофон, и совершенно зря. Разговор прервался. Он снова набрал номер, потом снова набрал… Он так и не смог дозвониться до этого человека — ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра.

Очевидно, кто-то решил, что интересный разговор перешел всякие границы дозволенного. Кто-то из тех маленьких людишек, которые сидели внутри телефона и подслушивали, из тех, кто чуть раньше прятался в «пуговицах» и подглядывал. Или наоборот? Или это был некто огромный — заглядывающий в квартиру с той стороны стеклянного потолка?

«Обманул!» — возликовал Андрей.

Он их обманул! Не стал договариваться с человеком о встрече, поспешил покончить с неизвестностью немедленно, не отходя от телефона. Встреча бы не состоялась, потому что они успели бы сообразить, зачем жертве понадобился врач-эндокринолог, и возвели бы на дороге стену. Опасность телефонного звонка распознать было куда труднее — пока доложишь начальству, пока начальство примет решение. Они, оказывается, тугодумы!

Счастлива та мышка, которая ничего не знает…

Съездить к своему консультанту в гости, чтобы продолжить прерванный разговор, Андрей не решился. И, наверное, правильно.

4. СЛОВО ПРОЗВУЧАЛО

Оно лежало на поверхности — то Главное, что так хотел найти Андрей. Много раз за прошедшие тридцать шесть часов он проговаривал это в своих мыслях, не зная, что Главное уже найдено. ОТДЕЛЕНИЕ СОЗНАНИЯ ОТ РЕАЛЬНОСТИ — вот оно! Наркоз без наркотиков, превращение человека в ничто, в тень, растворенную среди ярких красок мира. Отчаянные попытки выпрыгнуть из экрана в зрительский зал. СОСТОЯНИЕ…

Кино продолжало крутиться, жестоко удерживая Андрея в качестве центрального персонажа, и не было сил поверить в вещественность происходящего. Ответ на вопрос «что происходит?», заключенный в одном— единственном слове, ужасал своей простотой, и не хватало решимости схватить это скользкое слово за жабры, чтобы вытащить из ледяной проруби. Догадка подтвердилась! Но зачем, с какой дьявольской целью в придуманный кем-то сюжет оказались втянуты другие жертвы?

Кто украл коллекцию монет?

Очевидно, тот, кто располагал сведениями об этой краже, хотя вообще не должен был о ней знать. Тот, кто знал, что в семье Андрея также когда-то пропала ценная монета, которая затем была тайно передана логопеду-нумизмату. Тот, кто гнусно намекал, что им все известно, внедряя таким образом в душу жертвы не смолкающий ни на миг метроном тревоги… Саша? Разумеется, нет! Саша — всего лишь палец в крепко сжатом кулаке. Этот офицер выполнял свою часть операции и справился с задачей прекрасно. У них, несомненно, есть и другие офицеры, готовые на любую подлость во имя Государства, так что ответ на вопрос «кто?» не содержит конкретной фамилии конкретного лица. Тайные слуги не имеют ни фамилий, ни лиц, равно как чести и совести. «Ум, честь и совесть». Вместо ума — оперативные планы той или иной степени секретности плюс параноидальная уверенность, что тайный слуга является тайным хозяином. Не вопрос «кто?» имел смысл, а «зачем?». Зачем понадобилось красть коллекцию целиком, входя вслед за отцом в вскрытую квартиру Шлемы?

Так думал Андрей, пылая ненавистью.

Он думал о том, каким идиотом выглядел в их глазах. Точнее, не в глазах, а в фокусе запрятанных непонятно где «пуговиц». Обыскивал квартиру, желая получить компромат на жену, искал телекамеру за вентиляционной решеткой, глотал таблетки по любому поводу, запирался в уборной с кухонным топориком в зубах… идиот! Вот тебе и «глазок над толчком». Эх, что за удовольствие получили зрители, наблюдая, как мышка мечется, как звонит детскому психиатру, пытаясь понять, что же с ней, с мышкой, творится. Истинная эстетика.