Элеонора Мандалян - Анатомия зла Страница 6

– Я совсем не вижу тебя последнее время, – пожаловалась она.

– Разве? А мне казалось, мы видимся круглосуточно.

– Ты понимаешь, что я имею ввиду.

– За столько лет могла бы привыкнуть, – пробурчал он с набитым ртом.

Клара еще некоторое время молча стояла у стены, наблюдая за тем как он ест, и не спешила разделить с ним эту трапезу на ходу. Потом опустилась на стул для посетителей, откинула пластиковую крышку и поморщилась от ударившего в нос сладковатого запаха китайских пряностей.

В кабинете Гроссе было установлено два селектора. Один – белый, с серыми клавишами, легально соседствовал с городскими телефонами, факсом, принтером и компьютером на приставном столике. Другой – красный, с черными клавишами, был скрыт от посторонних глаз в нише стенного шкафа, и в отсутствие хозяина всегда находился на запоре. Сейчас он стоял открытым, и когда на нем вспыхнул крохотный зеленый огонек, Гроссе тотчас нажал на клавишу.

– Сэр, у нас все готово. Ждем дальнейших указаний, – доложил голос из динамика.

– Состояние донора? – продолжая жевать, деловито осведомился Гроссе.

– Как обычно в таких случаях. Напуган. Неспокоен. Я бы сказал, истеричен.

– Куда же, черт возьми, смотрит Гретта?!

– Гретта неотлучно при нем.

– Тогда почему донор нестабилен?

– Может, инъекцию транквилизатора, сэр?

– Не говорите глупостей! Вы же знаете, я не признаю искусственных торможений перед трансплантацией. Расскажите-ка лучше, как вы его откопали.

– Три года назад ему удаляли аппендикс, сэр. Его данные среди прочих нам удалось обнаружить в картотеке Благотворительной Городской Больницы. Они вполне соответствовали искомым. Остальное, как говорится, дело техники. – Голос в динамике заговорщически хмыкнул.

– Кстати о «технике». Ваши парни вели себя, как последние идиоты, и едва все не провалили. А поскольку такую роскошь, как риск, я позволить себе не могу, то в их услугах я больше не нуждаюсь. Так что можете подыскать им работу более соответствующую их умственным данным.

Отключившись от собеседника, Гроссе нажал на соседнюю клавишу и потребовал:

– Меня интересует реципиент Р.О. Доложите.

– Состояние больного, сэр, мягко говоря, неудовлетворительно, – последовал ответ.

– Это мне и без вас известно, – оборвал говорившего Гроссе. – Его психический настрой?

– …Он требует вас, сэр. Бранится. Угрожает.

– Бранится, говорите, – недобро хмыкнул Гроссе. – Ничего. Успокоим. Я к нему зайду.

Задвинув красный селектор в нишу и защелкнув полированную панель над ним, Гроссе обернулся к Кларе, сверля ее испытующим взглядом.

– Ты, кажется, нервничаешь?

– С чего бы? – огрызнулась она.

– Эмоции нужно держать на коротком поводке, – мрачно бросил он, вставая. – Ты поела?

– Да, Эрих. – Она тоже поднялась. Содержимое ее коробки осталось нетронутым.

Он уже направился было к двери, но, передумав, вернулся, подошел вплотную к Кларе и, положив руки ей на плечи, медленно, внушительно произнес:

– Посмотри мне в глаза, девочка. Расслабься, успокойся и соберись. Мне нужна помощница без эмоций и нервов, без излишних размышлений. Или ты нуждаешься в искусственном отключении всего этого балласта?

Клара ответила ему колючим, отчужденным взглядом, тем взглядом, которого так боялся весь обслуживающий персонал. Гроссе тотчас пошел на попятную.

– Ну-ну, – сказал он примирительно и потрепал ее, как непослушного ребенка, по щеке. – С чего ты вдруг раскисла? Не впервой ведь.

Клара выпрямилась, внутренне подобралась, обратив свою душу в плотный, бесчувственный комок, а взгляду придав холодную гроссовскую непроницаемость. За годы, проведенные подле него, она с успехом переняла многие его привычки, манеры и повадки.

– Я готова, Эрих.

– Вот и умница. Тогда вперед! – Он бросил взгляд на часы. – Проверь дверь стационара.

– Я сама заперла ее, когда шла сюда.

– Ты уверена?

Абсолютно.

– И все же проверь еще раз.

Пожав плечом, но ничего не возразив, Клара исполнила его наказ. Его осторожность казалась ей чрезмерной и даже излишней, поскольку здесь он был в своих владениях, здесь все подчинялось ему одному.

В это время суток клиника полностью пустела. Оставался только ночной персонал стационара, которому строго-настрого запрещалось покидать свои рабочие места до окончания дежурства, то-есть до утра.

