Андреи Синицын - Фантастика 2002. Выпуск 3 Страница 6

— Не перебивай ты меня. Я же сказал: допустим, не бросят… Лига, конечно, подожмет хвост и попросит помощи у своего патрона — Женевской федерации. А это уже не зверь. Это чудовище. Истинный Левиафан.

— За нас встанут Латинский союз и Поднебесная империя. А китайцы женевцам парку-то уже поддавали… Вчетвером сдюжим, Слава. Должны сдюжить.

Второй консул только руками развел. Никто не хочет воевать, но все к этому готовы. Полшага до бойни в масштабах всего Внеземелья, и жить хочется, как никогда. А тут третьестепенный для уровня Солнечной системы политик с восторгом излагает третьестепенному же политику лучший способ, как запалить фитиль. Господи, до чего ж хорошо, что в Русской консульской республике военная и гражданская власти равны. Радикальные парни когда-то добивались другого. Мол, мы — горячая точка по определению…

— Глеб, ты точно хочешь положить столько народа?

— До этого дело не дойдет. Вот попугать кое-кого стоит. Есть у нас достоинство, или мы шавки с поджатыми хвостами?

— Дойдет — не дойдет… Ромашку, что ли, пытаешь? Если дойдет, тут через год будет ТНЖ в лучшем виде.

— Чего? Объясни толком.

— ТНЖ. Территория, непригодная для жизни. Уже бывало такое. У китайцев на Титане. И у женевцев на Палладе. Вспоминаешь? А повторить — хочется?

— Ты не на предвыборном оральнике. Уймись. Что ты сам-то можешь предложить со своей космополитикой?

А предложить Мартыгин ничего не мог. Женевцы честь по чести провели в Международной Организации Фундаментальных Исследований решение строить на Европе Центр Юпите-рологии. Разумеется, международный. Как удачно! Его как раз можно поставить на территории нейтрального государства… Во всяком случае, формально — нейтрального.

Ведь Русская консульская республика не принадлежит к числу великих держав. А куратором Центра почему бы не назначить другое нейтральное государство. Во всяком случае, формально — нейтральное. Ведь Аравийская лига тоже не тянет на великую державу, прошли, как говорится, те времена… Патрон, конечно, сопротивлялся, как мог. Но в МОФИ у женевцев большинство. Тут ничего не поделаешь.

Первый закон космополитики… нет, пожалуй, не первый, а нулевой, главнейший, прежде всех прочих: главная ценность во Вселенной — ТПЖ, территория, пригодная для жизни. Потому что демография вот уже целое столетие играет роль царицы наук, а космополитика при ней в роли доверенной служанки. И ослушаться обеих нельзя, дороже встанет… У ТПЖ — масса градаций. Тут освоение требует одних затрат, там — других, а во-он там никакие затраты не помогут, и территорию можно освоить лишь чисто теоретически. Так тоже бывает. Есть разнообразные нюансы. Как выяснилось, «подогреть» планетоид гораздо дешевле, чем «охладить». С силой тяжести, превышающей земную, способны бороться только очень богатые инвесторы, за то со слабой гравитацией не справится только нищий. Осваивать очень маленькое небесное тело — бросать деньги на ветер. Та же Леда или голые камушки Пояса Астероидов не нужны никому… Урезать собственное население с помощью небольшой войны встанет, конечно, в копеечку, но не дороже получится, нет, не дороже. Рейс к Урану или к какому-нибудь, прости господи, Плутону и обратно существует как реальность только для тех, кто готов сорить средствами направо и налево. Разумные люди ограничивают свою активность максимум орбитой Сатурна…

Так вот, по всем космополитическим прикидкам, лучшей, «удобной» землицы во всей Солнечной системе, если не считать родную планету человечества, совсем немного. Луна. Марс. Спутники Юпитера. Все занято! И на эту райскую территорию с вожделением поглядывают многие. Женевцы могут себе позволить некоторую неспешность. У них демографические законы — людоедские: весь сверхлицензионный приплод с рождения лишается надежды на гражданство. В государственной системе его нельзя ни лечить, ни учить, ни страховать, ни давать ему работу. Идентификационную карточку — и ту запрещено оформлять. А в частном секторе таких не обманывает только ленивый, потому что договор со «сверхприплодником» не признает действительным ни один суд… У

Аравийской лиги положение хуже, гораздо хуже. Ребята смеют жить, как в двадцатом веке, и скоро будут ходить по головам друг друга. Вот и суетятся.

— Глеб, а что у них там… на территории Центра… из военной амуниции?

— Пока — мелочь. Сто сорок единиц бронетехники. Ракеты класса «поверхность-поверхность». Старье. Десяток шпионских спутников. И «экспериментальный полигон». Мои докладывают: полигон этот похож на взлетно-посадочный терминал для больших десантных платформ, как, например, ты на свою голограмму.

— Чьи права-то мы не соблюдем?

— Не Так грубо, Слава. Из российского Генштаба сообщают следующее. По данным разведки, будет теракт. Если одного не хватит, то их организуют пять, двадцать пять, сто, сколько понадобится. Статья «недружественное отношение местного населения к международному проекту»… В результате — зона отторжения радиусом триста пятьдесят километров.

— Ско-олько?

— Триста пятьдесят, Слава. Стандарт. Уже отрабатывалось.

— И там, конечно, в один день возникнут поселения рабочих, строителей разнообразных…

— Правильно понимаешь. А к рабочим приедут жены, семьи. Почему жить рабочим без семей? Проект-то ведь долгоиграющий. Аж на девяносто девять лет. За такой срок и с таким плацдармом грех не прибрать к рукам весь планетоид. Думай, Слава. Неделя смертельного риска или век позора и самоограбления.

— Ты не на предвыборном оральнике, Глеб.

— В общем, думай. Войска в полной боевой готовности. Они там, на Земле, узнают о нашей работе, когда все уже будет кончено.

— То есть?

— То и есть, Слава. Сигнал от нас до Земли в ближайшие дни идет около двух часов. Расстояние между планетоидами увеличивается. Сам же знаешь. Так что мои ребята даже подмести за собой успеют. Жаль, что мы с тобой никак не сговоримся. У Лиги перед многими должки имеются. Ударит кто-нибудь другой и оставит моих парней, можно сказать, без работы…

— Другой, говоришь? Другой… Было бы в самый раз. Только вот никто… эхм. Глеб… а может, другой и отыщется.

— Ты про что?

— Сейчас объясню. А пока ответь мне: есть у тебя боевой офицер, чтоб проверен был в семи огнях и семи водах?

— Комбриг Шматов. Комдив Птахин. Комдив Терещенко.

— Шматов ведь, кажется… из штурмовиков?

— Верно.

— Срочно вытаскивай его сюда. А парням своим дай приказ, пускай до времени рассупонятся. Объявляем перерыв.

— Перерыв или отбой, Слава?