Алексей Янкин - Наследник славы. Часть 1. Ссыльный Страница 6

Впрочем и сам Шуке не был глупцом. Нет. Напротив, коэффициент его интеллекта намного превышал уровень развития среднего сквирга. Во всяком случае, так было во времена учебы в университете. Помнится, ему прочили карьеру ученого. Если б не плебейское происхождение отца (которого Шуке, впрочем, никогда не знал, но много слышал от матери и тёток), мог бы стать и неплохим дипломатом. Вряд ли с тех пор он сильно поглупел. Шуке отчетливо распознал подтекст, что был скрыт за, казалось бы, самыми участливыми словами спецпосланника. Это была угроза. Угроза явная и, исходя из того, кто и в какой форме её донес до него, угроза небезосновательная. Причем угроза, исходящая не от самой госпожи Диерр, а переданная ему по чьему-то поручению сверху. Кто мог дать такое поручение спецпосланнику? Даже голова кружилась от одного предположения – кто бы это мог быть. Сама же она настроена в отношении него, судя по всему, вполне благожелательно.

Да. Сони Диерр сообщила ему или слишком мало, или слишком много. Однако из-за одного предположения, что двоюродный брат может встретиться с ним, пусть даже этот двоюродный брат – самый наиопаснейший преступник, спецпосланников не посылают. Те, кто послал к нему госпожу Диерр, опасаются встречи Терра именно с ним, смотрителем Малой Станции Аварийной Посадки Класса 12С, Шуке.

***

Глупость какая-то получается. С чего Правительству так опасаться его брата. Стоп! А брата ли его опасается Правительство? Шуке аж пробил холодный пот. Не его брата опасается Правительство! Правительство опасается ЕГО!! Шуке!!! Его брат может сказать ЕМУ, Шуке, что-то такое, что сделает его самого опасным преступником. Государственным преступником. Смертельно опасным для кого-то в правящей верхушке преступником! Причем настолько опасным, что государство не остановится ни перед чем. Шуке завертел головой. Разношенный воротничок старенького френча вдруг стал ему мал, сдавив обручем горло. Да нет! Это полный бред! Он ведь даже политикой никогда не интересовался. Никогда не лез ни в какие разборки, ни в какие склоки. Даже в буйные студенческие годы. Он не имел никаких амбиций. И все прекрасно это знают. Чепуха получается. Полная.

***

Несколько дней Шуке занимался текущими делами и его даже перестали одолевать тревожные думы. Может спецпосланник вертела какими то своими делишками и посещение отдаленной станции являлось лишь их прикрытием? А попав сюда, что бы разогнать дорожную скуку решила позабавиться над смотрителем-деревенщиной? Наверное так оно и было. И зря он волнуется. Это же самое логичное объяснение. Мало ли что там могло придти в голову чиновникам в правительстве. Шуке совсем убедил себя в этой новой, такой удобной, такой успокаивающей версии.

На пятнадцатую или шестнадцатую (местную) ночь после отбытия спецпосланника, Шуке как обычно сидел на излюбленном месте, на склоне горы и предавался ленивым размышлениям. Вдруг, словно молния, в голове сверкнула мысль, разом перечеркнувшая прочие! Посланник под конец, прежде чем впасть в вызванный опьянением ступор, пробормотала: «Проблему придется устранить самым решительным образом… Самым… Решительным…». Такого не говорят, не желая высказать угрозу. Ведь известно: «трезвый ум думает, пьяный ум говорит». Значит угроза все таки была? И спецпосланник прибыла все таки именно к нему. «Устранить проблему самым решительным образом»! Что это значит? Не надо лукавить с самим собой, Шуке. Не надо пытаться обмануть самого себя. Это значит – попросту заставить его и его брата замолчать! Исчезнуть!! Исчезнуть совсем!!! Как это сделать? Да проще простого. Был какой-то смотритель на какой-то малюсенькой станции на дикой отдаленной планетке. И исчез. Куда исчез? Был неосторожен и местная фауна сожрала его. Сам виноват. Думаю, таких исчезновений каждый год десятки, а то и сотни, по всей галактике. И никто пропавших особенно не ищет. Кому до них дело. Просто присылают на освободившееся место нового смотрителя и вся недолга. Шуке задрожал.

***

Да не пойдут они на это!

***

А, собственно, почему не пойдут? Кто не пойдет? Правительство? Шуке даже фыркнул. Правительство пойдет на всё! Если он действительно вдруг стал представлять для кого-то проблему – еще как пойдут. Подождут, когда Терра заявится, и обоих разом накроют. Нет уж, лучше пусть Терра не появляется.