Передав Кларе две пластиковые папки, Гроссе запер сейф и красный селектор, а затем и дверь кабинета. И хотя в коридоре административного отделения, как он знал, никого быть не могло, он внимательно прислушался и только после этого сделал Кларе знак головой, приглашая следовать за ним.

Они направились в противоположный от выхода конец коридора, который заканчивался глухой стеной. По крайней мере, так считали работники клиники. Сунув руку в карман, Гроссе наощупь нажал на кнопку миниатюрного дистанционного управления, и кусок стены беззвучно исчез, обнажив темный проем.

Несмотря на то, что Клара казалось бы пользовалась неограниченным доверием своего любовника и шефа, личного кода от потайного хода у нее не было, а следовательно воспользоваться им самостоятельно она не могла.

Как только они шагнули в проем, стена со зловещим шорохом задвинулась, заняв прежнее место. Слепой мрак поглотил их на каких-нибудь несколько секунд, показавшихся ей, как всегда, вечностью. Неподвижно застыв в этом тесном глухом тамбуре, она чувствовала себя беззащитной, пойманой в ловушку, заживо замурованной в собственный страх.

Прямоугольник света от услужливо распахнувшихся дверей лифта ударил в глаза, как избавление. Клара поспешно шагнула в кабину, зная наперед, что ее спутник, ничего ей не объясняя, нажмет на кнопку «6». Подъемник медленно падал, унося свою ношу в подземную часть здания.

Всякий раз оказываясь в этом лифте, Клара подавляла в себе шальное желание опередить руку Гроссе и нажать на какую-нибудь иную кнопку в длинной веренице номеров, чтобы узнать, что находится на тех, других этажах. Однажды она даже отважилась спросить его об этом. Неопределенно пожав плечом, он буркнул в ответ: «Считай, что ничего». Конечно же она ему не поверила, но знала, что настаивать бесполезно.

– Меня всегда мутит в этой проклятой шахте, – пожаловлась Клара, сглотнув набежавшую слюну.

– Надо было поесть со мной, а не изображать из себя египетскую мумию, тогда бы не мутило, – равнодушно прокомментировал он.

Лифт остановился, оборвав падение. Они вышли в квадратный серый холл. Враждебная, многопудовая тишина опечатала уши, сдавила грудь. Клара понимала, это всего лишь нервы, плод ее воображения, но ничего не могла с собой поделать.

ГЛАВА 4

Родители Клары были состоятельными, праздными людьми. Они жили всегда в свое удовольствие – много путешествовали, увлекались спортивными играми и шумными развлечениями. Клара явилась их единственной данью обществу и, своего рода, бесплатным приложением в поездках и увеселениях.

Отцовского состояния, полученного им по наследству, вполне хватило бы на то, чтобы обеспечить дочери столь же безоблачное существование. Но Клара распорядилась своей судьбой иначе. Мать была шокирована ее внезапным увлечением медициной. Шприцы, клистиры, больничное судно! Это так не эстетично, – ужасалась она, брезгливо морща изящный носик. Отец, предпочитавший любому ремеслу аристократическую отрешенность, был до глубины души оскорблен: Подумать только! Наша дочь проведет жизнь в белом халате. И не врачом даже, а плебейкой-медсестрой! Что будут думать о нас наши друзья!

К тому же Клара не желала и слышать о замужестве. Мать, никогда не пользовавшаяся ее доверием, терялась в догадках. Когда же стало известно о ее связи с Эрихом Гроссе, в семье разыгралась настоящая трагедия, окончившаяся для Клары полным разрывом с родителями.

Стыдясь своих острых лопаток и локтей, длинных суховатых ног и низкого голоса, она с детства считала себя этакой ошибкой природы, начисто лишенной женской привлекательности. Она приучила себя к мысли, что внимание мужчин ей не грозит. Но это ее ничуть не расстраивало, поскольку завоевать ей предстояло лишь одного-единственного мужчину, независимо от его собственного желания. Клара была упряма и умела добиваться своего любой ценой. Если уж она ставила перед собой цель, то все остальное просто переставало существовать. Как перестали существовать отец с матерью, попытавшиеся встать на ее пути.

Вооружившись необходимыми знаниями и медицинским дипломом, она переехала в город, где обосновался Гроссе, узнала о нем все, что можно было узнать, изучила его распорядок дня, маршрут передвижения по городу. Ей было известно не только где он работает, но и где живет, с кем общается, в какие лаборатории и библиотеки ходит, какие книги заказывает.

И в один прекрасный день перешла к решительным действиям. Подкараулив его в коридоре Университета, Клара дерзко преградила ему дорогу. Конечно, она могла бы попытаться тронуть его сердце откровенным признанием в своей самоотверженной… точнее будет сказать – целеустремленной любви. Но она лишь заявила, что желает работать с ним.