Дин Кунц - Вызов смерти Страница 6

— Дверь заперта, — сказал Кокли. — А стены комнаты звуконепроницаемы.

Лайми схватился за кресло и поднял его.

Кокли увернулся неожиданно быстро для такого старика.

Его прыжок был еще быстрее. Серебряная вспышка, алые брызги. Затем — удар тела о ковер и короткий булькающий хрип.

Кокли вернулся к столу и вызвал слуг. Дверь открылась, вошли два человека с лицами, начисто лишенными выражения.

— Отнесите его к доктору Одегарду, — сказал Кокли. — Он знает, какие органы надо поместить в питательные баки.

Когда они удалились вместе со своей безмолвной ношей, Анаксемандр сел за стол и продолжил просмотр мысленного списка врагов. Его разум перебирал одну возможность за другой. Он мыслил слишком четко и быстро для двухсотлетнего старика. Но он вовсе не был стариком. И никогда им не будет. Никогда…

Глава 4

Майк не знал, где он находится. Ему завязали глаза, посадили в другую машину и повезли куда-то в неизвестном направлении. Единственным впечатлением от поездки была качка и тяжесть, как будто машина погружалась в воду. Урчание аэросистемы вроде бы прекратилось, потом зазвучало вновь, но уже по-другому — глуше и ниже. Затем появилось еще одно ощущение — словно машина вынырнула из воды. Когда с его глаз сняли повязку, он оказался в комнате с белыми стенами, абсолютно пустой. Затем его провели в холл, гостиную, аудиторию, или что это там было еще, и оставили одного. Они велели ждать доктора Мак-Гиви. Он ждал.

Комната была прекрасна. Кем бы ни был доктор Мак-Гиви, у него имелся вкус — да еще и приличная сумма денег. Посреди комнаты журчал фонтан, омывавший глыбу вулканического камня, вздымавшуюся почти до потолка. Из расщелин свешивались зеленые веточки растений, и местами пламенели оранжевые цветы. Пол был тоже из вулканического камня, и каждый второй блок его был отполирован так, что гладкие и шершавые квадраты создавали некое подобие шахматной доски. Мебель по большей части состояла из низких удобных кушеток и кресел, расставленных тут и там таким образом, что мягкие тени укрывали их, оставляя на свету картины и статуи, — Мистер Джоргова, — уверенно произнес глубокий голос.

Он повернулся и увидел стоящего возле раздвижных дверей джентльмена в белом рабочем халате. Майк встал.

— Доктор Мак-Гиви?

— Да. Артур Мак-Гиви. Зовите меня, пожалуйста, по имени.

Артур Мак-Гиви был широкоплечим человеком ростом около шести футов. Волосы его были почти седыми, а взгляд серых глаз — пристальным, холодным, почти лишенным эмоций. Майк подумал, что этот человек, должно быть, рационален до мозга костей. Но походка доктора была легкой и быстрой, а в глазах мелькнуло что-то вроде улыбки. Они пожали друг другу руки.

— Что я должен делать? — спросил Майк. Он все еще страшился своей дальнейшей жизни. Неизвестный мир вокруг него мог оказаться значительно более мрачным, нежели тот, привычно рабский, который он покинул. Но он должен вернуться туда за Лизой. Эта мысль придавала ему бодрости. Он вспомнил, как Лайми сказал: «Можно подумать, что вы и в самом деле любите ее!»

— Идите за мной, — сказал Мак-Гиви. — Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

Вслед за доктором Майк прошел через зал и вошел в лифт. Они сорвались вниз камнем, но опустились легко, как перышко.

— Это здание находится под землей, не так ли?

— Да, — ответил Мак-Гиви, когда двери раздвинулись. — Как вы догадались?

— Ваша работа направлена против Шоу, что равносильно действиям против правительства. Навряд ли при таком положении дел вы размешаете свои офисы в небоскребах, и тем не менее мы проехали много этажей. Остается только одна возможность.

— Очень хорошо. Эндрю говорил мне, что вы очень способный и восприимчивый человек.

Майк посмотрел в лицо собеседнику, но не увидел в нем и тени насмешки. Реплика была искренней.

Из лифта они сразу вышли в комнату, заполненную механизмами.

Механизмы из холодной голубой стали…

Механизмы, сверкающие латунью…

Механизмы, сидящие на потолке, словно мухи…

Механизмы, припавшие к полу и стенам, словно тараканы, готовые удрать…

— Мы проведем много времени в этой комнате, мистер Джоргова.

— Майк, — поправил он, вспомнив, как несколько минут тому назад Мак-Гиви проявил такую же любезность.

— Прекрасно, Майк. Итак, мы проведем много времени в этой комнате — нужно изменить вашу личность.

Что-то в этой фразе Майку не понравилось. Он напрягся.

— О, — поспешил успокоить его доктор, — мы не посягаем на ваш внутренний мир и на ваши представления о себе. Они не будут затронуты. Но есть другие вещи. Узор сетчатки, определенный состав крови. Другие вещи. Когда вы выйдете отсюда, все имеющиеся у полиции данные будут устаревшими Вы сможете пройти через сотню рободетекторов, не потревожив ни один из них.

Майк позволил своим мускулам расслабиться. Это был залог того, что он ДОЛЖЕН вернуться в реальный мир. Они ДОЛЖНЫ послать его за Лизой. Они не стали бы тратить на него столько времени и средств, если бы ему предстояло просто сидеть где-нибудь в кабинете за столом. Его жизнь была в его собственных руках; его жизнь в первый раз принадлежала ему. Изменить кое-что, сгладить прежний и нанести новый узор на его тело — и он станет полновластным господином самого себя и своих действий. Он понял, и это страшило его.

«Лезвие топора пробило дверь, потом еще раз. Снаружи шумели: пожарник, другой пожарник чином повыше, полицейский, разгонявший любопытную толпу, и мужчина в состоянии истерики.

Дверь поддалась и рухнула внутрь.

Они прошли через неосвещенную прихожую в затененную гостиную, где, казалось, задержались ночные тени.

Тахта скрывалась во мраке.

Новомодное полосатое кресло было похоже на спящую зебру.

Они нашли ее в спальне, сидящей под аурой. Ее глаза были двумя серыми недвижными кругами, вырезанными из штормового неба и приклеенными на поблекшее лицо.

— О Боже мой! — воскликнул мужчина, схватив ее руки и тут же с отвращением выпустив их.

— Как долго? — спросил один пожарник.

— Я уезжал из города по делам Шоу на восемь дней. И только прошлой ночью я заметил, что она отвечает на мои вопросы по телефону как-то очень кратко и невыразительно…

— Значит, это был автоответчик, — заключил пожарник.

Они выключили ауру. Ее глаза по-прежнему не двигались. Однако губы дрожали. Серые, пустые глаза… Они положили ее на носилки, прикрыли одеялом и вынесли наружу, сквозь толпу и снег, к ожидающей их машине «Скорой помощи». Он шел сбоку. Она выглядела шестидесятилетней; а ведь ей было тридцать. Латентный Эмпатист, Эмпатист! Если в Шоу узнают, что его жена — Эмпатист, его уволят, хотя именно Шоу сделало ее тем, чем она стала. Пожалуй, лучше было бы, если бы она умерла.