Джек Вэнс - Глаза Чужого мира. (Сборник) Страница 6

— Господин, — сказал Кугель, — как ты знаешь, я путешественник из дальних земель, привлеченный сюда великолепием города Смолод.

— Это можно понять, — проворчал собеседник. — Наша пышность и богатство не могут не внушить зависть.

— А каково же происхождение этих волшебных линз?

Старец обратил свои фиолетовые полусферы на Кугеля, словно увидел его впервые, и заговорил неприветливым голосом:

— Это обстоятельство, на котором мы не любим задерживаться, но теперь, когда ты коснулся данной темы, в этом не будет особого вреда. В отдаленные времена демон Ундерхерд раскинул щупальца, чтобы наблюдать за Землей; на конце каждого находилась фиолетовая линза. Симбилис Шестнадцатый ранил чудовище, оно рывком убралось в свой мир, и линзы слетели. Четыреста и еще двенадцать линз было подобрано и принесено в Смолод, который тогда был таким же прекрасным, каким он теперь представляется мне. Да, я осознаю, что наблюдаемое мной — иллюзия, но ты тоже видишь лишь иллюзию, и кто может сказать, какая из них реальна?

— Я смотрю не сквозь волшебные линзы, — заметил Кугель.

— Правда, — пожал плечами старец. — Но это обстоятельство я предпочитаю игнорировать. Я смутно припоминаю, что живу в хлеву и поглощаю наигрубейшую пищу — однако субъективная реальность такова, что я обитаю в роскошном дворце и угощаюсь великолепными блюдами среди равных мне принцев и принцесс. Все это объясняется так: демон Ундерхерд смотрел из своего мира на наш, мы смотрим из этого мира на Чужой мир, который представляет собой квинтэссенцию человеческих надежд, страстных мечтаний и блаженных снов. Мы, населяющие этот мир, — как мы можем представлять себя кем-то иным, кроме как блистательными лордами? Такие мы и есть.

— Это очень вдохновляет! — воскликнул Кугель. — Как я могу получить пару этих волшебных линз?

— Есть два способа. Ундерхерд потерял четыреста и четырнадцать линз; мы владеем четырьмястами и двенадцатью. Две так и не были найдены и, по-видимому, лежат на дне в глубинах океана. Ты волен завладеть ими. Второй способ — это стать гражданином Гродза и обеспечивать лордов Смолода пищей, пока один из нас не умрет, что с нами изредка случается.

— Я так понял, что некий лорд Радкут Вомин захворал?

— Да, вон он. — Его собеседник указал на пузатого старика с вялыми, отвисшими губами; тот сидел в грязи перед своей хижиной. — Ты видишь, как он наслаждается покоем у стен своего дворца. Лорд Радкут перенапряг свои силы в избытке вожделения, ибо наши принцессы — наиболее обольстительные создания, так же как я — благороднейший из принцев. Однако лорд Радкут чересчур обильно удовлетворял свои желания и посему пострадал. Это урок для всех нас.

— Может быть, я могу предпринять какие-либо специальные меры, чтобы получить его линзы? — отважился Кугель.

— Боюсь, что нет. Ты должен пойти в Гродз и трудиться, как все остальные! Как делал и я в моем прошлом существовании, которое ныне кажется серым и примитивным... Подумать только, что я страдал так долго! Однако ты молод; тридцать или сорок, или пятьдесят лет — не слишком долгое время ожидания.

Кугель схватился руками за живот, чтобы успокоить раздраженно шевелящегося Фиркса.

— За такой долгий период времени солнце может померкнуть. Смотри! — Он указал на черную рябь, пробежавшую по диску солнца и, казалось, на мгновение покрывшую его коркой. — Оно гаснет на глазах!

— Ты чересчур боязлив, — заявил старец. — Для нас, лордов Смолода, солнце сияет изысканнейшими красками.

— В данную минуту это, может, и так, — согласился Кугель, — но что будет, когда солнце потухнет? Будете ли вы испытывать такое же наслаждение от мрака и холода?

Но старец его уже не слышал. Радкут Вомин боком свалился в грязь и, казалось, был мертв.

Нерешительно поигрывая ножом, Кугель подошел взглянуть на труп. Один-два искусных удара — минутная работа, не более того, — и он достигнет своей цели. Он качнулся вперед, но скоротечный миг уже миновал. Появились лорды Смолода и оттеснили Кугеля в сторону; Радкута Вомина подняли на руки и как нельзя более торжественно внесли в зловонные пределы его хижины.

Кугель тоскливо уставился в открытый дверной проем, подсчитывая шансы на успех той или иной хитрости.

— Пусть внесут лампы! — нараспев заговорил старец. — Пусть прощальный лучезарный свет окружает лорда Радкута в его усыпанном драгоценностями гробу! Пусть золотые горны затрубят с башен! Пусть принцессы облачатся в одеяния из венецианской парчи! Пусть пряди их волос скроют обольстительные лица, которые так любил лорд Радкут! А теперь мы должны провести бдение! Кто вызовется стоять у гроба?

Кугель выступил вперед.

— Я сочту это за великую честь.

Старец покачал головой.

— Это привилегия оставляется для равных ему. Лорд Маульфал, лорд Глус: возможно, вы согласитесь поучаствовать в этой церемонии.

Двое жителей деревни подошли к скамье, на которой лежал лорд Радкут Вомин.

— Далее, — возвестил старец, — следует объявить о похоронах и передать волшебные линзы Бубаху Анху, этому наиболее достойному из сквайров Гродза. И опять, кто уведомит этого сквайра?

— И опять, — сказал Кугель, — я предлагаю свои услуги, пусть только для того, чтобы хоть в небольшой мере воздать вам за гостеприимство, которым я наслаждался в Смолоде.

— Хорошо сказано! — проговорил старец. — Что ж, тогда поспеши в Гродз и возвращайся с этим сквайром, который своей верой и тяжким преданным трудом заслуживает возвышения.

Кугель поклонился и пустился бегом через пустоши по направлению к Гродзу. Добравшись до дальних от деревни полей, он стал передвигаться с осторожностью, пробираясь за травянистыми кочками и молодыми зарослями, пока наконец не нашел то, что искал: крестьянина, переворачивающего мотыгой влажную землю.

Кугель тихо подкрался и оглушил его искривленным шишковатым корнем. Потом он стащил с него одежды, кожаную шляпу, обмотки и обувь; потом ножом срезал жесткую бороду цвета соломы. Забрав это все с собой и оставив ошеломленного раздетого крестьянина лежать в грязи, Кугель понесся длинными скачками назад к Смолоду. В укромном месте он переоделся в украденную одежду, затем в некотором замешательстве исследовал отрезанную бороду и наконец, связав грубые, жесткие волосы в пучки, а пучки — между собой, смог набрать достаточно, чтобы соорудить косматую фальшивую бороду. Оставшиеся волосы он запихнул под свисающие поля кожаной шляпы.

Солнце уже село; тусклый темно-фиолетовый мрак скрывал землю. Кугель вернулся в Смолод. Масляные лампы мерцали перед хижиной Радкута Вомина, где стенали и причитали тучные, уродливые местные женщины.