И тут новая мысль, еще более страшная, еще более логичная и беспощадная пришла в его голову. А вдруг кто-то там, в Правительстве, догадается – зачем доводить дело до опасной черты, когда проблему можно решить в зародыше, до того, как она станет явной угрозой? Он один, на отдалённой станции, где с ним в любой момент может случиться несчастный случай… Судя по тому, что к нему посчитали возможным прислать спецпосланника, пока такая мысль не овладела тамошними головами. Но только пока. И придти она может со дня на день. Может уже пришла! Может уже отдан соответствующий приказ и кто-то торопиться сюда, к нему, спеша исполнить сановную волю.

Короткая густая шёрстка по всему телу зашевелилась, словно в ней разом завелись тысячи мелких паразитов. Неужели такое возможно? Почему нет? Ведь еще несколько дней тому назад он посчитал бы вероятность посещения его чиновником столь высокого уровня менее чем нулевой. Если бы кто ему сказал, что его посетит спецпосланник, Шуке рассмеялся бы в ответ. Тем не менее это произошло.

Что делать? Покорно ждать? Чего ждать? Чего делать? Бежать? Куда бежать? Нет, Шуке хоть и был всего лишь смотрителем небольшой заштатной станции, но в уме и рассудительности ему не отказать. Оставался еще вопрос, самый непонятный и неразрешимый – а кому и чем он вообще мог помешать? Ну не из-за той же дуры в самом деле. Тогда из-за чего еще? Не из-за чего больше, получается. Эти мысли порой успокаивали его. Но ненадолго.

Вскоре он начал ощущать грозящую ему опасность настолько явно, настолько красочно, словно уже видел занесенное над ним орудие убийства.

***

Когда через три с небольшим дюжины местных дней (дюжиной я называю их для удобства, ибо на Зар-Тенарре принята шестнадцатиричная система счета. Таким образом, когда я говорю о зартенаррской дюжине, подразумеваю число шестнадцать), так вот, через три с небольшим дюжины дней, которыми Шуке привык отмерять время в рамках одного года, вновь поступило сообщение о предстоящем прибытии визитеров. На этот раз сразу двоих. Смотритель подсознательно ждал этой новости и ничуть ей не удивился. Напротив – наступила хоть какая-то определенность. На этот раз он должен встретить земляков на искусственном спутнике, постоянно висевшем где-то на неимоверной высоте прямиком над его горой. Закер, сообщая новость, был хмур и немногословен, старательно избегая смотреть в глаза подчиненному. Его, кажется, удивило то спокойствие, с которым изгнанник отнесся к этой новости. Удивило и, возможно, насторожило.

***

Шуке вошел в небольшую, овальную в плане комнату, в которой, в отличии от прочих, свет автоматически не включился. Бледное сероватое сияние лениво струилось из-под выпуклой прозрачной крышки, накрывавшей нечто вроде вытянутой овальной ванны, занимавшей значительную часть помещения. Подойдя ближе, смотритель в раздумье уставился на что-то, еле видневшееся сквозь клубящийся внутри камеры густой молочный туман. С первого взгляда и не разобрать – жидкость то или газ. Присмотревшись, можно различить голое тело местного двуногого. Голое не столько из-за полного отсутствия какой либо одежды, сколько из-за отсутствия какого либо растительного покрова на теле. За неимением трех – четырех мест, где растительность хоть и была клочками, но редкая и непропорциональной длины. Смотрителя даже передернуло от отвращения. Он никак не мог привыкнуть к виду этой бледной влажноватой кожи. В расположенном под горой поселении двуногие все-таки, очевидно осознавая своё уродство, прикрывали эту постыдную сверхнаготу одеждой, сшитой порой весьма искусно.

Тело было полностью готово еще полдюжины дней назад. Его изготовление не составило труда. За несколько ночных вылазок Шуке смог досконально, с помощью портативного анализатора изучить целый ряд мужских особей, погружая предварительно в сон и облепляя их датчиками. Затем введенная в несколько перенастроенный синтезатор программа тщательно воспроизвела тело двуногого, которое оказалось принципиально не так уж и отлично от тела сквирга. Вполне логично Шуке рассудил, что если и стоит перемещать свой разум в какое-то иное тело, так только в тело существа, отчасти наделенного разумом. Правда эти двуногие в последние годы все больше и больше страдали гипертрофированным самомнением, в порыве своего безумия изменяя под свои нужды окружающую среду, не сообразуясь с надобностями и естественными законами местной природы. Этот вид абсолютно не склонен считаться с нуждами прочих обитателей планеты, как живых, так и неодушевленных.